Я еще не отошла от поцелуя и сердце колотится в бешеном ритме.
— Рита — зовет меня за стеной, но попыток войти не делает. Все же, как непривычно слышать свое имя, произнесенное им. У Кетлера очень красивый тембр голоса — ясный, чистый, но при этом немного с хрипотцой на последних слогах. Такой бывает у певцов.
— Подъем в семь — говорит уже холодно и отстраненно.
Рвано выдыхаю и не замечаю, как проваливаюсь в сон.
На утро все болит: спина, ноги, пятая точка. Тело затекло и онемело. Кое-как поднимаюсь, переодеваюсь в заранее приготовленные вещи, вчерашние складываю в рюкзак. После чего выхожу из комнаты.
Макс стоит ко мне спиной у плиты. Тихо пробираюсь мимо него в ванную комнату и привожу себя в порядок. В зеркало даже смотреть не хочется. Глаза опухли, а кожа бледная, как снег.
Возвращаюсь в гостиную. Макс уже сидит за столом и доедает завтрак, одной рукой пролистывая ленту на телефоне.
— Проходи, я приготовил яичницу — басит себе под нос, даже не взглянув.
— Умеешь готовить? — пытаюсь немного разрядить накаленную обстановку.
— Ты даже не представляешь, сколько я всего умею.
Пропускаю его реплику мимо и сажусь за стол. Передо мной уже стоит заваренный чай, а рядом тарелка с порцией довольно аппетитной на вид яичницы.
— Спасибо — благодарю его и принимаюсь за еду.
Кажется, я не ела целую вечность, поэтому быстро расправляюсь с завтраком, стараясь не обращать внимания на гнетущую обстановку.
После завтрака все также молча собираемся.
— Я вызвал такси. Будь готова минут через пять — сообщает мне и уходит в ванную комнату.
С одной стороны, может, и к лучшему, что Макс так отстраненно ведет себя. Мне с ним точно не по пути. Таких парней, как Кетлер лучше обходить стороной, потому что может так затянуть, потом не выплывешь и по осколкам себя не соберешь. А с другой стороны, выть в голос хочется, потому что где то на уровне подсознания гложет предчувствие, что я упускаю, возможно, самое прекрасное и волнительное чувство.
В такси Макс садится рядом с водителем, а я устраиваюсь на заднем сидении. Во время поездки пару раз ловлю на себе его взгляд через плечо. Но Кетлер так и не произносит ни слова, и я тоже не решаюсь заговорить с ним первой. И только, когда выходим из автомобиля, Макс останавливает меня за плечо.
— Рит, постой.
МАКС
Всю дорогу не решался с ней заговорить. Дико злюсь на Томилину, потому что совсем ее не понимаю. Не знаю с какой стороны подступиться. И вообще зачем мне все это дерьмо?
Вот и сейчас выскакивает из машины, точно ужаленная. Куда идет? Что делать будет? Сама не знает, но и помочь себе не дает.
Останавливаю ее за плечо.
— Рита, постой.
Замирает на месте, но смотрит перед собой. Боится меня? А, может, ей неприятно? Но я же помню, как Томилина отвечала на поцелуй, как тряслась вся.
— Просто знай, если с Осиповой не выгорит, мое предложение в силе — говорю и кусаю зубами нижнюю губу, потому что, черт возьми, нервничаю. Стою перед этой девчонкой, как пацан сопливый.
— Спасибо — тихо произносит куда-то вдаль.
Смотрит куда угодно, только не на меня, но потом протяжно вздыхает и все-таки поднимает глаза.
— Ты заниматься со мной не передумал?
Пытаюсь по выражению ее лица угадать эмоции. Пытливо рассматриваю.
— Не передумал. Только у меня тренировка после учебы.
Жмет плечами.
— Могу подождать тебя, все равно не знаю, что буду делать.
— Ладно, тогда подходи после пяти к раздевалкам.
— Хорошо — растерянно улыбается и торопливым шагом направляется в сторону лицея.
Кругом шныряет народ. Может, даже кто-то из наших, не разбираю. Только и смотрю ей вслед. Хочется догнать и прижать к себе, а может встряхнуть посильнее, чтобы очнулась уже.
Но я тупо выжидаю, пока Томилина скроется в потоке учеников, и направляюсь на занятия.
Возле кабинета меня поджидает Даниленко и сразу же хватает за руку. Взгляд взбешенный и какой-то отчаянный.
— Макс, давай поговорим.
Понимаю, что все равно не отвертеться.
— Ну, давай поговорим.
Подходим к широкому окну, уставленному многочисленными горшками с цветами.
— Где ты был всю ночь? — разворачивается Юлька ко мне лицом, чуть хвостом своим по носу не щелкает, и складывает руки на груди. — Почему не отвечал? — сыпятся вопросы, разрывая мою голову. Смотрю сейчас на Юльку, с виду такая гордая и красивая, а в глазах отчаяние и страх.
— Дела были — отвечаю, а сам смотрю ей за спину, где в проеме двери сверкает любопытная физиономия Вуйчика.
Юлька тоже лупится следом за мной и окончательно распаляется.
— Стас, твою мать! — рявкает на него, после чего тот с диким гоготом скрывается в кабинете.
— Тебе тоже смешно, как и дружку твоему?
— Юль — пытаюсь взять себя в руки, чтобы не нахамить по полной. — Я же ничего тебе не обещал, даже ни разу не предлагал встречаться по-настоящему. Мы весело проводили время, но я устал, если честно.
— Весело проводили время? — задыхается Даниленко, а глаза наливаются слезами. Дерьмо! Только этого еще не хватало! — Я думала, у нас все серьезно, ты был моим первым! Мечтала, что им и останешься, понимаешь?
Тру переносицу, как же расслышать этот бред. Оглядываюсь по сторонам и отмечаю с десяток любопытных глаз.
— Юль, может, потом поговорим без зрителей? — намекаю на народ.
— Я не хочу потом! — почти визжит Даниленко, ещё больше привлекая внимание. — Просто объясни мне сейчас, почему не отвечал на звонки и сообщения? — Она лихорадочно всматривается в мои глаза. — У тебя кто-то появился?
Не хочу скрывать и не хочу больше продолжать эти отношения, даже если с Томилиной ничего не получится.
— Да — коротко заявляю ей.
У Юльки зрачки тут же темнеют. Она ловит ртом воздух, как рыба на суше, и в этот самый момент звенит звонок.
— Извини — обхожу ее и направляюсь в класс.
Весь урок сижу с чувством дичайшего облегчения. Нужно было раньше с ней порвать, а еще лучше даже не начинать. На перемене замечаю, как Даниленко с Морозовой сразу сваливают куда-то и откидываюсь на стуле. Рядом Вуйчик треплется про очередную тусу у своего дружка с универа, а у
