— Нинка! Нинка! — не унималась женщина за стеклом, крича мне в спину. Обернулась, — Нин, тебе до 22.00 освободить комнату надо, а ты только явилась. Когда вещи собирать думаешь?
— Что? — в растерянности, смотрю на вахтершу.
— Ты ж, ну, уволилась, вон на вахте лежат документы на выселение. Все подписано, вещи забрать до 22.00, - с подозрением глядя на меня, продолжила женщина.
— Как уволилась? Я перевелась, в экономическое управление, — запротестовала я.
— Ну, — засмеялась женщина, — общежитие для обслуживающего персонала. Экономический отдел жильем не обеспечивает, — развела руками женщина и пошла к своему рабочему месту, от туда пришла с бумагами и протянула мне их.
— И как мне быть? — прошептала, глядя в глаза пожилой работнице.
— Я почем знаю, мне сказали выселить, я тебе говорю, — с сочувствием во взгляде продолжала вахтерша.
Смотрю на женщину, а ничего не вижу, слезы застилают и размывают реальность.
— Ну что ты, могу до 23.00 подождать, а потом, извини, мне дверь закрывать на ночь, — проговорила она и пошла на свое рабочее место.
Сжала бумаги в руках и направилась в свою комнату. Соседки, как всегда, не оказалось на месте. Интересно, где ее носит? Ну да ладно, напишу ей записку, может, прочитает, когда не найдет плойку. Стою посередине комнаты и не знаю с чего начать. Вещей у меня не много, и частично еще не разобраны. Я не так давно переехала и разобрала только летние вещи, которые пригодятся сейчас, ну и предметы для дома, по уходу за собой. Решила начать с душа. Взяла свежее полотенце и немного сполоснулась. Не знай, когда еще будет доступна эта роскошь. После омовения, собрала все свои вещи в ванной комнате, даже средства для стирки свои забрала, покупать все с нуля дорого, хотя и тащить сложно. Придется вызывать такси. Ехать в свою квартиру страшно. Но больше некуда. Собрав в пакеты все банное и стиральное, отправилась в кухню. Там тоже вещей было не много. Но когда поставила сумки к тем, что уже были собраны в ванной, кучка оказалось существенной. Принялась за шкаф, вещи в пакетах, просто переложила в общую кучу пакетов. Все остальное стала складывать. В душе была пустота, а в голове вакуум. Сколько можно? Что я буду делать? Ничего не приходило в голову. Руки совершали механические движения, собирая и складывая. В центре комнаты росла гора из пакетов и сумок. Глянула на кровать. А ведь матрас я сама покупала, тот, что выдали здесь, совсем не пригоден был для сна. Подумала. Возьму. Хоть не на голом полу спать буду. Попыталась его скрутить. А то придется грузовое такси вызывать. В машину как затолкать?
— Сколько тебя ждать? — пророкотал басом мужчина.
От неожиданности расцепила руки, матрас опять разогнулся, и я упала с кровати. Халат, одетый на голое тело распахнулся, в появившуюся полоску между двумя полами, можно было многое разглядеть. И мужчина, что бесцеремонно вошел в мою комнату, так же принялся разглядывать меня. Вскочила на ноги, поправила халат. Приняла позу боевого хомячка, по-другому мои попытки утвердиться и донести свою информацию до этого мужчины и не назовешь.
— Зачем тебе матрас? — продолжил, как- будто так и надо, Игорь, — собери только личные вещи, все остальное в номере есть.
— В каком номере? — разозлилась я.
— В моем, завтра помощница подберет квартиру. Туда переедешь. — продолжал оглядываться визитер.
— Я поеду к себе в квартиру, а вас попрошу выйти.
— В тот последний приют наркомана? — заржал «благодетель».
Ничего не ответила. Лишь продолжила бороться с матрасом, но это было ошибкой. Борьба была сложной, от резких и размашистых движений халат елозил по телу, то открывая, то закрывая его части. Спустя короткое время, на моих бедрах появились горячие мужские ладони.
— Нина, — прохрипел мужчина, от чего по коже расползлись мурашки, вызывая невольное передергивание плечами, — хвааатит, — после этих слов, меня куда-то подняли, за спиной послышался звук раскрывшегося матраса, потом мое тело плавно опустили на кровать, халат чудесным образом дематериализовался. Я лежала нагая, передо мной стоял мужчина с невероятными глазами, в них было намешено столько, что оторваться было невозможно. Я смотрела на него, как смотрит кобра на покачивающуюся дудочку. С моим телом творилось что-то невероятное. Оно горело в тех местах, где проходился взгляд моего вечернего гостя.
Игорь скинул пиджак, и навис надо мной. От такой близости горячего мужского тела, меня начало потряхивать. Его руки скользили, оглаживая и сжимая мои округлости. Через какое-то время в мужских глазах стала отчетливо прослеживаться жадность. Движения стали порывистыми. Никакого намека на нежность. От такого напора, вскрикнула и попыталась отползти.
— Ты моя, поняла, только моя. Чтобы больше никаких фортелей. К гинекологу будешь ходить только к тому, кого я одобрю, — начальственным тоном, почти приказывая, зарокотал он.
Меня просто разобрал смех. Сначала хихикнула, потом еще, и уже удержать себя не смогла, хохотала в голос, слезы лились из глаз. На меня смотрели с осуждением. Потом мужчина подтянул к себе, положил руку на подбородок, фиксируя мое лицо и страстно поцеловал. Поцелуй был похож на то, что меня клеймят, заявляют права на то, что принадлежит только мне. Какое-то время пыталась сопротивляться, но очень быстро этот процесс захватил и меня. Внутри начало зарождаться что-то горячее, тягучее и болезненно-напряженное. Мне надо было прекратить это, и в то же время, очень хотелось дойти до конца, чтобы этот узел, что стянуло в низу живота, все- таки разрешился, наполняя меня, как оказалось, столь желанным освобождением. Мужчина стал рычать в губы. Под своими руками почувствовала, что его, как и меня, немного знобит и потряхивает. Горячие руки побывали везде, куда дотянулись. Немного отстранившись, мужчина начал расстёгивать свои брюки, бормоча:
— Су**а, какая ты су**а, что ты сделала? Как? Чем? — сыпались риторические вопросы.
Мое нетерпение было максимальным, я уже хотела помочь ему раздеться, чтобы скорее получить то, чего желали мы оба. Но в это время в дверь постучали, и послышался визгливый пожилой голос вахтерши:
— Нина, уже 22.30, через полчаса я буду закрывать двери. Поторопись, детка.
— Я скоро, — выдавила из себя хриплым голосом.
Потом вскочила с кровати и направилась к горе своих вещей, оглянулась на своего гостя, тот был сильно недоволен. Но настаивать не стал.
— Бл**ь, хватит капаться. Бери только личные вещи. Все остальное я тебе куплю, — проговорил мужчина, складывая руки на груди.
— Мне от вас ничего не надо, — начала огрызаться, но тут же прекратила.
Со спины меня обняли так нежно, так страстно, что я потеряла нить мысли в своей голове и воспарила от нежности.
— Нина, я прошу тебя. Ну хватит. — последовал нежный поцелуй в шею, потом в ключицу, за ухом, мою мочку втянули в рот и стали посасывать. В руках мужчины, я таяла и загоралась, как пламя в руках умелого факира.
Меня резко развернули и натянули платье. Что я оставила висеть на стуле, собираясь именно его одеть.
— Белье, — запротестовала.
— Не надо, так лучше, — оглядывая по-хозяйски проговорил мужчина, — и вообще, завтра купим новое.
Потом он позвонил, и на пороге появился водитель, он начал носить сумки и пакеты вниз, гора быстро уменьшалась.
— Ты все собрала? — обратился ко мне мой гость.
— Да, только вот матрас, — оглянулась на кровать, а потом на Игоря.
— Он нам не нужен, — пророкотал он, схватил за руку, другой рукой прихватив оставшиеся пакеты, и потащил меня вниз, к машине.
После того, как дверь общежития закрылась за спиной, я почувствовала, что опять начался новый этап в моей жизни. И это сильно пугало.
Глава 17
Нина
Ехали в машине опять молча. Да и говорить было нечего. Что тут скажешь? Чувствовала себя вещью, которую перевозят из одной квартиры в другую, только вот незадача, везут из комнаты с подселением, в номер в отеле. Может вещь так себе, ширпотреб? От своих мыслей горько улыбнулась, что не осталось без внимания спутника. Он посмотрел на меня сердито. И вдруг притянул к себе властным движением, а потом так нежно-нежно поцеловал. Как целуют дети что-то дорогое: робко, нежно, чтобы не сломать, не повредить, но выразить переполняющие душу чувства. От этой ласки мое сердце забилось часто, душа стала настолько большой, что не помещалась внутри тела, мешая дышать. Начала шумно хватать воздух ртом, из глаз потекли слезы. Мне было и хорошо и больно одновременно. Калейдоскоп чувств сменялся быстро, не давая осознать и принять каждое чувство отдельно. Сердце застучало быстро, ладошки вспотели. Со мной творилось что-то невообразимое. Игорь при этом сжимал меня сильнее и целовал. Под конец дороги наши ласки стали более откровенными и недвусмысленными. От детского восторга у Игоря не осталось и следа, меня сжимал и трогал в немыслимых местах возбужденный, властный, страстный, сексуальный мужчина. А я, позабыв про стыд и робость, отвечала ему со всей страстностью и вожделением, на которые была способна.
