– Вчера я все обдумала. И решила принять твое предложение.
Теперь явно должно появиться «но».
– Но с одним условием…
Хейли оглядела квартиру Майка.
– Любопытно, – сказала она рассеянно, – вроде планировка та же, что и у меня, но все выглядит совсем не так.
Она снова повернулась ко мне.
– Чтобы мне было спокойно, когда я буду принимать здесь душ, мы сначала должны рассказать друг другу что-нибудь о себе. Тогда мне будет казаться, что я лучше тебя знаю. И неловкость исчезнет.
– Хейли, ради бога. Обещаю, я буду сидеть здесь и даже близко к ванной не подойду.
– Дело не в этом.
Я заглянул на кухню, куда Оливка ушла проверить, как там ее корм. Мой желудок уже сводило судорогами, и я невольно подумал: а не начал ли он уже переваривать мышцы. Отступив в сторону, я жестом пригласил Хейли войти.
Она подошла к диванчику в форме буквы «Г» и села на него.
Я тоже сел.
– Так о чем тебе рассказать?
– О чем угодно. Можно, например, о своем детстве. Или о местах, где ты вырос. Или о том, почему ты носишь шапку дома. О чем угодно, правда.
Я снял шапку и открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но Хейли тут же сказала.
– Хотя я подумала, может, лучше все-таки, если ты останешься в шапке.
– Почему? – Я встал и посмотрел в зеркало над диваном. На голове – целое гнездо из густых вьющихся каштановых волос. Такими длинными они еще, кажется, никогда не были. Я натянул шапку обратно.
– Похоже, пора стричься.
– Думаешь?
Супер. Этого я тоже не могу себе позволить.
Дома тетушка Сесилия всегда стригла меня бесплатно.
– Ладно, давай я начну, – Хейли помолчала пару секунд, оглядываясь по сторонам, а потом продолжила: – Отношения на расстоянии строятся на терпении. И мой парень, Джастин, пожалуй, самый терпеливый мужчина на свете.
– Как это? – я заглотил наживку, хоть прекрасно понимал, что Хейли делает. Она давала понять, что у нее есть парень. Видимо, после этого я должен был сто раз подумать, прежде чем ломиться в душ, когда она будет смывать свой дорогущий шампунь.
– Я уже говорила вчера, что собиралась купить билет домой, – отвечала Хейли. – Но все откладывала и откладывала. И теперь Джастин торчит один дома, в Портленде, вместо того чтобы ехать со мной в маленький отель на побережье. Наши родители дружат, и они сказали, что, если мы вернемся к Рождеству… Словом, Джастин не сердится на меня, хотя я на его месте вышла бы из себя, а спокойно разговаривает со мной про замерзшие трубы. И даже сочувствует, можешь себе представить? Вот это терпение.
– Ничего себе, – поддакнул я, подыгрывая. – Он такой… терпеливый.
– Ладно, теперь твоя очередь.
Пока я пытался вспомнить что-нибудь интересное, неловкая пауза затянулась. Про подружку, с которой у нас любовь на расстоянии, я рассказать не мог, как бы мне ни хотелось. Это наверняка избавило бы Хейли от чувства неловкости.
– Не обязательно говорить о чем-то важном и глубоком, – подбодрила она меня. – Будь проще.
– Ясно, – отозвался я, продолжая думать. И вдруг меня осенило: – Знаешь, пожалуй, младшая сестренка – мой лучший друг на свете. На Рождество ей стукнет семнадцать, и я впервые пропущу ее день рождения.
Вообще-то Софе никогда не была моим лучшим другом, да и семнадцать ей исполнялось только через неделю после Рождества. Но нужно было показать Хейли, что я надежный брат, – возможно, тогда она будет больше мне доверять.
– О, как жаль! Почему же ты не поехал домой?
Денег нет!
– Потому что обещал Майку посидеть с его кошкой.
Хейли нахмурилась.
– Уверена, он бы тебя понял. Ведь это же Рождество! Да еще и у твоей сестры день рождения.
– Еще у меня полно заданий, которые нужно сделать, – соврал я.
– А, я так и думала, что ты студент. Где учишься?
– В Нью-Йоркском университете.
Хейли кивнула.
– А разве семестр не кончился?
Я натянул шапку поглубже и заерзал.
– Вообще-то, это к следующему семестру, – я показал ей книжку. – По литературе столько всего нужно прочесть. Вот я и пытаюсь подготовиться заранее.
По программе нам действительно надо было осилить большой список книг, но роман, валявшийся на диванчике, не имел к нему никакого отношения. Да и читал я довольно быстро.
– На каком ты курсе? – спросила Хейли.
– На первом. А ты?
– На втором, в Колумбийском университете.
– О, да ты просто ветеран.
Хейли криво усмехнулась.
– Да ладно тебе. Я даже не представляю, какую специальность выбрать.
Я снова посмотрел на свою книгу.
Повисла очередная неловкая пауза. Через несколько секунд Хейли встала и сказала:
– Вот видишь…
Я тоже встал.
– Что?
– Теперь мы знаем друг друга лучше. И мне будет не так неловко пользоваться душем в твоей квартире.
– Ну, строго говоря, это не моя квартира.
– На время праздников она твоя, так ведь?
– Думаю, да.
Хейли вышла в холл, и через несколько секунд я услышал, как захлопнулась дверь ванной в спальне Майка и Дженис. Оглядевшись вокруг, я попытался представить, что это моя комната. Дизайнерский диванчик. Дорогое кожаное кресло. Огромный телевизор с плоским экраном. Гламурные картины на стенах.
Что бы подумал мой старик, если бы увидел меня сейчас?
Он бы решил, что я присматриваю за кошкой в музее.
Пока Хейли сидела в ванной, я читал – очень долго, невероятно долго. Наконец она соизволила вернуться в гостиную. С влажными волосами и свежим макияжем она выглядела восхитительно.
Отложив книгу, я встал и спросил:
– Ну как, все нормально?
– Да, вполне. Спасибо. – она подождала, пока я открою входную дверь, а затем посмотрела мне прямо в глаза и добавила: – Спасибо тебе, Шай.
От того, что она назвала меня по имени, я вдруг как-то странно себя почувствовал.
– Мой душ – это твой душ, Хейли, – отозвался я. Это было это как-то двусмысленно, поэтому я тут же добавил, – В смысле, можешь приходить мыться когда захочешь. – Нет, это тоже звучало странно. – Я имел в виду…
– Я поняла, что ты имел в виду, – пришла мне на выручку Хейли. – И я это ценю.
Мило улыбнувшись, она вышла из квартиры Майка.
Закрыв за ней дверь, я увидел, что Оливка смотрит на меня с осуждением.
– В чем дело? – спросил я.
Она мяукнула.
– Знаешь, тебе, пожалуй, придется говорить по-английски.
