Порезы на моей плоти за мертвых? У меня возникает внезапное желание закатать штанину и показать ему написанные чернилами имена моих погибших братьев из команд. Я едва познакомился с этим высокомерным засаленным придурком, но уже испытываю к нему сильную неприязнь. Я натягиваю на лицо вымученную улыбку, подавляя желание дать ему поближе рассмотреть «отпечатанные отметины» на моих костяшках.
Браво возвращает мне сдачу вместе с какой-то мимеографической брошюрой. Размытые пурпурно-синие чернила возвращают меня в детский сад, в те мрачные дни, когда в государственных школах Портленда еще не было ксероксов.
— Большое спасибо, — благодарю я их с той же фальшивой улыбкой. Их глаза все еще прикованы ко мне, когда я возвращаюсь к Кортни за ягодами.
Она встала спиной к Альфе и Браво и заговорила со мной приглушенным шепотом:
— Шон, это действительно ты?
Я медленно киваю.
— Мне нужна помощь. Ты не мог бы мне помочь? Пожалуйста.
Я снова киваю, и Кортни протягивает мне упакованный в полиэтиленовый пакет ягоды.
— Можешь подождать меня, встретимся за рестораном?
Я смотрю вниз, играя роль обычного клиента, тупого и счастливого, пока кладу ягоды в свою матерчатую сумку.
Кортни продолжает громче:
— Пожалуйста, наслаждайтесь этими ягодами в свете искупления и спасения Христа, сэр. — Страх все еще в ее глазах, но теперь в них есть и нотка надежды. Из-за меня?
— Я так и сделаю, мисс. Если эти ягоды хотя бы вполовину так хороши на вкус, как выглядят, скоро вернусь за добавкой.
Маленькая, натянутая улыбка Кортни говорит о том, что она поняла тонкий намек. Она всегда была славным ребенком, умным и сообразительным. Прежняя заботливость, которую я всегда к ней испытывал, вновь пробуждается. Вместе с... другими чувствами.
— Минут десять, может, пятнадцать, — снова шепчет она.
До ресторана всего пара сотен футов, но это самая длинная прогулка в моей жизни. Я нетерпелив, и цифры на часах моего телефона движутся недостаточно быстро, пока жду ее.
— Шон? — шепчет она со стороны здания.
— Кортни! Я здесь, — зову я.
Кортни выходит из-за угла, и мгновение спустя она обнимает меня в яростных объятиях, от которых я снова падаю на пятки.
— О боже, Шон, — она лицом уткнулось мне в шею и руками обхватила меня так крепко, подобно медвежьему капкану. Я не менее крепко обнимаю ее. Она вся дрожит.
— Все в порядке, Кортни? Я почти уверен, что уже знаю ответ
— Нет. Ничего страшного. Я имею в виду, сейчас. Ты здесь. — Дрожь медленно утихает, и она смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами, затуманенными непролитыми слезами, которые грозят хлынуть из них в любой момент. У меня екает сердце.
— Ты хочешь уйти? — спрашиваю я. — Мы можем уйти отсюда прямо сейчас.
— О, Шон, я бы с удовольствием, — отвечает она. Свет в ее глазах угасает. — Но я не могу пойти с тобой. Не сейчас. Я имею в виду, не сегодня. — Кортни поджимает губы, ее взгляд становится отстраненным. — Впрочем, завтра. Да, — утверждает она, яростно кивая. — Ты можешь прийти завтра? — Ее глаза вновь засияли, полные такой надежды и облегчения.
— Почему завтра? Почему не сегодня?
— Это сложно, — вздыхает она. — Моя мать, она больна. Ей нездоровится… — Голос Кортни прерывается, она хмурится, пытаясь подобрать слова. — Я думаю, он ударил ее снова, и она окончательно потеряла самообладание. Прошло уже два дня. Она просто смотрит в пространство и не глядит на меня.
— Он? Кто он? — У меня плохая переносимость людей, которые обижают слабых.
— Послушай… позволь мне объяснить. Нет, слишком много. Позволь мне подвести итог. — Кортни делает паузу, чтобы глубоко вздохнуть. — Ей стыдно, что она не смогла подарить ему еще одного мальчика, еще одного наследника, и теперь... Шон, она хочет, чтобы я...
— Чего она хочет? — Мой голос похож на глубокое рычание.
— Нет, — качает она головой. — Не с ним, но… послушай, это сложно. Это большой беспорядок. Это она! Нет. Он, он... не обещал меня ему, но я думаю, они собираются скоро устроить новый брак. — Кортни тяжело сглатывает и делает шаг назад. Ее ладони прижимаются к моей груди, а глаза полны мольбы.
— Они собираются заставить тебя выйти за кого-то замуж? Погоди, ты же сказала, еще один брак. Ты уже замужем? Они уже заставили тебя выйти за кого-то замуж? — Ярость. Разрушение. Огонь. Боль. Вот, что ждет того, кто причинил боль этой женщине.
— Да, — начинает она, но останавливается и кладет руку мне на щеку, тихо смеясь. Она всегда видела меня насквозь. — Нет, Шон, все в порядке. Дэниел заботится обо мне, и я забочусь о нем, но это не настоящий брак, ни для кого из нас. Это просто безопасность. Алиби. Для нас обоих.
— Значит, ты хочешь вернуться туда сегодня вечером? Чтобы что, увидеть свою маму? Видеть его? Этого Дэниела? — На данный момент я оставлю свои вопросы без ответа, но потом серьезно покопаюсь. Ни за что на свете я не оставлю все это в покое.
— Да. Я хочу... нет, мне нужно дать маме последний шанс, — утверждает она. — Или, по крайней мере, попрощаться. Закончить. И я хочу, чтобы Дэниел тоже уехал.
— Ну, это что-то новенькое для меня, — говорю я. Стараюсь не воспринимать информацию близко к сердцу. — Я замышляю похитить девушку моей мечты, а она говорит, что я должен похитить и ее мужа.
— Ну, — хихикает она с застенчивой улыбкой, — я не думаю, что он будет слишком сильно сопротивляться, если ты попытаешься украсть его.
— А? — Я в замешательстве.
— Я же сказала тебе, что мы алиби друг другу. И я не осуждаю, Шон, а флот?
Я ничего не могу с собой поделать, напряжение и ярость в моей голове испаряются в смехе. Снова обнимаю ее и крепко прижимаю к себе. Что бы ни случилось с ней за эти годы, это, может быть, и измучило ее, но не сломило ту милую, забавную девушку, которую я знал.
— Я так рад снова видеть тебя, Кортни.
— И я тоже, Шон. Ты никогда не узнаешь, как много это значит для меня. Как ты меня нашел?
-В «Пресс-Геральд» была фотография, сделанная здесь, на фермерском рынке. Я не был уверен, но мне все равно хотелось съездить в лес на пару дней, и я решил проверить.
— Я так рада, что ты это сделал. Слушай, у меня мало времени: я уже слишком долго отсутствую. Они уже относятся ко мне с подозрением, я пыталась сбежать, и… все прошло не очень хорошо.
— Что ты имеешь в виду под «все прошло не очень хорошо»? Она не отвечает и смотрит в сторону, отводит бедро. Хромота. Она хромала. — Они причинили тебе боль? — Достаточно ее молчания. Моя ярость вернулась, даже сильнее, чем раньше. — Они никогда не сделают этого снова, Кортни. Я тебе, черт возьми, гарантирую.
— Я знаю. Но послушай, Шон, именно поэтому я должна дать Дэниелу шанс уйти. — Ее губы сжимаются в жесткую линию, глаза становятся серьезными, когда она стискивает мои руки. — Боже, — начинает она и с трудом сглатывает. — Мое тело может быть в опасности, но, Шон, на кону жизнь Дэниела. Я не люблю его, не влюблена в него, но он мне небезразличен. Он защищал меня почти пять лет.
— Хорошо, — соглашаюсь я, затем роюсь в сумке, где хранил свой старый телефон на случай, если действительно найду Кортни. — Возьми это. У него полная батарея. Я здесь ради тебя, на ночь. Если вам понадобится срочная эвакуация, просто позвоните мне. Мой номер запрограммирован. — Кортни неуверенно прижимает к себе потрепанный айфон. — Я буду недалеко, и если тебе понадоблюсь, приду и заберу тебя оттуда. — Я достаю свой новый телефон, открываю карты и протягиваю ей.
— Давай посмотрим, — подытоживает она, быстро водя пальцами по экрану. Я хихикаю: судя по ее внешности, она прямо из девятнадцатого века, но работает с техникой, как эксперт. — Да, я знаю, что такое сенсорный экран, Шон. — Она сердито смотрит на меня, но в ее взгляде нет настоящей злобы. — Я не всегда жила в глухомани. — Ее лицо светлеет. — Ладно, смотри, — говорит она. — Прямо здесь. — Когда я смотрю через ее плечо, она бросает несколько маркеров на карту.
