От его света и тепла мне не было грустно. Я не мечтала вернуться в прошлое или разреветься от тоски по несбыточному.
Оно согревало лучше любой батареи. Даже щеки горели, как от смущения в один наш далекий вечер.
Единственное, чего хотелось… до ломки во всем теле, до зудящих губ — хоть на миг почувствовать на своей талии сильные мужские руки и утонуть в поцелуе.
Смешная двадцати двухлетняя девственница. Дурочка, которая иногда решалась на свидания, но ни разу так и не смогла решиться на поцелуй с другим.
Наверное, нужно было побороть свое сопротивление. Назло Наташе хоть раз поцеловать Панова и заставить этих двоих, наконец, выяснить отношения.
Многое было можно… даже нужно. Со всех сторон, будто приговор, звучало: «Пора», и спину пекло от осуждающих взглядов. Но ни с кем из других мне и на мгновение не было так хорошо, как с Никитой. Ни один парень не заставлял смеяться так искренне и не будил внутри такое тепло.
Наверное, это был какой-то брак производства. Там, наверху, решили пошутить и вручили мне одной дар, предназначенный для двоих.
Сложно было понять, для чего. Но даже сейчас в снегопад фантазия рисовала за окном силуэт красивого и до боли родного мужчины. Вела его по заснеженной дорожке к крыльцу моего дома. А в ушах, будто биение сердца, слышался стук.
***
С диагнозом все же нужно было что-то решать.
Из своих иллюзий я возвращалась быстро. Больше всего это возвращение походило на полет на тарзанке.
Ещё миг назад перед глазами все расплывалось от образов сквозь снегопад, а сейчас мурашки поползли по спине от страха.
Сердце оказалось не при чем. Ни на какую аритмию или слуховые галлюцинации невозможно было списать нарастающий стук в дверь и нетерпеливое притопывание за стеной.
Первым моим порывом было броситься за телефоном и позвонить СанСанычу. Рядом с ним страх бы уменьшился. Но безумное предчувствие заставило подойти к двери и открыть замок.
На то, чтобы сделать что-то еще, сил уже не хватило. Земное притяжение намертво приковало ноги к полу. А сердце рухнуло в пятки.
Игра моего воображения не была игрой.
Иллюзия в проеме двери выглядела вполне реальной. В уголках серо-голубых глаз залегли новые морщинки, но это были все те же глаза, какие я помнила с двенадцати лет.
На широком подбородке темнела колючая щетина, но даже сквозь нее виднелась знакомая ямочка. Светлое пальто, будто вуалью, было запорошено снегом, но я уже заранее знала, что там под всеми этими слоями… и кто.
— Ну, привет, соседка, — тихий спокойный голос бил по нервам сильнее воя сигнализации. — Впустишь?
Первым моим неосознанным желанием было захлопнуть дверь перед носом гостя. Иллюзия казалась безопаснее. Но руки отказались слушаться.
Как памятник я стояла возле входа, наблюдая за изменениями на лице Никиты Лаевского. За его едва заметной улыбкой. Словно кривой трещиной на губах. И за первым шагом в мой дом.
— Здесь ничего не изменилось. Только тише стало.
Смилостивившись, он закончил пытку взглядом и переключился на гостиную.
— Привет. — Язык с трудом ворочался во рту. — Здесь все слишком хорошо продумано, чтобы что-то менять. А тишина… Я не шумная.
Уголки моих губ сами собой потянулись в стороны. Спина вжалась в стену.
— Я помню, — прозвучало как выстрел. Тихий. С глушителем. Но валящий с ног неожиданной откровенностью.
После этих слов мне так и хотелось метнуться за дверь и умыть лицо свежим снегом. Даже в двенадцать лет я не чувствовала себя такой растерянной как сейчас. К счастью, Никита справился за нас двоих.
Он больше не стал спрашивать, можно ли раздеться и разрешу ли пройти в гостиную. Не отрывая от меня внимательного взгляда, Никита скинул пальто, разулся и сам, будто хозяин, повел на кухню.
— Кофеем угостишь? — кивнул в сторону кофемашины. — У меня дома вода так качественно перекрыта, что без сантехника не разберусь.
— У меня есть бутилированная.
Совсем ничего не соображая, я схватилась за дверцы ближайшего шкафчика и достала сразу две бутылки питьевой воды.
— Кофе и сахара у меня тоже нет.
Никита сощурился, но воду из моих рук забирать не стал.
— Прости… — Понимание, чего от меня на самом деле хотят, доходило медленно. — Кофе… Да… Конечно…
Бутылки вернулись на полку, а я так же суетливо схватила ближайшую чашку.
Наверное, если бы Никита ушел сейчас вымыть руки или просто куда-нибудь ушёл, я бы смогла пройти два шага до кофемашины. Я бы даже сделала этот проклятый кофе.
Но руки дрожали от волнения. Ноги в нелепых домашних тапочках цеплялись одна за одну. А бока чашки оказалась слишком гладкими для моих непослушных пальцев.
Чашка выскользнула из рук прямо перед столешницей и позорно разлетелась на сотню осколков. Я даже не сообразила, как это произошло. Мозг принялся лихорадочно соображать: «Как это могло случиться?» и «Что сейчас делать?». От звона по телу прошла дрожь, а щеки опалило жаром.
Глава 12
Лера
Ни вечером, ни ночью, ни утром я так и не смогла поверить, что Никита приехал спасать меня.
Нет, встреча с ним больше не казалась психическим заболеванием. Привкус кофе во рту был слишком ярким для галлюцинации. А осколки чашки достаточно острыми, чтобы исколоть пальцы.
В моем доме, на моей кухне вчера хозяйничал именно он! Но то, что Никита готов тратить свое драгоценное время на мой банк… или, что еще безумнее, на меня… Это не укладывалось в голове!
Я готова была принять на веру версию, что он обещал защищать имущество приемных родителей. Или что каким-то образом должен СанСанычу, и теперь собирается заплатить по счету.
Гипотезы рождались с сумасшедшей скоростью. Воображение работало без остановки.
Окончательно запутавшаяся, я с трудом впихнула в себя завтрак. Потом убила два часа на подготовку к выпускному теоретическому экзамену.
Слова отказывались соединяться в предложения. Над каждым абзацем приходилось думать по полчаса. Но спрятаться от своих желаний все же не получилось.
Словно по расписанию, ровно в десять дверь дома без стука распахнулась, и сразу несколько мужчин наведалось ко мне в гости.
Двоих из них я знала — начальник охраны дома и мой сосед. Третьего видела первый раз в жизни, хотя вел он себя так, словно знал меня с рождения.
— Привет. Это Бояринов Павел, — Никита поспешил представить своего спутника. — Он мой партнер. В банковской сфере Паша разбирается лучше, так что будет помогать.
— Здравствуйте… Лера, приятно познакомиться!
Наверное, нужно было протянуть руку, но СанСаныч уже указал гостю на самое дальнее кресло в гостиной, и стало не до рукопожатий.
— И мне приятно. — Словно пришел на смотрины, а не обсуждать дела, партнер Никиты окинул меня оценивающим взглядом. — Я вообще специалист широкого профиля. А ради таких прекрасных клиенток готов расширять свои горизонты в любую сферу.
Ничего необычного он не произнес. За последний год подобные фразы я слышала не раз. Однако Никита и мой начбез так уставились на Бояринова, словно планировали испепелить его силой мысли.
Мне даже стало неудобно от такого внимания к моей персоне. Но сгореть со стыда Никита не позволил.
— Без доступа к документам сложно было оценить весь размах нападения на банк. Однако кое-что добыть все же удалось.
С этими словами он достал из портфеля черно-белые копии каких-то документов и принялся раскладывать их передо мной аккуратными стопками.
— Рейдерские захваты банков — явление крайне редкое, — начал рассказ Никита. — Если это не государственный захват… в так называемых «интересах граждан», то провернуть смену собственника почти невозможно. Банковское законодательство гораздо стабильнее, чем, скажем, налоговое или уголовное.
— На каждый чих есть своя инструкция, — подтвердил слова партнера Павел. — Прием персонала, увольнение, проведение собраний учредителей и голосование — все расписано до таких деталей, что даже у владельца нет возможности принять какое-либо решение по своему усмотрению.
