— Мне жаль, — его разбитые кулаки вновь непроизвольно сжались.
— Я в порядке. Тебе не стоило этого делать, — я изобразила что-то на подобии улыбки, продолжая смотреть в никуда. Затем сделала еще один глоток.
— Я никому не позволю говорить в твой адрес подобные вещи, — произнес Алексей не терпящим возражений тоном.
Я не нашлась что сказать от изумления. Никогда в жизни никто не стремился защищать меня так, как это делал он. Желая увидеть его лицо, я аккуратно повернула голову. Алексей смотрел прямо перед собой.
— Я все еще зол на тебя, — неожиданно произнес он.
Мои глаза расширились от удивления и возмущения:
— Ты? Зол на меня? Это я зла на тебя, — я была близка к тому, чтобы рассмеяться от абсурдности его слов.
— С чего тебе злиться? — непонимающе посмотрел он на меня. Его тон оставался серьезным все это время.
— А тебе? — не выдержала я, вставая с кресла и подходя к окну. Неосознанно я пыталась отдалиться от него, но он встал следом.
— Да, я вел себя не лучшим образом, но на то были свои причины. Тем более — я принес извинения, чего ни разу не услышал от тебя.
От былого желания рассмеяться не осталось и следа, я развернулась, со злостью посмотрев ему в глаза:
— Сдались мне твои извинения! Не пробовал поступать так, чтобы их вообще не приходилось приносить? — я понимала, что перехожу черту, но охватившие эмоции взяли верх над остатками разума.
— Разве я не достаточно старался все это время? Единственным, что провоцировало меня, была ты! — он ткнул указательным пальцем в мою сторону, полный негодования и накопившейся злости.
— Не тычь в мою сторону, — возмутилась я, отбрасывая его руку. Но он резко схватил меня за запястье и притянул к себе.
— Что ты делаешь, — задыхаясь от недовольства, прошептала я.
Но он не послушал. Снова. Лишь посмотрел прямо в глаза и, медленно склонившись надо мной, легко поцеловал в уголок губ. По коже словно пробежал электрический ток. Мое тело мигом отозвалось на этот жест, отпустив сковавшее его напряжение. С приоткрывшегося рта сорвался непроизвольный томный вздох.
Расценив это как одобрение, Алексей поцеловал меня еще раз. Затем еще. Его губы все с большим напором накрывали мои. И невинные нежные поцелуи переросли в страстные и откровенные. Вся моя злость превратилась в дикое возбуждение, которое моментально отдалось чувством пустоты внизу живота. На секунду Алексей прервал поцелуй, отстраняясь и давая возможность всё прекратить. В его глазах плясало адское пламя, отчего они, казалось, блестели в темноте. Я посмотрела на него, вдыхая воздух полной грудью, в попытке отогнать накатившее головокружение. Он сводил меня с ума. Только сейчас я поняла, что злость, которую испытывала к нему на протяжении всего этого времени, была ни чем иным как желанием.
Осознав это, я полностью смирилась со своими чувствами и отдалась им с головой. Опустив руку на его брюки, я возобновила поцелуй, с каждым разом углубляя его все сильнее. С губ Алексея сорвался стон, отдавшийся новой волной возбуждения во всем моем теле. Я поняла, что хочу большего. И он, словно прочитав мысли, развернул меня спиной к себе.
Одной рукой слегка сдавив мою шею, а другой накрыв грудь, Алексей вжался в меня всем телом и принялся целовать оголенное плечо и ключицу. Но стоило мне нетерпеливо вздохнуть, и послышался звук расстегивающейся молнии его брюк. Прижав меня к панорамному окну, он задрал мое платье и, аккуратно отодвинув трусики, оказался внутри.
От удовольствия я вся сжалась, заставив его застонать. Тесно обняв меня, он начал неторопливое движение в такт моему колотящемуся сердцу. Я выгнулась навстречу, сжимая его ладонь на своей шее сильнее. Его поцелуи становились все более напористыми, а мои стоны все более громкими. Не способный больше сдерживаться, Алексей начал наращивать темп, отчего я прогнулась еще сильнее, уперевшись ладонями в стекло.
Когда к моим стонам присоединились нарастающие его, я почувствовала подступающую волну наслаждения. В следующий миг она разлилась по всему телу пьянящим теплом, заставляя содрогнуться от удовольствия. В такт моему удовлетворению Алексей сделал несколько последних напористых толчков и, зарывшись в мои волосы, издал хриплых стон.
Обмякнув в его объятиях, я потеряла способность двигаться. Подкашивающиеся ноги отказывались держать отяжелевшее тело. Подхватив меня на руки, Алексей направился в свою комнату.
— Сегодня ты спишь со мной.
Глава 32
Наутро я проснулась в постели одна. Алексей написал сообщение о том, что поехал улаживать дела связанные с вступлением в наследство.
«Почему я чувствую себя так, словно совершила ошибку?». Я в недоумении села на кровати, укутавшись в одеяло. «Может быть потому, что его ранний уход похож на бегство сожалеющего о случившемся человека?»
С одной стороны это меня тревожило, но с другой, рациональной стороны, я понимала, что он уехал не просто так, а уладить дела, которые касались и меня тоже.
«Тебе стоит последовать его примеру, а не задаваться вопросами о вчерашнем», — одернула я себя и направилась на кухню. После легкого завтрака я связалась с клиникой, в которую собиралась направить отца на пересадку костного мозга.
Последнее обследование показало, что рак находится на той стадии, когда уже необходима операция. Период раннего развития болезни, когда могла помочь химеотерапия, прошел. Первое время я винила себя в этом, но затем решила отбросить ненужные тревоги и сконцентрировать внимание на том, чтобы повлиять на будущее, вместо того чтобы сетовать о прошлом.
По приезде в клинику нам необходимо будет сдать анализы на совместимость антител, чтобы понять, смогу ли я стать донором для отца. Вероятность такого совпадения была большой, но не стопроцентной. Если результат окажется отрицательным, придется искать другого донора, что станет большой проблемой. Существует вероятность отторжения организмом чужого костного мозга, даже при принятии препаратов, подавляющих работу иммунной системы. Что может привести к летальному исходу. Не говоря уже о том, как сложны и продолжительны поиски подходящего донора.
Я решила не терять времени даром и прямо сейчас поехать за отцом. К тому времени, как мы приедем обратно, Алексей как раз уладит все дела и я смогу оплатить лечение.
На сборы не потребовалось много времени, через 15 минут я уже стояла на остановке, дожидаясь автобус. На телефон пришло сообщение от Алексея.
«Я еду. Ты дома?»
«Следовало ли его предупредить о том, что я решила уехать?», — подумала я, набирая ответное сообщение.
«Жду автобус, чтобы уехать домой».
Алексей моментально прочел сообщение. На экране заплясали точки. Он печатал что-то несколько минут, но ответа я так и не получила.
«Как все прошло?» — спросила я, как только поняла, что он не собирается ничего писать мне.
«Хорошо. Деньги скоро будут».
Как же меня разозлили эти слова. После всего, что между нами было, он считает, меня волнуют лишь деньги?
«А что было-то, собственно говоря?» — задумалась я, — «Я ничем не показала ему своей симпатии. Он мог узнать о ней, лишь обладая способностью читать мысли». Я покачала головой, коря себя за глупость. «Мне нужно было сказать ему об этом после вчерашнего. Или дождаться его возвращения».
«Ты далеко? Автобус еще не пришел, могу подождать тебя».
Он вновь сразу же прочел сообщение, но отвечать не торопился. Я переступила с ноги на ногу. В груди появилось щемящее чувство, похожее на смесь грусти и беспокойства. Откуда-то взялась твердая уверенность — необходимо срочно что-то предпринять.
Я принялась набирать сообщение:
«Хочу увидеться. Мне нужно кое-что тебе…», — но я не успела дописать предложение. Пришел его ответ.
«Я не приеду. Появились дела».
Внутри словно что-то обрушилось. Стерев неотправленное сообщение, я убрала телефон в карман и села в подъехавший автобус.
В дороге я несколько раз порывалась написать Алексею. Сначала хотелось устроить разборки, поругаться, запросить объяснения его поведению. Затем стало тоскливо. Всю оставшуюся поездку я боролась с желанием написать о своих чувствах, обсудить все. Но страх того, что ему это не нужно, и нежелание быть слабой, навязчивой, взяли верх. А принять окончательное решение заставила мысль о том, что сейчас неподходящее время для признаний.
