Она прислушалась к шороху листьев и вою койота, но по-прежнему слышала только Трента. Вот он садится на поваленный ствол, снимает ботинки, вот забирается в спальный мешокНочь была теплой и ласковой, но Сюзанну била дрожь. Джим Трент оставался для нее загадкой, и, Бог свидетель, Сюзанна не горела желанием ее разгадывать! Этот мужчина не для нее. Лучше проводить бессонные часы, считая слонов, чем прислушиваться к глубокому, ровному дыханию мужчины, которого не понимаешь и не можешь понять…
Она проснулась, едва забрезжил первый, неверный свет утра. Костер давно погас. Сперва Сюзанна повернулась на другой бок и собралась спать дальше, но в следующий миг вспомнила, где она и почему.
Она подскочила, как мячик, сжав кулаки.
Сердце забилось сильнее обычного. Сегодня они встретятся с табуном.
Бесшумно, чтобы не разбудить остальных,
Сюзанна выскользнула из спального мешка и, подхватив свою дорожную сумку, направилась под сень деревьев, к ручью. Опустившись на колени, она достала из сумки мыло, щетку и зубную пасту.
« Сегодняшний день войдет в историю!» — говорила себе Сюзанна, споласкивая лицо ледяной водой. Трент объяснил ей вчера, что только беспечность табуна позволила им подойти к лошадям так близко. Почуяв врагов, мустанги тут же исчезнут, а значит, второго шанса не представится.
Теперь все зависит только от удачи — и мастерства Трента.
Сюзанна почистила зубы и сполоснула рот ледяной водой. Почему-то она была твердо уверена, что табун неподалеку и что сегодня она увидит Пегаса — коня своей детской мечты. И если судьба будет на ее стороне, то поможет ему избежать хищных лап Трента…
Сюзанна подняла голову — и застыла как вкопанная.
Она увидела коня совсем близко. Он стоял на другом берегу ручья, не больше чем в тридцати футах от нее, подняв голову и гордо раздувая ноздри. Сейчас, освещенный золотисто-розовыми лучами утреннего солнца. Белый был в тысячу раз прекраснее, чем в ее самых смелых мечтах.
Видит ли он ее? Сюзанна скорчилась в тени старого пня; она боялась пошевелиться, боялась вздохнуть… Может быть, он ее и не заметит, тем более что ветер дует с его стороны… Боже правый, что же делать?
Из-за деревьев появились спутницы Пегаса, и Сюзанна поняла, что жеребец привел с собой весь свой гарем. Вот белоснежный конь попробовал воду копытом; солнечные лучи скользнули по его роскошной гриве, превращая природное серебро в золото…
Вот что-то привлекло его внимание: он беспокойно раздул ноздри и повел головой, чутко прислушиваясь. Что встревожило его? За себя Сюзанна ручалась: она не издала ни звука. Боже милостивый, она не осмеливалась даже дышать!
В следующий миг она услышала позади негромкое фырканье. Очевидно, внимание жеребца, всегда готового к новым победам, привлекла кобыла Дженни.
Белый двинулся вперед, уши его стояли торчком. Кобылы шли за ним, но вожак не обращал на них внимания: он стремился к новой победе.
Затем… что-то произошло. Что — Сюзанна не поняла: она не слышала ни единого звука, кроме пения птиц и жужжания насекомых. Однако табун в мгновение ока охватила паника. Лошади заметались, вспенивая копытами воду. Через миг они уже мчались не разбирая дороги — мчались прямо на Сюзанну.
В одно мгновение Сюзанна поняла две простые истины. Первая — здесь, под деревом, она в безопасности. Вторая — обезумевший табун несется прямо к лагерю, где безмятежно спят Трент и Дженни!
Не колеблясь, Сюзанна вскочила и бросилась навстречу табуну, размахивая руками и крича что было мочи.
Джим Трент, сидевший верхом на лошади чуть выше вверх по течению ручья, полагал, что Сюзанна спит сном младенца, пока не увидел ее мечущуюся фигурку на пути взбешенного табуна. Выругавшись сквозь зубы, Трент вонзил шпоры в бока своего жеребца.
Конь рванулся вперед и в три прыжка достиг девушку. Его неожиданное появление ввергло мустансов в еще больший ужас; пока они беспорядочно метались из стороны в сторону, Трент успел подхватить Сюзанну на седло.
Однако убраться с дороги он уже не успевал. Одной рукой прижав Сюзанну к себе, другой Трент сжал поводья и направил коня вперед. Мустанги мчались по обе стороны от него. Белоснежный Пегас скакал так близко, что ноги Сюзанны почти касались его плеча.
Наконец Тренту удалось свернуть, и табун промчался мимо. Сюзанна, сообразив, что произошло, попыталась освободиться от его крепкой хватки, но Трент, не обращая на нее внимания, повернул обратно к ручью.
— Черт тебя побери, Джим Трент! — завопила Сюзанна, молотя кулачками по его стальной груди. — Кобыла Мартина уходит! Не сиди как столб, сделай что-нибудь!
Страх Трента за нее мигом сменился раздражением.
— Лучше скажи, какого черта ты делала на пути табуна? — заорал он, крепче стискивая ее в стальных объятиях. — Они бы тебя затоптали — и не заметили!
Глаза Сюзанны расширились от гнева. Вместо благодарности она лишь гордо вздернула подбородок.
— Не смеши меня! Никакой опасности не было! Я хотела увести их прочь от лагеря! Думала, что вы с Дженни еще спите…
— Дженни проснулась и поступила гораздо умнее тебя… она залезла на дерево.
— Ну, я же этого не знала, верно? — Сюзанна снова попыталась высвободиться из его объятий — Отпусти меня!
— Как, даже» спасибо» не скажешь? — взревел разъяренный Трент.
— Ах, тебе «спасибо» подавай? Спа-си-бо! Доволен?
Глядя ей в лицо, Трент едва не застонал от досады. Эта чертова Сюзанна Гленн — самая упрямая, безмозглая, тупоголовая — была самой желанной женщиной, какую ему довелось встретить на своем веку. Прошлой ночью он едва не поддался искушению, но остался тверд. Сегодня же… сегодня — другое дело.
— Сюзи… — хрипло начал он.
— И не смей называть меня «Сюзи»! — Сюзанна наконец прекратила вырываться: она сидела прямо, гневно глядя на него, и ее нежные губы были сжаты в тонкую упрямую линию.
За последние десять лет Тренту не раз представлялась возможность потерять контроль над собой. Но никогда до сегодняшнего дня он его не терял.
Крепко сжав Сюзанну в объятиях, Трент сделал то, что делать уж точно не стоило. Поцеловал ее.
Губы их соприкоснулись — и миг для Сюзанны обратился в вечность. Забыв о ссоре, она обвила его шею руками и страстно ответила на поцелуй.
«Боже мой, — смятенно думала она, — все так, как я и мечтала! Нет, лучше!» Ярость преобразилась в страсть и воспламенила кровь девушки неведомым доселе пламенем, и один Бог знает, к чему привел бы этот бесконечный поцелуй, если бы его не прервал крик Дженни:
— Сюзанна, Трент! Я его видела! Боже ты мой, я его видела! Белого жеребца! Настоящего!
Трент отпрянул, тихо выругавшись. Сюзанна с трудом повернула отяжелевшую голову. Опомнившись, она сообразила, что сдалась безо всякого сопротивления, и жгучая краска стыда залила ее щеки.
