Уэс хмыкнул.
– Да, сестренка, друга.
Он подчеркнул слово «друг».
– Ну как знаете, – сказала Джинанна, закатив глаза, тряхнув светлыми кудрями и весело сверкнув зелеными глазами.
Наконец с представлениями было покончено, и мы расселись за столом. Вот тут-то и началось настоящее веселье.
– Так чем же ты занимаешься, Миа? – спросила меня Джинанна. – Вы с Уэсом познакомились на работе?
Я оглянулась на Уэса. Тот, похоже, утратил дар речи.
– Можно сказать и так, – уклончиво заметила я, закидывая в рот кусок киша.
Тут в разговор без всяких предисловий встряла Клэр Ченнинг.
– Ох, прошу вас. Конечно же вы познакомились на работе. Миа – эскорт. Я сама ее выбрала. Разве у меня не безупречный вкус, Уэс?
Клэр говорила так непринужденно, словно ее совершенно не заботил тот факт, что в нормальных обстоятельствах несколько странно выбирать сопровождение для своего сына. Маразмометр начал слегка зашкаливать.
Глаза Джинанны расширились от изумления.
– Ты девушка по вызову?
Мы с Уэсом заговорили одновременно.
– Что ты сказала? – выдавила я.
– Нет! – яростно выпалил Уэс.
Я побледнела. Кусок киша, который я только что съела, неожиданно стал тяжелым как свинец.
– Так, значит, ты не спишь с моим братом? – поинтересовалась она без малейшей оскорбительной нотки в голосе.
Таким тоном она могла бы спросить о погоде.
– Э-э… – начала я.
– Это не твое дело, – рявкнул Уэс, вскакивая и швыряя на стол салфетку.
Его щеки и шея побагровели.
– Я не позволю тебе говорить гадости о Миа.
Джинанна тоже вскочила и бросилась к нему вокруг стола.
– Извини, извини. Я не специально! Просто я услышала слово «эскорт» и сделала неверные выводы. Я ничего такого не имела в виду! – воскликнула она, закусив губу.
Клэр тоже встала.
– Ну ладно, ладно, Джинанна никого не хотела обидеть. Это просто ошибка, – примирительно сказала она, но Уэс не желал ничего слушать.
– Не просто, – буркнул он. – Миа – мой друг. Может, я и нанял ее для того, чтобы она помогла мне пережить месяц утомительных обедов, ужинов и светских вечеринок, но она вовсе не ночная бабочка.
Его взгляд метнулся ко мне.
– Прости, дорогая, – виновато проговорил он.
Я поняла, что придется утрясать все самой.
Глубоко вздохнув, я начала:
– Послушай, это была просто ошибка. Когда тетя Милли подняла эту тему, я подумала то же самое. Но все же решила попробовать и рада, что сделала это. Встреча с Уэсом, а теперь и с вами была для меня очень ценным опытом.
Глаза Клэр потеплели, и она вновь села на свое место. Джинанна последовала ее примеру после того, как обняла брата.
– К тому же вы видели, какие туфли я отхватила?
Развернувшись на стуле, я задрала ногу – точь-в-точь так, как показывал нам учитель танцев в старшей школе.
– Просто огонь!
Клэр прикрыла рукой рот, сдерживая смех. Джинанна уставилась на мои шпильки с легкой завистью. Ее муж ничего не сказал, зато впился в мою ляжку взглядом так, словно там крылись все тайны вселенной. Что касается отца Уэса, то он хлопнул сына по плечу и заявил:
– Отличная работа, сынок!
– В любом случае, мне хотелось бы побольше узнать о вас, ребята, – сказала я, меняя тему и отхлебывая свое шампанское с апельсиновым соком. – Уэс говорил мне, что ты учительница, а вы директор. И как, не мешает личной жизни?
Остаток дня прошел без сучка без задоринки. Клэр и Уэстон Второй заодно с Джинанной и ее мужем, Питером, делились многочисленными историями из детства Уэса и рассказами о том, каково было расти в семействе Ченнингов. За этим столом я смеялась больше, чем за весь последний год. Для того, у кого не было настоящего семейного гнезда, эта веселая и беззаботная атмосфера оказалась почти непереносима. Мне достались лишь вечно пьяный отец и младшая сестренка, Мэдди, воспитанию которой была посвящена большая часть моего детства и подростковых годов. И хотя я знала, что папа любил нас больше всего на свете, он не мог бросить ни азартные игры, ни попытки утопить в спиртном воспоминания о нашей матери и жизни с ней.
Когда мы уходили, Клэр заставила Уэса пообещать, что он приведет меня к ним и в следующее воскресенье. Уэс согласился. По дороге к джипу он прижал меня к себе и нежно поцеловал в губы.
– Было весело, правда?
Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как грудь захлестывает волна невыносимого тепла и нежности.
– Правда. Это был один из самых лучших дней за долгое, долгое время. Спасибо, что взял меня с собой.
– Когда пожелаешь, милая, – ухмыльнулся и подмигнул он. – Ты им понравилась.
Пристегнув ремень, я обернулась и выглянула в окно. Машина выкатилась из ворот и снова выехала на извилистую дорогу, ведущую из престижного района, где проживали Ченнинги.
– И они мне понравились. Очень. У тебя классная семья. Тебе повезло.
Уголки его губ поползли вниз в хмурой гримасе.
– А у тебя какая семья? – спросил он так тихо, что я едва расслышала его сквозь свист ветра, развевающего мои волосы.
Откинувшись назад, я посмотрела на далекий пляж и разбивающиеся о берег волны.
– Моя сестра Мэдди потрясающая. Она очень умная. Будет ученой. Большую часть своего детства я провела, заботясь о ней.
– А где были твои родители?
– Родитель, – поправила я.
Он кинул на меня быстрый взгляд, виноватый и опечаленный. Но печалился он не о себе, а обо мне. Я отвернулась.
– Моя мама была танцовщицей в Вегасе. Она бросила нашего отца и нас с сестрой, когда мне было десять, а Мэдди всего пять.
Уэс, не отводя глаз от дороги, застучал ногтем большого пальца по рулю.
– И она так и не вернулась?
– Нет, – тряхнула головой я. – И из-за этого мой отец начал пить. Много. И играть, даже больше того.
Схватив меня за руку, он сплел мои пальцы со своими, после чего поднес мою ладонь к губам и нежно поцеловал тыльную сторону кисти.
– Значит, ты из-за этого делаешь то, что делаешь?
Я могла бы соврать и выдать ему какую-нибудь изобретенную на ходу чушь, но это разрушило бы то, что было между нами, – полную, бескомпромиссную честность, на которую мы опирались в этой непростой ситуации. Вместо того чтобы ответить, я просто кивнула.
– Хочешь рассказать мне об этом? – мягким, просящим тоном произнес он.
Но для меня это было слишком рано. Я не была готова с кем-то разделить свое бремя. Уэс был таким славным парнем, что тут же постарался бы это исправить. Выплатил бы долг или выкинул что-то не менее безумное. Но это моя проблема. Мой отец и мое вечное желание выручить его. Это должна была сделать именно я.
– А когда-нибудь потом расскажешь?
– Да.
Большего я сейчас обещать ему не могла.
