class="p1">— Боюсь, я не участвовала в олимпиадах.
— Потому что с четырнадцати лет впахивала у меня в офисе, — кивает отец. — Чтобы в двадцать пять возглавить аж целый отдел продаж.
— В отцовской фирме? — ерничает Алла Витольдовна. — Действительно успех!
— У Жени талант продажника, — вклинивается в разговор Фома. — Буквально вчера мы отмечали сделку на полмиллиона долларов. Да, малышка?
Я до того офигеваю от того, что он становится на мою сторону, что даже не сопротивляюсь, когда Феоктистов, потянув меня за руку, усаживает к себе на колени. Папу, естественно, это не приводит в восторг. Все же ему трудно смириться с тем, что в моем сердце, где еще совсем недавно он властвовал безраздельно, появился конкурент.
Знал бы ты, пап, как давно это случилось!
— Угу, — ерзаю.
— И мы все видели, чем это празднование закончилось.
Блин, у него что — стояк?
— Кстати, вы так и не ответили, отчего эта блогерша взбеленилась? Же-е-ень?
— Эм… — мямлю я. — Ну, она посчитала, что я увела у нее парня.
— А это не так?
— Нет, конечно. Я что вам — бык на веревочке? — сощуривается Феоктистов.
— Да я как-то пока затрудняюсь ответить, кто ты.
Пасмурное выражение лица отца не предвещает нам ничего хорошего. Фома тоже на взводе.
— Так, все, достаточно! Мы вас услышали. Услышьте и вы нас — мы взрослые люди, и в своих отношениях разберемся сами.
Мой папа действительно мудрый человек. Недаром он отступает. Видит, что я на пределе, и отходит, не давая испортиться нашим отношениям. А ведь обычно он прет как танк. Деликатность вообще не в его характере.
— Просто помни, что если по какой-то причине разобраться самой не получится, у тебя есть папа, да, колбаса? — встает, чтобы как в детстве потрепать меня по макушке.
— Угу.
— Пойдем, Алунь. Не будем надоедать детям.
К удивлению, мать Фомы встает и, сухо попрощавшись, устремляется к выходу. Ее напряжение выдает прямая, будто доска, спина.
— Теперь понятно, в кого ты такая.
— М-м-м?
— Говорю, батя твой — кремень мужик. Моя мать обычно таких жрет на завтрак.
Киваю, потому что ни на что другое у меня просто нет сил.
— Я пойду к себе, если есть настроение, приберись здесь, ладно? У меня дико раскалывается голова.
Ухожу, не оборачиваясь. Последние сутки меня измочалили. Выпиваю таблетку растворимого аспирина, укладываюсь в постель лицом к саду. С Фомой стараюсь не пересекаться. Что довольно сложно, когда он то на ужин меня зовет, то на следующий день — завтракать. Хмуро пялясь в свою тарелку — есть я не хочу, но не хочу также его обидеть, тычу вилкой в желток.
— Какие планы на день?
— Да все как обычно. Сейчас поеду в офис, потом проведу пару встреч. А у тебя?
— Поеду к Ллойду в спортзал. Заявлюсь на бой.
Поджав губы, тянусь за чашкой с кофе, который тоже сварил Фома.
— Что, даже нотаций не будет?
— Ты взрослый мальчик. Кто я такая, чтобы возражать, если ты именно так видишь свое будущее?
— Так? Да нет. Скорей, я вообще никак его не вижу.
— Тогда ты просто спятил. Тебе всего-то двадцать семь… А ты…
Я могла бы закончить — «сдался». Но не стала. Если он не дурак, а он не дурак, слава богу, ему еще не все мозги отбило, он и сам все понимает.
— Ух ты, мне пора бежать.
Ныряю в охлажденный салон БМВ. Еду к офису. В пробках проверяю ленту. Марьяна разверзается десятком сторис, посвященных рассказу о предательстве ее близкого человека. Но ни обо мне, ни о нашей фирме там, к счастью, речь не идет. Единственное, что она себе позволяет, так это шуточку, дескать, надеюсь, этим я исчерпала лимит обмана, и купленная вчера квартира все же будет построена. Тем самым как бы намекнув, что у нее есть какие-то сомнения в нашей благонадежности, но да ладно… Это совсем не страшно. Достаточно нажать две кнопки в гугле, чтобы узнать, что мы — добросовестные партнеры. И все наши проекты были сданы в указанные сроки. Реально ведь, ни один не просрочен!
Вечером едем с ребятами из офиса погонять на серфе. Серфинг я обожаю. Для меня это лучший способ очистить мозги и вернуть себе равновесие. Из воды выбираемся, когда окончательно темнеет. Тащимся в кафешку неподалеку, чтобы восполнить потраченные калории. Ребята оживленно переговариваются, а я…. Я то и дело дергаюсь. Может, все-таки стоило попытаться вразумить Фому? А я, напротив, пристала к нему с этими долбаными деньгами!
Посидев с ребятами еще минут сорок, прощаюсь и возвращаюсь к машине. Волнение растет все сильнее по мере моего приближения к дому. На подъездной дорожке байка Фомы не видно, хотя он, наверное, мог затащить тот во двор. Впрочем, ума не приложу, зачем бы ему это делать, у нас закрытый и вполне безопасный район.
— Фома… Ты дома?
— А ты всегда так поздно возвращаешься?
Вздрагиваю.
— Ой, напугал. Думала, сегодня ты будешь поздно.
— Нет, как видишь. Я приготовил ужин.
— Знала бы, что ты так расстараешься, приехала бы пораньше.
— И бросила бы бедолагу Диего?
Аа-а-а. Он увидел мои мокрые волосы и решил… Ха-ха.
— Смотрю, у тебя сегодня удачный день, — резко меняю тему.
— Откуда такие выводы?
— Твоя физиономия цела. И даже остались силы на приготовление ужина. Соперник был совсем хилым?
— Не было никакого соперника. Ллойд меня турнул. — Фома с шипением открывает баночку колы и с жадностью присасывается.
Офигеть. Выходит, зря я волновалась? Впрочем…
— Ну, уверена, что он не единственный, кто мутит на острове такого рода бизнес.
— Ага. И моя маман умудрилась нагнуть их всех.
— Серьезно? — округляю глаза. — Вот это да. Длинные же у нее руки. И какой у тебя план?
— Никакого. Есть садись. И так уже все остыло.
На ужин у нас рис с овощами, приготовленный в воке. В кафешке у меня от переживаний кусок не лез в горло, а тут аппетит разгулялся. Судорожно соображая, чем для нас с Фомой может обернуться эта ситуация, сметаю все подчистую и накладываю еще.
— Как я погляжу, Диего был на высоте.
— Что, прости? — закашливаюсь.
— Все соки из тебя выпил. Вон как изголодалась.
— Эм… Типа того. Ты не ответил, что собираешься делать?
— Очевидно, съезжать, — пожимает плечами. — Не знаю, когда теперь смогу разделить с тобой счет за коммуналку, а ты явно дала понять, что в противном случае я могу катиться на все четыре стороны.
— А вариант с нормальной работой ты не рассматриваешь принципиально?
Он вспылил. Сказал, чтобы я перестала совать
