Итак, у Винса не было выбора.
– Это только слухи, насчет Белого дома, – сказал он. – Они все время меня просят, но я ничего не обещал. Я всегда считал, что мой долг работать для жителей Колорадо. Я говорил это репортеру, как раз на днях, говорил, что я нужен избирателям и не могу их подвести. – Его голос становился все тише, слова растягивались. – Это вопрос... приоритетов.
Все молчали. «Недостаточно, – подумал Винс– Сукин сын хочет больше». Его мысли метались, он искал выход, но не видел его. Деньги. Ради Бога, будь он проклят, если стану выручать Чарльза; если Чарльзу нужны деньги, пусть ползет к Белуа и пытается восстановить сделку.
«Даже лучшие газеты никогда не отказываются от сенсационных предложений, ты знаешь... им даже не нужно делать выводов, читатели сделают это за них и назовут твое и м я».
Некуда скрыться. Некуда скрыться. Эта мысль билась у него в голове. Через минуту он пожал плечами. А черт с ним. Итан всегда говорил, что Винс знает, как никто, когда выйти из игры. Он найдет способ все вернуть; потребуется совсем немного времени.
– Самое важное, – сказал он, наконец, – «Четем Девелопмент». – Он смотрел мимо Чарльза и Анны, в черное пространство за окнами, где сверкали яркие огни гавани, похожие на маленькие рассыпанные звездочки. – Мы никогда не должны забывать об этом. Компания отца, – голос его сорвался. – Шестьдесят миллионов долларов, – прошептал он. – Я уверен, что мы сможем уладить это.
– Поистине это человек недели! – воскликнул ведущий воскресного выпуска вечерних новостей. – Друзья, сенатор Винс Четем только что принес величайшую жертву, которую человек когда-либо приносил своей семье, и поверьте мне, для тех из нас, кто верит в святость семьи, ничто не может быть более волнующим!
– Я рад, что вы так думаете, – сказал Винс с такой обаятельной улыбкой, что режиссер сказал оператору придвинуться поближе для съемки крупным планом. – Это большое волнение для меня, что я имел возможность сделать это.
– И мы благодарны вам, что вы зашли к нам вот так на минутку, – продолжал ведущий. – Давайте расскажем нашей аудитории о вашем поступке, на случай, если один-два человека еще не слышали об этом. Дело обстоит так, друзья: сенатор Винс Четем отдает все свое состояние, чтобы спасти свою семью! Шестьдесят миллионов долларов, чтобы поддержать одну из семейных компаний, которая находится на грани банкротства, и вырвать другую из рук людей, которые разрушили бы ее. Обо всем этом мы поговорим сегодня вечером. Сенатор, прежде всего, о состоянии. Откуда эти деньги?
Одеваясь в спальне к своей пресс-конференции, Винс увидел самого себя в программе, записанной сегодня осле обеда, и тонко улыбнулся. Немногие смогли бы задать такой необдуманный вопрос, но если бы его и не задали, он бы сам поднял его. Люди всегда подозрительно относятся к человеку с шестьюдесятью миллионами долларов, и этот вопрос дал ему возможность рассеять эти подозрения.
Там, на телеэкране он быстро опустил глаза.
– Мне очень везло. Мой отец был одним из величайших строителей, которых видела страна. Он поддержал меня в начале. Я не был бы здесь без его помощи, доверия и любви. В прошлом году он умер, и ни одного дня не проходит, чтобы я не благодарил его и не тосковал по нему. У меня были кое-какие деньги от него и я их использовал, чтобы основать свою собственную компанию в Денвере, где я строил торговые центры и здания для офисов. Денвер – один из крупнейших городов в стране – процветающий, с обширными пространствами, богатый ресурсами и еще более богатый людьми, настоящими победителями, как их предки – пионеры, – и здесь у меня было время, которое я бы назвал временем бума. И Денвер принес мне удачу. Я сделал много денег и инвестировал их, в основном, в Колорадо, и теперь большая их часть остается здесь.
– В Тамараке, – нетерпеливо сказал ведущий. – Об этом вы, друзья, можете не знать, – обратился он к камере. – Для большинства людей Тамарак – это очарование, блеск, имена знаменитостей, но в последнее время он столкнулся с небольшими неприятностями и, кажется, мог быть продан. Так что, сенатор, тут вы пришли на помощь.
– К этому нечего добавить, кроме того, что моя семья владеет «Тамарак Компани», и все мы любим этот город так, что трудно выразить словами. Это наш истинный дом; наш духовный дом, можно сказать. Мой отец открыл его, когда это был маленький город-призрак, затерянный в горах, и превратил в место, известное во всем мире. И «Тамарак Компани», основанная моим отцом, пустила глубокие корни в жизнь города и его жителей. Однако, у всех компаний есть взлеты и подъемы. И с некоторых пор компания столкнулась с рядом проблем, которые беспокоили семью до такой степени, что уже начали подумывать о продаже как о выходе из положения.
– И мы знаем, что случилось потом, – сказал ведущий, – но вспомним о наших зрителях. Друзья, сенатор спас этот город в горах от того вида строительства, против которого каждый день борются экологи ради нашего блага. Расскажите об этом, сенатор.
– Строительство и разработка местности сами по себе не являются чем-то плохим, – мягко поправил его Винс. – Но необходимо это контролировать, потому что получится, как в случае с ребенком, который хочет съесть больше, чем может выдержать его желудок. Мы не должны покрывать асфальтом природные луга или что-то строить на них без самого тщательного изучения и ради оправданных целей. Я был против продажи «Тамарак Компани» и дал деньги, чтобы оставить ее нашей семье, потому что люди, которые хотели купить компанию, не питают уважения ни к земле, ни к истории города. Они хотели настроить здесь небоскребов и стоянок машин. Хотели построить скоростное шоссе с четырьмя полосами движения через всю долину, что увеличило бы степень загрязненности окружающей среды и разрушило бы естественную красоту, которую все мы ставим на первое место. У них не было программы защиты лосей, птиц, чистоты ручьев; они не подумали о живущих здесь детях, о семьях, преуспевающих здесь, о ценностях, дорогих для нас...
– Сенатор, – обратился к нему слуга, появившийся в дверях, – репортеры собрались внизу.
Винс отвернулся от телевизора и прошел через гостиную, поправляя галстук. Клара еще была в Денвере. Он сказал ей остаться там; все было под контролем. Она могла бы стоять рядом с ним на пресс-конференции, но это было необязательно. Пока. Человек недели. Хорошо, почему бы и нет? Есть много способов использовать это. Тогда-то Клара ему и понадобится.
Он остановился перед дверью в конференц-зал, который находился на нижнем этаже дома, где он жил, и подсчитал, сколько репортеров сидело на откидных стульях, поджидая его. Он ожидал, что придет человек сто: набралось около тридцати. Кто-то не выполнил свою работу. Мысленно Винс перебрал членов своей команды, определяя, кто бы это мог быть. Он же говорил им, как он хотел, чтобы этот факт был раздут, стал широко известен и вышел за рамки милой истории о чьем-то благотворительном даре частной коллекции произведений искусства или о закладке новой больницы. С телевизионным интервью и появлением в программе проблем не было: люди интересуются такими историями, и несколько телефонных звонков и писем вывели его на экран всей страны.
