зубы.
Зажатая между чувством страха и потребностью в убежище, я колебалась. Репутация Дэмиена как доминирующей фигуры в кругах колледжа промелькнула у меня в голове благодаря тому, что Брук быстро рассказала о команде перед нашим отъездом.
Я не доверяла ему.
Я знала, что он делал с девушками. Он использовал их как инструменты и избавлялся от них. Он был известен как Бессердечный Всадник, безразличный и стоический, но достаточно обаятельный, чтобы все сходило с рук.
Но сейчас он был моей единственной надеждой выбраться отсюда незамеченным.
Тяжесть решения висела в воздухе, с каждой секундой усиливая остроту моей дилеммы. Предложение Дэмиена оградить меня от возможной конфронтации с Генри казалось мне спасательным кругом, мимолетным шансом избежать последствий, с которыми, как я знала, мне придется столкнуться, если Генри поймает меня здесь. Он мог бы держать рот на замке из-за Сойера, но я не думала, что его добрая воля распространится на вечеринку в колледже.
Я нахмурилась.
Даже в Крествуде я чувствовала себя как в клетке, как будто за моим выбором постоянно следили.
Я знала, что мой дядя скрывается в тени, готовый наброситься на меня при любом признаке отклонения от его ожиданий.
Дамоклов меч висел надо мной, как власть Ричарда над моим образованием, его возможность использовать свое влияние и заставить меня переехать в более близкую, более контролируемую школу. Это была судьба, которую я не могла себе позволить, будущее, которому я не могла поддаться.
В этот напряженный момент предложение Дэмиена показалось мне мерцающим маяком надежды.
Тяжело вздохнув, я кивнула.
Это была авантюра, шаг в неизвестность, но риск казался пустяком по сравнению с последствиями, которые ожидали меня, если Генри узнает о моем присутствии здесь.
"Какая хорошая, маленькая девочка", — сказал он. "Я почти завидую, что позволил ему заполучить тебя".
Прежде чем я успела спросить, что он имеет в виду, мое зрение исчезло — повязка была наложена на глаза и закреплена на голове.
Я не могла ничего видеть.
Единственным выходом было довериться Дэмиену Синклеру, но даже я понимала, что это плохая идея.
8
Леви
Комната гудела от пьянящей смеси предвкушения и желания. В воздухе висел тяжелый аромат мускусных духов и слабый намек на возбуждение. Я наблюдал за тем, как мои товарищи по команде смотрят на хихикающих женщин, которые добровольно завязали себе глаза, отдаваясь неизведанным удовольствиям, которые их ожидали.
Атмосфера была заряжена гедонистической энергией, но для меня это ничего не значило. Я был заперт в этой маленькой комнате, окруженный развратом и легкомыслием, которые не привлекали меня.
Я осматривал комнату, ожидая прихода Дэмиена. Мне что-то обещали, что-то, что принадлежало мне. Она грызла меня изнутри, эта неутолимая потребность обладать ею.
Я понятия не имел, откуда она взялась. На самом деле, я никогда раньше не испытывал подобных чувств. Словно огонь когтями впивался в мои вены. Как будто жизнь обрела новый смысл. Но оно было, оно было, и я должен был удовлетворить его любым способом.
Женщины вокруг меня продолжали весело болтать, совершенно не обращая внимания на наше присутствие. Они носили повязки на глазах, как трофеи, и их смех резко контрастировал с бурей, бушевавшей внутри меня. Но я оставался безучастным, не обращая внимания на то, что они могли предложить.
Наконец в комнату вошел Дэмиен с высокомерием, от которого у меня закипела кровь. Самодовольство в его ухмылке только усилилось, когда я увидел его руку на ее плечах.
Это была она.
Минка Мэтерс.
Черт, в белом платье и с повязкой на глазах она была просто видением.
Она стояла в центре комнаты, неосознанно окруженная морем голодных взглядов. Одно ее присутствие завораживало, притягивая всеобщее внимание, как мотылек к огню. Повязка на глазах усиливала излучаемую ею уязвимость, и я не мог не почувствовать прилив собственнических чувств.
Дэмиен крепче сжал ее плечи, ведя к центру комнаты. На его губах играла самодовольная ухмылка, точно у хищника, упивающегося своей добычей. Но я не позволил бы ему так легко заполучить ее. Не тогда, когда я ждал этого момента, этого шанса отомстить.
Сердце бешено колотилось, ладони увлажнились от предвкушения. Злая улыбка заиграла в уголках губ Дэмиена, когда он повел ее дальше в комнату, прижимая к себе. Во мне зажглось что-то первобытное, яростная потребность потребовать то, что принадлежит мне по праву.
Когда они приблизились, взгляд Дэмиена встретился с моим, и между нами промелькнул невысказанный вызов. Он знал, чего я хочу, чего жажду. И он упивался властью, которую имел надо мной, той извращенной игрой, в которую мы играли.
Губы Минки приоткрылись в сладкой неизвестности. Она излучала невинность даже в этой развратной обстановке, что только разжигало огонь, пылавший во мне. Ее чистота словно взывала к моей тьме, притягивая к себе, и я не мог устоять.
Дэмиен отпустил ее и отступил назад, его глаза сверкнули злобным блеском.
"Добро пожаловать на ежегодный призыв этого года", — объявил он.
Девочки снова начали смеяться.
Минка повернула голову. "Что?" — спросила она.
"О, разве вы не слышали? Команда проводит свой собственный драфт во время ориентации. Мы выбираем, кто будет нашим первым нотчем. И тебя выбрали для участия".
Она покраснела при виде этого. "Я не поэтому…"
Он шагнул к ней. "Разве не этого ты хочешь? Свободы от ожиданий своей семьи?" — спросил он. "Право самой выбирать?"
"Я не собираюсь…"
"Ты даже не можешь произнести это слово, не так ли?" Он наклонился к ней, и его дыхание коснулось ее лица.
Я стиснул зубы.
Слишком близко.
Он был слишком близко.
Его глаза нашли мои, как будто он тоже это знал. Он хихикнул, но звук был пустой.
"Ну же, Мэтерс", — сказал он. "Твой брат не знает, что ты здесь. Он не любит участвовать в призыве. А этот дядя, конечно, не знает, что здесь происходит. Разве тебе не надоело делать все, что
