— Ты выглядишь потрясающе, — проговорил он.
Ты тоже, подумала Нелл. Она молча тянула мартини. И размышляла: можно ли влюбиться в мужчину только из-за его голоса. Чушь! — решила она, наконец. Но надо как-то начать разговор.
Шеа заговорил первым.
— У меня сегодня нет новостей насчет Недда Кохрэйна.
— А вот я дозвонилась, наконец, до Лу, — сообщила Нелл, благодарная ему за начало разговора и за то, что разговор пошел не о них двоих.
— И что?
— Тебе сообщить только то, что она сказала?
— Угу.
— Она сказала, что ей ничего неизвестно о местонахождении Недда. При этом голос ее звучал странно оживленно. Не знаю, что и подумать.
Он шаловливо рассмеялся:
— А может, она ведет двойную жизнь, о которой никто не подозревает. Почему ты не можешь вообразить ее в тропиках, в окружении бронзовых молодых мужчин?
— У вас грязное воображение, мистер Шеа. Давайте лучше ужинать. Я надеюсь, вы умеете управляться с ножом? Я не доверяю мужчинам, которые не умеют резать мясо.
— Я вижу, ты ценишь в мужчинах старомодные достоинства.
— Вполне возможно.
Шеа со знанием дела наточил нож, вонзил его в мясо и легко отрезал несколько великолепных кусков.
— И ты хочешь сказать, что все это приготовила сама? Или, пока я входил в парадную дверь, с черного хода выскользнул рассыльный из ближайшего ресторана? Да, вот что я называю настоящей пищей! А я боялся, что ты подашь что-то вроде теплого салата с дичью и малиновый соус. — Он содрогнулся при этой мысли. — Но это — просто великолепно. Так: ростбиф, картофельное пюре и… — Его лицо омрачилось. — Это что: морковь?
— Очень полезно. — Она передала ему блюдо с морковью и сурово наблюдала, как он с кислым выражением лица положил себе одну-единственную ложку полезной моркови. — В ней много витамина А. Помогает видеть в темноте, — сочла необходимым добавить Нелл.
— Мне нет необходимости видеть в темноте. Я предпочитаю действовать на ощупь.
Нелл вспыхнула и положила себе полную тарелку моркови.
— Ну а теперь, — сказал Шеа, закапывая морковь в своей тарелке, — я желаю узнать все о тебе, Нелл.
— Это что — интервью?
— Нет, просто любопытство. — Он смущенно потыкал вилкой в пюре. — Передай, пожалуйста, соус.
Нелл мрачно жевала мясо. Какой ужас этот ростбиф, думала она. Это напомнило ей школу. Не хватало только школьного пудинга из тапиоки — «рыбий глаз», как они его тогда называли.
Что ей рассказывать о себе? И как заставить его в конце концов заговорить о себе самом?
— Для большинства девочек закрытая школа — это что-то вроде тюрьмы, — начала она. — Школьная форма, хоккей на траве, отсутствие мальчиков, тупость учителей, кошмарная пища — но я там расцвела, несмотря ни на что.
— Да? — Он выглядел удивленным последним признанием.
— А ты?
— А я ненавидел школу!
Счет ноль один в мою пользу, отметила она. Вот он и начал говорить о себе. Значит, он тоже учился в закрытой школе.
— А что именно ты ненавидел?
— Ну как же: отсутствие девочек, форма, кошмарная пища. А у вас готовили пудинг «рыбий глаз»? Вот это было настоящим кошмаром для меня!
Она понимающе кивнула:
— Замазка и то вкуснее.
— В чем же именно ты там преуспевала? Ты вроде не принадлежишь к типу девочек-заядлых-хоккеисток.
— Я совершенно бездарна в хоккее. — И она гордилась этим.
— Это хорошо. Не люблю женщин, увлеченных спортом.
— Отчего же?
Он развел руками:
— Когда я обнимаю женщину, чьи мышцы как сталь, мне становится неуютно и скучно.
— Значит, тебе импонирует в женщине мягкость и уступчивость.
Он кивнул.
— Что-то вроде всегда на все готовой модели из Плейбоя?
— Нет… конечно, нет. Я… — он смущенно замолк.
— Не скажете ли, в таком случае, что вас привлекает в женщинах, мистер Шеа?
Он взглянул на нее с вызовом, в упор; она выдержала его взгляд, и, по мере того, как они смотрели друг на друга, Шеа все более смягчался. Наконец он ответил:
— Я полагаю, что верность в дружеских отношениях. Я для тебя разве это не ценное качество?
— Конечно.
— Мне нужна женщина, которая умеет быть другом. Самое существенное качество здесь — честность.
— Честность? Разумеется, я тоже ее ставлю на первое место. Но для меня важно, чтобы у мужчины было чувство юмора.
Шеа нервно рассмеялся.
— Просто когда-то я поняла, что очень немногие из мужчин имеют смелость посмеяться над собой.
Шеа резко обернулся:
— Ты не имеешь права судить о всех мужчинах огульно. Это несправедливо. Я, например, всегда могу посмеяться над собой; что наедине, что на людях: на эскалаторе, в Мэдисон-сквер…
— Ай-яй-яй! А еще говорят, что только женщины воспринимают все сугубо лично, субъективно.
— Просто я отвечаю на все упреки незамедлительно и откровенно. — Глаза его теперь смеялись и лучились; манера разговаривать была столь подкупающа, что Нелл расслабилась, и следующий вопрос застал ее врасплох:
— Почему ты незамужем?
— Почему ты думаешь, что я не была замужем?
— Я знаю все факты из твоей биографии.
— Ты не мог… — начала было она, но про себя подумала: как раз мог, если эта история с Дульси Смолл — его авторства. — Хороший репортер работает всегда: и на работе, и дома. У нас собраны сведения и о всем предприятии Гэллэрд, и о тебе лично. Я расспросил начальника информационного отдела, и он сообщил мне, что раньше ты часто появлялась в обществе с парнем по фамилии Манзис.
— Да: Гутри Манзис. Но эти сведения устарели. — Она засмеялась неестественным беззаботным смехом. — Я давно о нем забыла.
— Да? А мои сведения доказывают, что ваши отношения были достаточно серьезны.
— Неужели? Никогда не думала, что являюсь объектом наблюдений и обсуждений в печати. Послушай-ка, давай приступим к десерту? Я сейчас принесу, — и Нелл исчезла в кухне.
Совсем не время вспоминать сейчас о Гутри, думала она. Что ему взбрело в голову допрашивать ее? Полное отсутствие деликатности. Да, Гутри обольстил ее — вначале так и было. Не родилась, вероятно, еще та женщина, которая не клюнула бы на внешность и манеры Гутри. Но, черт побери, сидеть за столом в собственной квартире и плакаться мужчине в жилетку… рассказывать второму обольстителю о том, как ее надул первый!
Она переложила яблочный пирог на десертную тарелку и стояла в задумчивости, облизывая пальцы. Да, наконец, решила она, нет более непохожих друг на друга людей, чем этот и тот. Элегантный и невозмутимый Гутри — и простецкий и непредсказуемый, даже взрывоопасный Шеа. Она улыбнулась: но ведь поэтому я и испекла простой яблочный пирог вместо торжественного «Шарлотт о'помм» — и мне нравится эта простота.
