под торговый центр власть его продала.
– А то этих торговых центров мало, – вздохнула я. – Театр-то один был.
– Один! И люди пытались отстоять, петиции писали, пороги обивали. Да что толку. Вот так и попала я. До пенсии еще не один год, а на работу уже никуда не берут. Устроилась поломойкой в супермаркет. По двенадцать часов спину гнула, грязь вывозила. А получила первую зарплату – курам на смех, а мне горе горькое, даже на взнос по кредиту не хватит, уж молчу про поесть-попить, за коммуналку рассчитаться. Хотя обещали изначально, что нормально платить будут. Наврали! Уволилась тут же, а хозяевам это до лампочки! Другую наймут, народу тяжело, работы в городе мало. В общем, отобрал у меня банк квартиру, вернул денег совсем малую толику. На них вот эту халупку сняла. А что дальше делать, как жить, не знаю. Но я, Забава, наблюдательная очень. Заметила, что бомжи местные после своей "смены" в нашем супермаркете на хорошие суммы затариваются. Сложила дважды два и решилась на паперть пойти. А что? Как говорил Шекспир, "вся наша жизнь – театр, а люди в нем актеры…" Наряд соответствующий себе смастерила, очки нацепила и вперед.
– У тебя, кстати, здорово получается! – улыбнулась я.
– А то! Наш главреж Семеныч не раз говорил: "Кира Степановна, у вас данные к актерскому ремеслу имеются. А не желаете ли принять участие в постановке?" Но я очень сцены боялась, людей много, прям ступор! А как от голода в первый раз живот свело, сразу перестала народа бояться. Хотя в первый раз все равно нелегко было. Но уже первая выручка придала сил и уверенности. Нет, огромных денег не напопрошайничаешь, к тому же нужным людям отстегивать надо, но как видишь, крыша надо головой есть, чай да хлеб с маслицем тоже имеется. А недавно и мне повезло. Тетка двоюродная, которую я и в глаза не видела, померла, а мне в наследство домик у себя на Урале оставила, потому что другой родни нет. Я уже и билет на послезавтра купила, так что теперь на твой вопрос про куртку ответить смогу. Так сказать, в благодарность за помощь. Не каждый человек другому поможет, а уж чтобы бомжихе… Хорошая, ты, девка, Забава.
– Ну раз хорошая, расскажи тогда побыстрее, – попросила я, глянув на часы. Обед уже давно закончился, мало того, что получу нагоняй от Зои Федоровны, так моя подозрительная начальница может еще всех спасателей и волонтеров города вызвать в описках блудной сотрудницы.
– Слушай, Забава, как дело было. На днях, уже ближе к вечеру, мужчина у нас объявился. Молодой, солидный. С поезда сошел…
– С чего ты это взяла, Кира?
– Так это и ежу понятно. Со стороны перронов появился, на стоянке, где такси, головой все крутил. Видно, машину хотел взять. Да только припоздал, уже все разъехались. Другой бы вызвал по телефону, а этот нет. Значит, точно приезжий, раз номера не знает. Потом он к Свинкиной банде подошел. Вот дурень-то!!!
– К кому подошел?
– У нас тут при вокзале шайка-лейка имеется. Как говорится, от 10 и до 25. Не все бездомные, большинство домашних, просто нутро хулиганское. И даже из зажиточных семей есть! Заправляет всем Свин. Ну, Серега Свиньянинов. Здоровый такой парняга, как и лучший кореш его Павлуха, что одноногим прикидывается.
– Видела я такого…
– Так вот, мужчинка этот у них что-то спрашивать стал. Что именно, не скажу. Слышала лишь одну фразу: "Да это недалеко, дядь!" Семка Глухарь вопил. Он всегда громко разговаривает, потому что глуховат. Приезжий головой кивнул и пошел.
– А дальше, Кира? Ты же сказала, что про куртку все знаешь.
– В тот вечер, что дальше было, я не видела. Зато на следующий день смотрю – Свин не в своей рыжей с надписью куртяшке идет, а в дорогой, похожей как две капли воды на ту, в которой приезжий был. А в руках у бандита барсетка его же, приезжего! Ну и какой вывод напрашивается? Разбойники наши "проводили" дядю да и ограбили по дороге.
– И ты молчала?
– А что я должна была сделать?
– В полицию заявить!! Вдруг они его вообще убили.
– Ага! Я же не совсем ку-ку. Если бы убили, я бы знала, у нас тут слухи быстрее, чем во всемирной паутине разносятся. И если бы сам заявил, менты ну хотя бы для отвода глаз ходили, расспрашивали. Свин – не убийца, так сказать, произвел обмен верхней одежды и все. Так что можешь осуждать меня, Забава…
– Да что ты, Кира! Спасибо тебе большое!
Осуждать ее я, в самом деле, не имела права. Ну кто она, чтобы бороться с беспризорной преступностью и бездействием правоохранительных органов. Зато к моей просьбе не осталась равнодушной, помогла. Картина получается следующая. Викто-неВиктор приезжает в наш город. Куда-то там направляется, но его грабят молодые бродяги. Снимают дорогую одежду, взамен дают свою. Но главное, у них, по словам Киры, барсетка пострадавшего! А что в барсетке? Правильно, Забава! Там документы!! И вся правда о личности самозванца. В том, что ограблен был именно он, я уверена ну…. на 99 процентов! Осталось только завладеть барсеткой. Но как?
– Кирочка, а может ты еще сегодня поработать выйдешь? Ну или завтра, если устала. Поглядишь, послушаешь, про злые банки споешь, тебе и денежек накидают, и я еще приплачу. За более полную информацию.
– Нет! – сказала, как отрезала, Кира. – Я уже, можно сказать, на чемоданах. С утра хозяйке ключи возвращаю и отчаливаю.
– А сегодня, Кирочка, миленькая…
– Сегодня тем более не пойду. Генка мне пятитысячную не простит, он злобный, мстительный, "зуб" теперь на меня имеет и обязательно какую пакость устроит. Не обижайся, Забава. Но НЕТ! Если хочешь чего узнать, вот сама и ступай на паперть.
– Я?!
– Ну да…
Я на минуту задумалась. Добровольно, даже за деньги, бродяги со мной разговаривать не станут, тем более, не поведают о своих преступных действиях. Да-да, ведь то, что они совершили, карается по закону! Видно, другой возможности, кроме как прикинуться бомжихой, узнать тайну самозванца нет.
– Кира, а ты мне не одолжишь свой рабочий костюм. Он тебе теперь, как понимаю, без надобности.
– Без надобности, да только если ты его надеть решила, то это ошибка. Хочешь, чтобы тебя за меня приняли?
– Нет! – испугалась я, вспомнив про страшный Генкин "зуб.
– Мы сейчас тебе другой костюмчик сообразим, – улыбнулась Кира. – Костюмер я али кто? Время у тебя есть?
– Есть, – мужественно соврала я, мысленно представляя масштаб
