— Ну, всего тебе хорошего, Анечка. Если, что-то будет нужно — звони. Мы все для тебя сделаем. Ты ж нам как родная, — лепетала тетя Ира, тупо улыбаясь, а я стояла с пакетом в руках словно статуя. Не было у меня для них слов. Ни единого. Мне казалось, что я сплю, что со мной не может случиться подобный ужас. Ну, просто не может и все!
Когда они ушли, я вошла в квартиру и заглянула в пакет, там была моя сумочка, про которую я совсем забыла, пакет с внушительной пачкой денег и мои разорванные трусы. Я их тут же закинула в мусорку, а мусор вынесла в контейнер, чтобы не дай бог, бабушка как-то случайно не увидела.
Я никому, ничего не сказала и не собиралась рассказывать когда-либо. Все равно уже помылась и теперь будет очень трудно что-то доказать, но не помылится после такого, я просто не могла. Я бы с ума от омерзения сошла. Проведи я хоть час с его запахом на теле.
Бог его накажет обязательно. Я была в этомобсалютно уверена, и так и вышло, через два дня. Мне написала Вика, извинилась за брата, сказала, что ей очень, очень жаль, что она брата ненавидит и ей очень стыдно, что отец очень сильно избил его. А я, оцарапав, занесла ему заражение крови и теперь он в больнице, в тяжелом состояние, но даже если он сдохнет, Вике не будет его жаль. Я ей верила, и хоть мы с ней с первого класса вместе и близки так, как иные роднее сестры не бывают, общаться с ней больше я не хотела. Смотря на нее, я неизбежно буду вспоминать и о нем. Я лишь попросила ее о встрече в парке, там отдала ей их деньги, пожелала всего хорошего и плача пошла прочь. Этот урод, лишил меня не только невинности, но и единственной, близкой подруги.
Я очень надеялась на то, что он сдохнет в самых страшных муках с полным осознанием, за что ему это и в последние секунды своей жизни будет молить о прощение, но эта тварь, выжила. И преспокойно продолжила работу врачом. Людям он ежедневно помогает, мать его. Та девушка, с которой он жил, естественно бросила его. Но он нашел другую, женился, уже ребенку год. Я все это знаю из истории одноклассников, с Викой хоть больше и не общаюсь даже по переписке, но в друзьях сама не знаю зачем, держу, вздрагивая каждый раз от несправедливости мира, когда вижу ее классы, на его семейных, счастливых фотках. Он давно забыл и не вспоминает, а может и вообще не помнит, о том, что сделал. Так как был явно в неадекватном состояние. А я уже более четырех лет маюсь кошмарами и бессонницей. А первые три месяца, и вовсе только на успокоительных жила и засыпала со снотворным. И не с кем ведь не поделишься и не поплачешь даже, так как, своей комнаты у меня нет. А гостиная у нас проходная. Бабушке часто не спалось, и она по нескольку раз за ночь ходила на кухню и, если бы я плакала, она бы обязательно заметила и пристала с расспросами, чего мне категорически не хотелось. Вот и носила и до сих пор ношу все в себе.
Со временем, все чувства, обиды, страха, унижения и омерзения, притупились, конечно, но до конца меня не покинули. И я не знала, покинут ли когда-нибудь вообще.
А он стоит и ухмыляется мне как старой, доброй знакомой, словно ничего такого, меж нами и не было. Тварь.
— Как Денис? — холодно спросила я, стараясь побороть свои эмоции.
— Ночь прошла хорошо, не просыпался. Ты зря так рано приехала. Запиши номер моего телефона и звони мне, если что и я тебе буду.
Мне показалось это разумным, и мы обменялись номерами телефонов, он разрешил мне войти в палату к Денису и, смотря на него, загипсованного с ног до головы, я не сдержала слез, которые грозили перейти в истерику. Меня трясло так, что руки дрожали как при сильном треморе. Я старалась сдерживать рыдания и в итоге, в груди образовался тяжелый комок, от которого я начала задыхаться. Отчаянно хватая воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
— Успокойся Аня, Успокойся, пожалуйста. С ним все будет хорошо, я тебе обещаю, что сделаю все, что от меня зависит. Я поставлю его на ноги. Клянусь!
Я ушам своим не поверила, но этот нежный, сочувствующий успокаивающий меня голос, принадлежал Стасу.
Мужчина присел передо мной, обнял за плечи и заглядывал в глаза. С сочувствием и даже нежностью.
От такой резкой перемены я просто остолбенела.
Мне пришлось приложить большое усилие, чтобы не оттолкнуть от себя Стаса брезгливо и сильно. Взяла себя в руки и отстранилась как можно мягче, повернувшись к брату.
— Прости, — зачем-то тихо сказала ему.
— Ничего. Не сладко тебе сейчас, это понятно. Но ты при нем держись, пожалуйста. Ему и без твоих слез будет очень несладко. — Голос Стаса был ласковый, успокаивающий, но я не обольщалась, Это ведь не лично мне сочувствие, это, наверное, уже профессиональное, врачебное. — Вот, выпей, — Стас налил в стакан воды из графина, что стоял на столике перед кроватью и протянул мне.
— Спасибо, — я большими глотками осушила стакан. — Я все понимаю, я постараюсь, я очень постараюсь при нем держаться. Сколько он пробудет в больнице? Ну, так, примерно хотя бы.
— Месяц, минимум. Может и полтора. Если ни все два. Посмотрим. Но не меньше месяца точно. Очень важно в это время соблюдать его диету, приноси ему только то, что разрешено, по диагнозу. Чего бы еще он у тебя не выпрашивал. Сейчас, отходить в сторону очень опасно.
— Хорошо. Да он и сам понимает, не просит ничего. Лишений раз прокапываться или колоться не хочется.
— Хорошо, что понимает, тебе меньше нервов будет.
Во время разговора, я не смотрела на Стаса, исключительно на Дениса и врач, наконец, ушел. Сказав, что б звонила, если что-то понадобиться. Я уронила голову на руки, не сдержав громкого стона. Видеть его ежедневно в течение полутора месяцев, это же просто пытка особо изощренная!
Да я его не секундочки рядом видеть не желаю! Вот смотрю на него и невольно вижу тот безумный взгляд, что сниться мне ночами все эти годы в кошмарах.
Нет, точно попрошу Артема перевезти Дениса в другую книжнику, как только ему станет получше. Насчет причины, как-нибудь выкручусь. Придумаю что-нибудь.
Мой телефон задребезжал, оповещая о пришедшем сообщение. Тетя Вера перевела на мой счет триста тысяч. Так вот значит во сколько, знаменитый борец за справедливость, оценивает человеческую жизнь. И засмеялась бы, да слезы, застрявшие в горле, мешают.
Денис спал. Время тянулось мучительно медленно. В голову лезли совсем не радужные мысли и главная их них: как нам теперь жить без бабушки?
Мелькала даже мысль, приложить все усилия к тому, чтобы действительно понравиться Артему и женить его на себе. Да вот беда: я совсем не умею строить глазки, кокетничать, соблазнять и угождать. Стас был моей первой любовью. Я буквально умирала по нему, утопая в своих розовых мечтах, с двенадцати лет. Я никого больше вокруг себя не замечала, до того самого случая, а было мне тогда шестнадцать. Случившееся, меня сломало. Я даже и подумать не могла о каких-либо отношениях с противоположным полом. Первое время, вообще ото всех шарахалась.
Впрочем, и пол этот, очевидно чувствуя мой душевный настрой, тоже совершенно никак на меня не реагировал. Так, по-дружески общалась с кем-то в общих компаниях, но объекта для ухаживаний, во мне не видел никто из них, что меня вполне устраивало.
После случившегося, желание близости, мое тело не посещало ни разу. Ни приходилось даже самоудовлетворением заниматься, так что ни каких неудобств я от одиночества не испытывала. Забывалась в учебе, работе и всегда мечтала, что вот когда выучусь и стану хорошим мастером, однажды встречу его. Того самого, о котором за меня всегда так мечтала бабушка.
Он однажды придет в салон, где я работаю, на стрижку и понравиться мне сразу, потому что будет шутить, юморить, развеселит меня, а после стрижки, бойко и нагло пригласит на ужин и вот так я и пойму, что это и есть он. Тот самый. И я, конечно же, сразу соглашусь и больше мы с ним не расстанемся не на день. Он заставит меня забыть обо всем плохом и подарит только наслаждение и радость. Родим мы с ним троих деток и будем жить долгодолго и счастливо-счастливо.
