Тепло разливается внутри, когда смотрю на Джейсона через экран телефона, боясь не доглядеть хотя бы один пиксель. Такой родной…
С серьезным лицом отвечает на вопросы журналистов, со стеклянным взором смотрит на камеры и даже не улыбается. Он никогда не улыбался только из вежливости, всегда был самим собой и не надевал маски. Наверное, поэтому все тянулись к нему. Как бы я не боялась, я не смогла не зайти к нему на страницу.
Более двухсот тысяч подписчиков в Инстаграме.
Мне нравится его манера ведения страницы. Никаких фото тела или девчачьих селфи. Его фотографии наполнены смыслом или довольно полезной информацией, а подписи к ним не менее интересные, под ними он рассуждает на разные темы и активно отвечает на комментарии и дает советы. А на восторженные комментарии девушек отвечает шутливо, с уважением относясь к женскому полу.
Вспомнила его слова в нашу почти первую встречу.
«Не люблю, когда женщины много говорят»
Тогда я была готова привести все аргументы мира и доказать, что он мудак.
А сейчас…
Сейчас, я мечтаю услышать от него что-то, неважно что, его голос-звук, который способен дотронуться до последней клетки моего тела и заставить ее жить так, будто она целая Вселенная.
Думаю, все потихоньку возвращается на круги своя.
Сегодня меня приняли на работу, конечно же, перед этим презрительно посмотрев на меня и спросив:
— Вы же понимаете, что это выглядит очень странно? Вы перевелись на заочное обучение за три месяца до получения диплома, все еще являетесь сотрудником зарубежной компании, тем не менее, желаете работать у нас.
— Нет, — неторопливо ответила, я была готова к таким вопросам, — главная по кадрам в отпуске, а заявление мое она хочет подписать лично, а я решила вернуться на Родину, все-таки, как бы мне не было хорошо в том городе, не секрет, что дома мы ощущаем себя намного лучше.
Я врала, безбожно врала всем, но я считала все то, что было в Нью-Йорке, слишком личным и сокровенным. То, что знала и чувствовала я, то, как я жила и была счастлива, то, как я работала и училась. Это все только мое, и никто не заслуживает знать об этом.
***
Тем временем Нью-Йорк. Частная клиника.
Палата была наполнена запахами различных лекарственных препаратов и дезинфицирующих веществ. Только звуки монитора и тихих плачь женщины будто оживали эту глухую комнату.
Мужчина лежал бледный и при смерти, подключенный к множествам проводов, которые уже ничем не помогали. Диагноз, поставленный месяц назад, вогнал всех в ужас, к которому совершенно никто не был готов.
Он правил огромной империей. Нефтяной магнат.
На его плечах были около полторы тысяч людей, которым он давал работу, тем самым давая им возможность прокормить свою семью и обеспечивать себе хорошее житье.
Этот человек не был молодым, но и умирал он рано.
А аргументировал свою внезапную смерть грехом, который совершил в молодости.
Осознав, так и не смог попросить прощения у них. Сначала принципы сыграли свою роль, а потом нежелание, ведь, как считал он, это потеряло свою необходимость. Единственная дочь, которая была светом в их доме, стала не самым лучшим примером женственности и продолжением рода интеллигентов. А ее дети… внуки пожилой пары… так и не узнали своих дедушку и бабушку.
Давным-давно он нанимал людей, чтобы те были вблизи его внуков и незаметно помогали, сейчас они выросли и являются вполне обеспеченными людьми, чем очень гордился Виталий Андреевич. Внуки выросли, а эти люди так и остались на него работать.
Услышав позавчера разговор о внуке и его семье, он потерял сознание, и его работники во главе с женой долго не могли вернуть к жизни. Лишь потом, в больнице, узнали, что он получил инсульт и попал в кому.
И сейчас, мужчина не мог открыть глаза, а открыв, совершенно ничего не видел.
Тихо звал своих внуков, но эти мольбы слушала только его верная спутница жизни. Которая готова была уйти в мир иной со своим мужем, ведь без него для нее ничто не существовало. Они остались одни, без родных и близких.
— Прошу…
Хрипло просил Виталий Андреевич у своей правой руки.
— Прошу тебя… я хочу почувствовать их… хотя бы на фото… принесите мне их фото… прошу…
Снова вздохнул, слова давались с трудом. Стенки горла сжимались непроизвольно, мешая голосовым связкам выполнять свою функцию.
А Анфиса Викторовна еле держалась, чтобы не закричать от боли. Сидя на полу, та плакала навзрыд, понимая, что предсмертная просьба мужа так и не будет выполнена.
Часть 2. Глава 1
Насколько это трудно, рассказать кому-то, почему ты грустишь без причины. Насколько это трудно, объяснить своим друзьям и близким, что у вас просто присутствует эта необъяснимая тяжесть в груди. Насколько это трудно, понять, почему у вас случаются эти внезапные панические атаки. Насколько же всё-таки это трудно, понять самого себя, и как же это страшно, чувствовать, будто весь мир рушится на ваши плечи, а вы не можете понять почему.
Чем можно пожертвовать ради любимого человека?
Наверное, всем. Своими чувствами и жизнью. Мы готовы заняться саморазрушением, лишь бы человек, которого мы любим, был счастлив. В этот момент мы не думаем о том, стоят ли этого такие жертвы. И не жалеем ни о чем.
Прошло уже пятнадцать дней, как я работаю в этой компании. Мне нравится все: хороший коллектив, добрый босс и работа по профессии, несмотря на то, что диплом я пока не защитила.
— Доброе утро, лучик света моего.
— Доброе, Николай Степанович, — шутливо улыбнулась, — чем могу Вам помочь?
— Слушай, золотце, этой ночью познакомился с одной красоткой, попросил номер телефона, а она сказала первые девять цифр, а остальные мне как узнать?
— Обзванивай всем. С одного до девяноста девяти, не так уж и много. Ты должен быть благодарен, что она не сказала только последние два, а не четыре.
— Тьфу на тебя, попроще ничего нельзя придумать?
Это сын моего нового босса, двадцать восемь лет, холост, жутко энергичен и многопрофилен. Мы познакомились, когда я бежала на собеседование и облила его кофе, вдобавок ко всему наговорила кучу всего за то, что попался тогда мне под ноги. Рассказывать, что я чувствовала, когда меня позже представили ему, не буду. Думаю, все могут легко догадаться. Извинялась я долго, а его откровенно забавляла ситуация.
— Как я вижу, у тебя не серьезные намерения, — вздохнула, отчаявшись.
— Еще какие серьезные! Настолько серьезные, что я хочу ее побыстрее найти и позвать замуж.
Конечно же, он шутит! По крайней мере, я не могу представить его женатым. Но, с другой стороны, все ведь не по моему представлению случается.
Чувствую, что ком приближается к горлу и отдается легкой пульсацией в голове. Я дала себе слово забыть обо всем. К сожалению, первая любовь не всегда последняя. Да-да, именно Джейсон показал мне, что такое настоящая любовь. Все-что было раньше-даже рядом не стояло, с теми чувствами, что я испытывала, находясь рядом с ним. Сейчас я чувствовала себя очень одиноко и опустошенно, как будто волк, которого выгнали из стаи.
Доехали, теперь я еще и сравниваю себя с фантастическими существами…
За эти дни я кардинально сменила имидж, теперь я выглядела как тринадцатилетний подросток. Не раз новый босс, и по совместительству новый друг, предлагал сходить на шоппинг. Мягко намекая, что я прячу свою красоту непонятно за чем.
— Ну-ка, опять грустим?
Я никому не рассказывала ничего, это был бы верх саморазрушения. Но он понимал, что страдаю я из-за мужчины. Этот человек, кажется, был опытным дяденькой. Он давал советы на все случаи жизни, несмотря на то, что являлся очень молодым мужчиной.
— Самое ужасное, что я хочу, чтобы он приехал.
Уронила голову на стол и вздохнула.
— Уууф, девушки, — протянул, — знаешь, что сегодня видел по новостям? Весь день крутят по интернету.
— Джиджи Хадид беременна?
— Знаешь Джейсона Картера? Американский предприниматель.
