— Да, Крис — молодец, но он больше делает, чем говорит, если вы понимаете, о чём я.
Стараюсь скрыть тот факт, что её сын большинство моей домашки по матану сделал сам. Но он никак не может сообразить, как объяснить мне принцип решения. Надеюсь, я не слишком многого хочу от него.
— О-о-о-о. А разве школа не предоставляет репетиторство или что-то похожее? — спрашивает миссис Скотт.
— Это так, но репетиторство сразу после школы, а я работаю как раз в это время.
— Хм-м, думаю, у меня есть прекрасный репетитор для тебя, — произносит она.
— Правда? Кто?
— Мой муж, Уильям, — радостно говорит она.
— Он хорошо знает математику?
Я давно толком не виделась с отцом Криса. Он всегда работает на их ферме и ездит куда-то по делам. Кажется, я не видела его вблизи уже несколько лет.
— От отлично знает её. Некоторое время после колледжа он преподавал математику. И он действительно терпелив.
— Правда? — удивлённо спрашиваю я.
Папа Криса — учитель? Это же как он превратился с учителя в фермера?
— Да. Возможно, он даже получит удовольствие от помощи тебе. Иногда я задаюсь вопросом: не жалеет ли он о том, что ушёл из профессии… Думаю, он быстро согласится.
— Вы уверены, что я не доставлю ему лишних хлопот?
— Да, проведя практически всю жизнь здесь, мы сейчас переживаем небольшое затишье. Уилл только что заключил выгодный контракт по делам фермы, а если у меня будут вечерние уроки, то ему, наверное, будет скучно. Так что это идеально, — говорит миссис Скотт, когда мы подъезжаем к моей работе. — А ты как считаешь?
— Было бы здорово, если бы он смог мне помочь. Хотя он, должно быть, чудесный работник. Я же довольно плоха в математике, — пристыженно отвечаю я.
— Не волнуйся об этом. Он занимался репетиторством в колледже, а ты не можешь быть хуже тех детей, с которыми он тогда работал. Я поговорю с Уиллом, как только он приедет домой, а Крис позвонит тебе и расскажет обо всех деталях.
— Ладно, здорово. Спасибо, миссис Скотт, — говорю я, выбираясь из машины.
— Не стоит. — Она наблюдает, как я иду ко входной двери «Барроу». — Хорошего рабочего дня, Лиза!
Я машу ей, когда она уезжает, и улыбаюсь, прежде чем поспешить внутрь. Сегодняшний день, похоже, закончится намного лучше, чем начался.
Гвен
Семнадцать
Жизнь в доме Джиа была как отдых от моей дерьмовой, скучной и неуправляемой жизни. У неё в холодильнике почти ничего не было, но имелось много вредной еды. К одиннадцати утра у меня был явно превышен уровень сахара. Желейные мишки, лакрица, картофельные чипсы и содовая стали моим меню дня. Если бы мама знала, что я ела и как выглядел буфет Джиа, она бы взорвалась. Я всегда знала, что сестра любит всякие конфеты, типа M&M’s, которые я часто находила в её комнате. Пока большинство родителей волновались о том, что их дети прячут порножурналы и наркотики, Джиа прятала конфеты. Она столько их ела, что я не представляла, как она ещё не лопнула.
После сахарного разгула перед телевизором я умудрилась пролить пепси, танцуя вместе с Мадонной. Я превратила её соло в дуэт, распевая «Like a Virgin» с бутылкой пепси в руке. Снимаю рубашку, вытираю коричневую жидкость, растёкшуюся по деревянному полу, и благодарю Бога за то, что у Джиа нет ковра. Хватаю пару джинсов, безразмерную рубашку и бельё из своего рюкзака, беру полотенце из бельевого шкафа Джиа и включаю душ. Стереосистема сестры помогает мне закончить мою серенаду, пока вытираюсь.
Боже, вот это жизнь. Владеть домом вдали от надоедающих мамы, школы с утончёнными людьми, делающими утончённые вещи, не иметь комендантского часа, правил — просто жить. Джиа живёт настоящей жизнью, и на день или два я могу притвориться, что тоже живу ею. Единственной проблемой является то, что, оставаясь одной в квартире Джиа, живя маленькой частичкой её жизни, я осознаю, что даже не представляю, как, чёрт возьми, смогу начать так жить. Джиа, как всегда, права. Я уже почти закончила школу. У меня хорошие оценки, но только потому что большинство моих предметов — факультативы. Я делаю не очень много домашки, однако поскольку я хорошо работаю на уроках и очень даже неплохо пишу тесты, мой средний балл — четыре с минусом. Я не подавала документы ни в какой колледж, потому что пока не знала, чем хочу заниматься.
Когда мы были детьми, Джиа любила играться в судью. Она всегда делала меня плохим парнем, а сама задавала несколько вопросов и кричала на меня, словно в тех фильмах, которые мы смотрели с папой, когда мамы не было, чтобы сказать, что мы ещё слишком малы для них. У Джиа всегда был план, и сейчас она заканчивает четырёхлетнюю учёбу в колледже и начинает воплощать свою мечту о школе юриспруденции. Как бы уныло это ни звучало для меня, сестра старается воплотить свою мечту, и я восхищаюсь этим.
А вот я… У меня нет мечтаний. Ну, осуществимых. Хотела бы я работать на подтанцовке у Мадонны, но поскольку моими единственными талантами являются ритмичные покачивания бёдрами и сексуальное шимми, думаю, такая квалификация будет за пределами моих возможностей. Начинаю чувствовать себя слишком серьёзной и депрессивной, так что ещё громче подпеваю радио, когда подношу шампунь к волосам.
— Не против, если присоединюсь, детка?
А потом чувствую, как чья-то рука обхватывает мою ягодицу. А когда я разворачиваюсь, и он видит моё лицо. «О, чёрт,» — это всё, что парень успеет сказать, прежде чем я начинаю кричать ему в лицо и ударяю локтем в глаз.
— Ауч! — орёт он.
Я стараюсь думать, с чего начать. Выбежать сразу из дома, голой и покрытой мылом? Так как парень закрыл мне выход, я сдёргиваю душевую шторку и прикрываюсь ею.
— Кто ты такой, чёрт возьми? — кричу я.
— А ты кто? — гневно спрашивает он, всё ещё держась за повреждённый глаз.
Я притормаживаю и обдумываю: зачем бы ему спрашивать о том, кто я, если это сумасшедший серийный насильник.
— Прости! Я принял тебя за другого человека! — говорит парень, в бешенстве закрывая глаза, наверное, чтобы не смотреть на меня.
— Вон, вон, вон! — кричу я, выталкивая его из ванной.
Я хлопаю дверью за ним и пытаюсь успокоить бешеное сердцебиение. Осматриваю ванную, где повсюду вода. Радио упало из-за мистера Жадные Ручки, а я завёрнута в дешёвую шторку Джиа. Кто этот парень, и как он пробрался в чёртов душ, чтобы облапать меня? А потом меня осенило: это парень, окольцевавший Джиа. Должно быть, это он. Решил, что я была Джиа. Агх, я просто… это не похоже на Джиа — давать парню ключи от своей квартиры. Она, должно быть, действительно влюблена в него, а я ударила локтем мужчину, который может оказаться моим будущим зятем. Такое могло произойти только со мной.
Сбрасываю шторку, хватаю полотенце и тесно обматываю им тело. Открываю дверь.
— Эм, Уильям? Ты там? — Я не слышу ответа. — Прости. Я не знала, кто ты, — смущённо смеясь, говорю я.
Аккуратно выхожу и осматриваю дом. Обшарив всё помещение, я определяю, что Уильям умотал отсюда.
Когда Джиа возвращается домой, она не может сдержать смех, когда я рассказываю ей, что произошло. Оказывается, что она уже слышала эту историю, когда Уильям объявился в её колледже сразу же после побега отсюда.
— Прости, Гвен. Я должна была рассказать тебе, что у Уильяма есть ключи. Он подумал, что я — это ты. — Она продолжила смеяться.
Я рада, что она считает это забавным. Я не была уверена, как она отреагирует на это, так что рассмеялась вместе с ней.
— Да, это очевидно.
— Я собиралась встретиться с ним на работе и рассказать, что ты останешься здесь на выходные, но он пришёл сюда вздремнуть и подумал… ну, я очень рада, что ты не наградила его сотрясением, — говорит сестра.
— Как его глаз? — застенчиво спрашиваю я.
— Немного покраснел, но он уже большой мальчик. Выживет.
— Мне так плохо из-за этого. Он всего лишь хотел немного пошались со своей девушкой, а я чуть не лишила его зрения, — дразню я Джиа, и её лицо становится пунцовым. — Здесь нечего стыдиться. Ты уже взрослая женщина.
