звездами.
Какая девушка смогла бы устоять?
Мы подождали почти час, потом молча покинули пентхаус. Коннор, казалось, был занят своими мыслями. А я пребывала в ужасе от мысли, что Джонни выскочит из своей комнаты и начнет орать на нас.
Но нам удалось спуститься вниз, к конторке парковщика, и спустя две минуты мы сидели в ламборгини. Сначала я думала, что он отвезет меня в казино, или в какое-то офисное здание, или в другое место в городе, но потом поняла, что мы уезжаем из города.
Очень далеко от города.
В пустыню.
Коннор молчал всю дорогу. Я потянулась и взяла его за руку, чтобы подбодрить. Он мимолетно улыбнулся мне, затем уставился на дорогу перед собой, словно снова потерялся в своих мыслях.
Проехав полчаса по шоссе и оставив позади окрестности города, Коннор свернул на пустую второстепенную дорогу и поехал дальше сквозь ночь. Огни города превратились в тусклое сияние на горизонте, а звезды засияли ярче над нами.
Не знаю, случалось ли вам когда-нибудь находиться вне светового загрязнения городов, но, когда вы наконец попадаете туда, где на мили вокруг нет никакого освещения, это потрясающе. Всю свою жизнь я жила в пригороде и городских районах — сначала в Шарлотт, затем в Афинах, в Джорджии во время учёбы в колледже, затем в Лос Анджелесе. Я никогда не была за пределами сияния тысячи уличных фонарей.
До настоящего момента.
В то время как мы уезжали дальше в пустыню, звезды на небе становились все отчетливее. Сначала несколько сотен, затем тысяча, и, чем дальше мы удалялись, тем больше их становилось.
Я где-то читала, что только двадцать процентов всего человечества доводится увидеть Млечный путь во всей его красе. Большинство из нас живут слишком близко к цивилизации, чтобы наслаждаться миллионами огоньков, из которых состоит наша галактика.
Для меня это было впервые.
Я открыла окно и просто смотрела в небо, пока ламборгини мчался сквозь ночь. Я потеряла счет времени, свет звезд становился все ярче.
Затем автомобиль снизил скорость и повернул на грунтовую дорогу.
— Куда мы едем? — испуганно спросила я.
— Это часть сюрприза.
Колеса прокладывали себе путь по грунтовой дороге — две минуты, пять минут, десять. Я начала волноваться — что, если мы сломаемся здесь? — а потом, когда сияние звезд над головой стало еще красивее, я забыла обо всем.
Наконец, мы остановились.
Коннор выключил фары, вылез из машины, обошел ее и открыл мою дверь. Как только я оказалась снаружи, и он закрыл ее за мной, на мили вокруг не осталось ничего кроме темноты. И перед нами предстало небо, усыпанное звездами на миллионы миль над головой.
Вокруг стояла полная тишина, кроме тикающего звука охлаждения двигателя ламборгини. Даже ветра не было, хотя температура воздуха значительно понизилась. Я набросила на плечи накидку и огляделась.
— Что ж… ты это хотел мне показать?
— Да. Именно это, — сказал Коннор, глядя в темноту. Его голос звучал взволнованно… почти смущенно.
— Эм… ладно…
— Что ты видишь? — спросил он.
Я посмотрела на небо.
— Миллиарды звезд.
Он проследил за моим взглядом.
— Это действительно красиво, правда? Но я не об этом.
— Что ты имеешь в виду?
— Вокруг нас. Здесь, где мы стоим. Что ты видишь?
Обширные равнины песка и заросли кустарника, и низкорослые растения, едва заметные в темноте.
— Кхм… пустыню. Много, очень много песка.
— Я вижу возможность всей жизни.
Я снова огляделась. И опять же видела лишь мили пустоты.
— Думаю, вот почему ты миллиардер, а я нет, — пошутила я.
Конор отошел в сторону шагов на двадцать, затем повернулся и посмотрел на меня.
— Я вижу эквивалент всей нефти в Саудовской Аравии умноженный на миллион.
Я нахмурилась, затем уставилась в темноту, задаваясь вопросом, может я пропустила пару нефтяных вышек.
Нет.
— Ты полагаешь, здесь есть нефть? — спросила я, прислонившись к капоту ламборгини. В холодном ночном воздухе тепло, исходящее от машины, было приятно согревающим.
— Лучше. Думаю, этот ресурс практически безграничен — по крайней мере на миллиард лет вперед — и он более экологически чистый, чем любой другой энергетический ресурс, которым мы владеем.
— Солнечная энергия, — сообразила я.
— Именно. Ты знала, что обеспечить всю территорию Соединенных Штатов электричеством возможно с участка размером сто на сто миль?
Я посмотрела в темноту.
— На это я сейчас смотрю? Э-э… десять тысяч квадратных миль?
— Хорошие навыки умножения.
— Я старалась, — ответила я с сарказмом. Зная, что он гений в числах, эта ситуация была немного похожа на то, как Уинтон Марсалис (Wynton Marsalis — американский трубач и композитор. Прим. пер.) говорит вам, что вы точно умеете играть на казу (игрушечный духовой инструмент африканок. Прим. пер.).
Но Коннор решил проигнорировать подкол.
— Почти десять тысяч квадратных миль. И это меньше десяти процентов всей поверхности штата.
— Но я думала, что с солнечной энергией куча проблем. Э-э… ты не против? — спросила я, медленно опуская свою попу и показывая тем самым, что я хотела сесть на капот. — Он теплый, а воздух вроде как холодный.
— Что? А, конечно, я не против.
Я робко опустилась на металлическую поверхность, ожидая ужасного скрежета металла, прогнувшегося под моим весом. Но ничего не произошло.
Ах-х-х-х.
Тепло машины вызвало мурашки по всему моему телу.
— С любой технологией возникает уйма проблем, — продолжил Коннор. — Особенно до того, как наступит переломный момент, и дела пойдут в гору.
— Да, но… я думала, что существовали проблемы со способами ее хранения. То есть, невозможно получить солнечную энергию ночью, и нет ни одной системы аккумуляторов, которая бы решила этот вопрос.
Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я смогла разглядеть его улыбку, как и услышать ее.
— Вот поэтому я работаю с парой ученых из калифорнийского университета над графеновыми суперконденсаторами.
Мое чутье ботаника зашевелилось внутри.
— Ого… что?
Пока Коннор продолжал говорить, он становился все более взволнованным.
— Графен — это форма углерода, один из известных самых механически жестких материалов и он совершенно подвижен. Парни, которые его открыли, получили Нобелевскую премию по физике в 2010 году. Теперь, двое ученых из калифорнийского университета не только разработали дешевый способ получения графена в больших количествах, но и выяснили, что он может поглощать огромный электрический заряд и со временем медленно отдавать его. Можно питать одну небольшую лампочку в течение пяти минут от кусочка графена, площадью один квадратный дюйм и толщиной меньше миллиметра. Только представь массив из миллионов листов графена, способный принимать огромные количества электричества, вырабатываемого солнечной энергией, а затем
