Мелори поспешно отослала Серену наверх спать, и, будучи не вправе отдать такое же распоряжение хозяину, с укором посмотрела на него, выходя из комнаты. Взгляд ее ясно говорил: «Вам не кажется, что на сегодня достаточно?»
Но Райф Бенедикт лишь улыбнулся и крикнул вслед гувернантке, когда та покидала гостиную:
— Не беспокойтесь, я скоро последую вашему примеру! И не забудьте, мисс Гувер, я жду вас завтра утром в библиотеке!
На следующий день в сумрачной библиотеке под суровым взором пирата Бенедикта, смотревшего на своего потомка из глубины веков, а вернее, с портрета над камином, Райф, сидя за письменным столом, с уже знакомой Мелори насмешливо-циничной миной поглядывал на помощницу. Закончив давать комментарии к письмам, с которыми дальше ей предстояло работать самой, он внезапно спросил:
— Могу я вам кое-что сказать, мисс Гувер?
Шариковая ручка застыла в воздухе, и Мелори подняла на него глаза:
— Разумеется, если вы считаете, что я должна это услышать.
— Считаю, — кивнул Райф. Он уже снял перевязь, и в его странные глаза цвета шерри вновь вернулись насмешливые искорки. — Мисс Мартингейл сделала мне выговор прошлым вечером, и очень суровый. Она говорит, что я в последнее время обращаюсь с вами весьма некорректно. Она полагает, что юная незамужняя девушка, проводящая по нескольку часов в спальне холостого мужчины, может быть скомпрометирована, если так пойдет и дальше. Должен признаться, мне и в голову не приходило, что я подвергаю вас какой-то опасности, тем более что я чувствовал себя не лучшим образом. Но возможно, вы разделяете точку зрения мисс Мартингейл? Возможно, вы считаете, что я вас уже скомпрометировал?
Мелори на несколько секунд потеряла дар речи. Затем сделала слабую попытку запротестовать:
— Но… но это же смешно!
— Вы так думаете?
— Вы были нездоровы, и кто-то ведь должен был вам помочь!
— Ах, ну как же вы не понимаете? Вы не моя секретарша. Вы гувернантка Серены, и ваше место в классной комнате или на прогулке с ребенком в парке, у меня не было никакого законного права заманивать вас в свою спальню! Так что, согласны вы со мной или нет, я поставил вас под прицел сплетников. Неосознанно, конечно.
— Здесь нечего было осознавать! — напряженно произнесла Мелори и принялась собирать письма. — Вы предпочитаете, чтобы я работала в классной комнате?
— Вовсе нет. Вы можете работать здесь, в библиотеке. Но вернемся к вопросу о том, были ли вы скомпрометированы…
— А это необходимо? — перебила девушка с обманчивым спокойствием, хотя ей пришлось тотчас прикусить нижнюю губу, чтобы та не дрожала.
— Думаю, необходимо, — кивнул Райф, загадочно улыбаясь. — Видите ли, вы совсем не похожи на секретаршу. Так считает не только мисс Мартингейл. По крайней мере, вы не соответствуете общепринятому представлению о молодой деловой женщине, способной упорядочить жизнь своего босса! Вы очень работоспособны, умны и толковы, но вы… выглядите слишком юной, ранимой и… чересчур привлекательной!
— Пожалуйста… — взмолилась Мелори, мучительно краснея.
Райф встал, и, хотя он продолжал улыбаться, глаза его больше не были насмешливыми.
— Не позволяйте даже мыслям о злых языках беспокоить вас, хорошо? Потому что в этом доме вы уже пользуетесь большой любовью и уважением. И я искренне благодарен вам за все, что вы для меня сделали. — Он немало удивил девушку, протянув ей руку. — Я уезжаю завтра утром в Лондон и буду отсутствовать неделю или больше, но, пока меня не будет, вы можете покататься на Шамроке. Пони для Серены привезут со дня на день. Кстати, эта баловница заметно изменилась к лучшему с тех пор, как вы у нас появились!
— Спасибо, — тихо сказала Мелори. Ее вдруг охватило чувство острого разочарования и потерянности. Если мистер Бенедикт возвращается в Лондон, значит, и мисс Мартингейл уезжает с ним… Дом будет казаться пустым, когда все гости покинут его. Но главное, что уезжает он — эту пустоту уже ничем не заполнить!
Она вложила свою ладошку в его протянутую руку, и Райф удерживал ее несколько секунд, рукопожатие их затянулось, и когда он отпустил ее пальцы, они подозрительно дрожали. Рукопожатие было теплым и энергичным, в нем заключалось какое-то послание, к которому Мелори еще не была готова, но угадала его шестым чувством. И несмотря на то, что всего пару минут назад она сердилась на хозяина, считая, что он насмехается над ней и забавляется ее смущением, девушка не хотела, чтобы он уезжал из «Морвена».
— Спасибо, — повторила она. — Серена очень хорошая девочка, с ней легко общаться…
— В отличие от остальных Бенедиктов, — улыбнулся Райф, и на этот раз в его улыбке не было ехидства. — Мы такие же норовистые, как Саладин, и, вероятно, такие же непредсказуемые! Если вы положите ответы на эти письма мне на стол перед отправкой дневной почты, — добавил он, — я сам присмотрю, чтобы почтальон их забрал, — и неспешно направился к двери.
Мелори знала, что он пошел искать Соню. Она не увидит его теперь несколько дней! Или недель…
Так уж случилось, что действительно миновало несколько недель, прежде чем Райф Бенедикт решил вернуться в свое поместье, где уже вовсю хозяйничало лето. Все это время Мелори казалось, что жизнь в «Морвене» течет вяло и медленно. Они с Сереной проводили дни на открытом воздухе, а после того, как помощник управляющего конным заводом привез пони для девочки, стали возвращаться в дом только на обед, а затем снова исчезали в лесах, полях и лугах. Одетая в брюки для верховой езды и блузку с открытым воротом, Мелори верхом на Шамроке и в сопровождении маленькой наездницы выглядела как фотомодель, сошедшая с обложки гламурного журнала.
Они странствовали с полудня до самого вечера, и вскоре местность вокруг «Морвена» уже не таила для них загадок. Путешественницы обнаружили несколько красивейших укромных уголков, куда возвращались вновь и вновь, и порой, уговорив миссис Алардус, кухарку, собрать им корзину для пикника, проводили весь день вне дома.
По утрам они добросовестно трудились в классной комнате. После того как Мелори поговорила с хозяином, множество новых книг, заказанных в Лондоне, пополнило детскую библиотеку. Со свойственной ему щедростью Райф выписал для племянницы огромное количество учебников, справочников и романов. Девочка души не чаяла в гувернантке и все больше отдалялась от Дарси, которая угрюмо замкнулась в своей скорлупе, не находя сочувствия даже у миссис Алардус, поскольку кухарка тоже полюбила «умненькую юную леди», а уж миссис Карпентер одобрила Мелори с самого начала.
