Татьяна Краснова - Девушка с букетом

Ознакомительная версия.

Теперь совсем нельзя было уйти! Варе было совестно за то, что она по-прежнему не знает, что рассказать о Поляковой! Куда бы провалиться? Свернуть разговор о ночлеге и все-таки спастись бегством домой? Но ей представились пустые стены без папы, мамы, бабушки… Она, Варя, два года живет без мамы, и она уже взрослая, а эта девочка – почти всю жизнь! Что же это за жизнь, даже с самым хорошим отцом!

– А давай посуду помоем! – громко предложила Варя, заметив, что к ним приближается Павлик и что Марина чуть сдвинула брови. – А Павлик поможет!

Павлик тут же круто поменял траекторию. С улыбкой переглянувшись, Марина с Варей по шли на кухню.

– А про то, как их в школе травили, папа ужасно любит рассказывать, – тут же продолжила Марина, которой жаль было каждой минуты, потраченной не на главное.

Ну, еще бы! Кто бы сомневался! Героическая роль – вот где можно реализовать свой артистизм на сто процентов! Варе казалось, что она даже видит, как Павлик разыгрывает это в лицах.

– …Я и от Рахили Исаковны об этом наслушалась, – неожиданно добавила Марина – лицо у Вари изменилось, словно появилось привидение, – и пояснила: – Она у нас классная руководительница.

– Да ты что?! – Варино потрясение было неподдельным. – Ее разве на пенсию еще не прогнали?! По-прежнему детей… э-э-э… воспитывает?

– По-прежнему, – с чуть заметной иронией кивнула Марина. – Учителя же теперь на пенсию совсем не уходят.

Затем последовал живой обмен сведениями о прошедших временах и о нынешних – в родной Вариной школе, как оказалось, мало что изменилось, даже форму опять ввели, и любая любовь преследуется все так же, с той же энергией. А ведь любовь, пожалуй, и была в Поляковой главным! Она ни разу не отличилась, отвечая у доски, ни разу не сморозила ничего такого, что застряло бы в памяти, не шлепнулась на физкультуре под общий хохот. Вера ничем не привлекала внимания! Не отрезала косу, когда все их отрезали, не стала блондинкой с помощью перекиси водорода – и внешность, и жизнь ее оставались бесцветными. До тех пор, пока не поразила всех своей необыкновенной любовью, о которой и сейчас вспоминают – вон даже Рахиль не может забыть. Любовь поистине стала ее звездным часом! Ведь она, в конце концов, не свалилась на Полякову, как на Ньютона яблоко. Полякова ее выстрадала, а до этого сумела как-то вызвать, а потом поддержать – значит, не так уж она была проста, как казалась. Значит, она знала о ней что-то очень важное – о той настоящей любви, которая не гордится, не превозносится, не завидует, все переносит… Если Медведев до сих пор остается отцом-одиночкой и никого не приводит в дом, кроме пожилой дом работницы, хотя от желающих наверняка, как и прежде, отбою нет…

– Конечно! – перебила Варя саму себя. – Она умела любить! Марина, твоя мама, умела любить – это в ней было главное! Они все тебе этого не говорили не потому, что этого не знают, а потому, что им это кажется естественным! Так всегда бывает, когда человек и то главное, что в нем есть, настолько соединены, что их не разделить, и главное не видно в отдельности, потому что без него и человека вроде нет. – Девочка смотрела напряженно и молча, из крана текла вода, а Варя торжествовала – она поняла, и это было важно не только для Марины. – Мне когда-то бабушка пыталась объяснить, как это – по-настоящему любить. Это было так красиво, что я слово в слово запомнила, мне же мама память тренировала! Я только не думала, что это может относиться к обычным живым людям – а так, что-то книжное. Да ты сама, наверное, знаешь, из апостола Павла… – И Варя медленно повторила: – Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит… Это же точь-в-точь про твою маму, я только сейчас поняла! А если все так совпадает, значит, бывает такая любовь! Не только в книжке, даже если эта книжка – Библия!

Варя выдохнула и победоносно взглянула на Марину, а та не сводила сосредоточенного взгляда с текущей из крана воды.

– А ведь вы с ней связаны, и раз к тебе перешли какие-то ее черты – не сразу уловимые, но главные… Может, заодно перешло и ее загадочное умение любить – то, чего я до сих пор не понимаю! – весело завершила Варя. – Когда разберешься, поделись со мной, а то до меня так все долго доходит! И три тарелки как следует мы уже час как моем!

Фонарь с улицы немного подсвечивал витраж – синий, узкий, длинный. Варя разглядела лопасти каких-то растений и то ли острова, то ли спины дельфинов или китов. При электрическом свете фигуры вообще сливались, и их было не разобрать – пока Марина с Павликом размещали ее в комнате, пока болтали, перебивая друг друга, прощались, и снова начинали разговор, и снова спохватывались и говорили «спокойной ночи», и опять застревали в дверях… А если всмотреться сквозь цветные стекла, то проступает Маринин цветник-лабиринт – сверху он еще интереснее. Но когда перестаешь напрягать зрение, он сразу же исчезает, и возникает собственное отражение – Варя похлопала ресницами, повертела головой, причесалась перед витражом, а потом еще раз – перед зеркалом.

Надо же, а ведь она ни разу за весь вечер не вспомнила о Зотове! Когда возвращалась домой, впечатления от встречи с ним так переполняли, что не было сомнений – они не отпустят и весь вечер, и всю ночь. А теперь кажется, что она познакомилась с Олегом Александровичем вечность назад, а не сегодня перед обедом. Еще пришло в голову, что они два часа смотрели друг на друга, а волшебные картины счастья, которые вспыхивают всегда моментально, на этот раз вообще не возникли. Ну, не до картин, наверное, было, тут же упрекнула себя Варя. Главное как раз в том, что он не сон и не мираж, и он ей понравился, и она хочет снова с ним встретиться! Он так же реален, как его белые цветы, которые сейчас стоят дома! Но, представив одинокий букет в пустой темной комнате, Варя поежилась и тут же полезла в постель.

На покрывале лежал развернутый журнальчик – там тоже изображен лабиринт, из которого надо помочь выбраться какой-то зверушке.

И куча ребусов и кроссворд, который они только что разгадывали с Павликом. Дети никак не хотели с ней расставаться! Марине нужны были подробные инструкции, как правильно заготовить для Вари растения, потом она возвращалась и предлагала что-нибудь нужное вроде молочка для снятия макияжа и пилки для ногтей, а Павлик вертелся рядом и показывал, какие штуки умеет делать Рольд и какие фокусы с картами – сам Павлик, а потом приволок этот журнальчик с юмористическим кроссвордом, и они его втроем разгадывали еще полчаса. Когда там детям положено спать ложиться? В любом случае раньше чем в двенадцать?

Ознакомительная версия.