***
Передо мной несколько медицинских бланков. В каждом подробно расписаны схемы, препараты, побочные эффекты и остальное. А на последнем список кандидаток из пятнадцати человек.
Пока я с Витко и Ястребовским на складах пропадала, мой муж готовился. Собирал информацию, обдумывал каждый шаг, чтобы несколькими фразами вытолкнуть меня из зоны комфорта на мороз реальности.
— Мне кажется, это поможет нам обоим, Леночка. Ты ведь очень хотела стать мамой, — муж аккуратно сжимает мою руку.
У него горячие ладони, а вот я никак не могу согреться, даже в теплом махровом халате.
— Это… это очень неожиданно, Артур, — наконец решаюсь открыть рот. — Мы… Ну, ты ведь помнишь, что в брачном контракте нет этих, эм… пунктов.
Тема детей у нас была обговорена еще тщательнее, чем близость. Если последнее контракт допускал по обоюдному согласию, то насчет общего ребенка не значилось ничего.
— Все добавим, в этом нет проблем. Я… — Артур крепче сжимает мою ладонь, — я понимаю, что требую многого, но знаешь… Этому дому не хватает детского смеха.
Я знаю. А еще очень хорошо помню ту боль, которую испытала, услышав жестокое «бесплодие». Тогда, после несостоявшейся встречи с Ястребовским, меня увезли в больницу с выкидышем, где выскоблили, словно кастрюлю… Занесли инфекцию, почистили еще раз…
Как я не умерла, лежа в той проклятой палате? Осталась жить, наверное, только ради бабушки. И была уверена, что не стану матерью. Не смогу.
А муж вдруг с таким предложением.
Суррогатное материнство… Я знала, что в моем случае это выход. Яичники продолжали функционировать, и на последнем плановом обследовании гинеколог обронила, что фолликулярный аппарат весьма активен — созрело сразу две яйцеклетки без всякой гормональной терапии.
Но наши с Артуром дети… Нет, не думала о них. Слишком тяжело… Ребенок от Ястребовского был случайностью, но бесконечно любимой и желанной. Я не сомневалась ни секунды, принимая решение сохранить беременность. Еще не родившийся, он уже стал для меня всем. И, кажется, я никогда не смогу прочувствовать это снова.
— Если не согласна на сурагатное, мы можем попробовать ЭКО, — вновь подает голос муж.
Нет, только не ЭКО. Теоретически, это возможно, но прогнозы врачей были неутешитеольными — повреждения слишком обширны.
— …Или сначала поработать с психологом, — продолжает давить Артур. — А может, ты не хочешь от меня детей?
Последний вопрос бьет по самому больному. Я стискиваю руку мужа и все-таки решаюсь заглянуть в его глаза.
— Мне страшно, Артур. Ребенку нужна любовь… Безусловная, понимаешь? Смогу ли я? А ты?
Настала очередь Артура поджимать хмуриться. Он очень любил сына и жену. Первое время после нашего сближения только о них и говорил. Тосковал страшно.
— Думаешь, я не знаю, о чем прошу? Это не так. Ребенок есть ребенок, его нельзя не любить. Особенно от тебя, — гладит по руке.
Наверное, эти слова должны звучать приятно, но сомнений меньше не становится. Я опять вчитываюсь в бланки.
— А вот эти женщины… Они точно согласны? — показываю на список кандидаток. — Отдать ребенка, это же…
— Их работа, — заканчивает Артур. — Поверь, никаких проблем не будет.
Верю, конечно. Only business (прим. автора — только бизнес), как говорится. Но все равно неуютно.
— Это слишком быстро. Почему, Артур? Ты ведь и сам не хотел.
Муж опять мрачнеет. Оставляет мою руку и ерошит волосы. Недоволен — всей кожей чувствую.
— Раньше не хотел, а теперь захотел. Ты мне очень дорога, Лена. Вот и решил… Еще этот Ястребовский со своим интересом…
Какой интерес? Что за чушь?! Но мою попытку возразить обрывают взмахом руки.
— … я помню вашу историю, Лена. И должен был набить ему морду при встрече. Но в ресторане этот гаденыш все границы перешел. Типичный дурак — увидел красивую женщину — и в штанах засвербело.
— Он женат!
Но Артур коротко смеется и качает головой.
— Да какая разница? У таких как он морали ноль целых хрен десятых.
— А ты, значит, таким образом территорию решил пометить?
Муж сразу тушуется.
— Нет. То есть… Я об этом еще в машине подумал, во время аварии. Знаешь, вся жизнь перед глазами промелькнула. Мы ведь семья. Одно целое. Но будто не совсем. Я хочу от тебя ребенка, Лена. Дочку. Чтобы такая же красавица, с косичками и серыми глазками. Имя даже придумал, — Артур смущённо хмыкает и снова ерошит волосы. — Надя… Надежда.
В груди болезненно щемит.
Дочка… Я когда-то мечтала о том, что первым родится сын, но сейчас очень ярко представила кроху в розовых пеленках.
— Нужно подумать, — сдаюсь под напором мужа. — Дай мне время.
Артур улыбается, а потом подходит и склонившись, мягко целует в губы. Его руки проникают под теплый халат и недвусмысленно тянуться к замочку бюстика.
Не хочу сейчас, но мужа не отталкиваю.
Пусть… Артур умеет быть терпеливым. Я — благодарной.
***
Демьян
Сообщение от Марта приходит в воскресенье вечером.
«Скинул на почту»
Я перечитываю СМС, наверное, раз десять, прежде чем заставляю себя открыть ноут. А кончики пальцев немеют и мерзость, засевшая под ребрами, отращивает шипы — ничего хорошего меня не ждет. Нутром чувствую.
Но разобраться во всем должен.
Нажимаю «открыть», и сразу же ищу медицинские выписки. Нервы звенят, как натянутые струны. Чувствую себя на краю пропасти и вот-вот сделаю шаг вперед.
Взгляд бежит по сухим строчкам эпикриза. Он небольшой, Алена вообще очень мало болела, разве только… Лаконичное «выкидыш» вводит в ступор. А рядом дата.
Внутри все обрывается, стягивает колючим холодом. Я с трудом сглатываю вязкую горечь, отчаянно надеясь, что это ошибка.
Нет! Этого… этого просто не могло быть! Проклятье! Черт… Стискиваю зубы, чтобы не заорать. Только не этот день!
А цифры на экране, как приговор. Именно этот. Именно последняя наша встреча, когда Алена подкараулила меня около офиса. Я как раз с Юлией оттуда выходил…
Сердце тяжело ухает о ребра. Запускаю пальцы в волосы и тяну до боли, а перед глазами мелькают картинки прошлого.
Я опять вижу Алену, стоящую около парковки. Ее огромные, потемневшие от боли глаза и неестественную бледность. Меня тогда в холодный пот бросило, хоть на улице жара стояла страшная. Не готов был видетьтакуюреакцию. Струсил, да. Растерялся. Головой понимал — что не обещал я ей отношений, в койку не тащил, Аленка сама целоваться полезла, но черт… Таким дерьмом я себя еще никогда не ощущал. Нужно было подойти. Послать Юлию с ее «давай потусим» и просто спуститься по ступеням, но в этот момент Алена сбежала.
Просто развернулась и опрометью бросилась прочь, а я не стал догонять… Придурок!
Она ведь беременная была! Но как? Мы же предохранялись!
В полголоса стону ругательства.
Дебил! В первый наш раз я так завелся, что о защите вспомнил, когда Аленка ойкнула от боли. Да и презервативы с браком бывают, в нашем деревенском магазине наверняка полную хрень продавали. И ласки у нас были очень горячие, прямо на грани. Мне резинки не нравились, Аленке тоже… Но таблетки только врач мог выписать, а это в город ехать, записываться…
Тру грудь, словно это может помочь унять разгоравшийся там пожар.
Вот почему Алена ненавидит меня до чертиков. Ребенка она потеряла… Нашего ребенка!
Вскакиваю на ноги и ломлюсь в прихожую — мне свежий воздух нужен, срочно.
Из подъезда натурально вываливаюсь, чуть не сшибаю мужика, стоявшего под козырьком.
— Ты офигел? — сжимает он кулаки, а я головой мотаю.
— Закурить есть?
Сам пугаюсь хрипоты голоса — звучит жутко, словно у покойника. Мужик сразу затыкается, протягивает мне пачку.
— Огня? — интересуется и тут же щелкает зажигалкой.
Я глубоко затягиваюсь, и горький дым наполняет легкие. Кашляю, но тяну опять… Проклятье, как же хреново! И что пережила тогда Алена мне страшно представить…
Мужик скрывается в подъезде, а я прислоняюсь к стенке, разглядывая голубое весеннее небо.
