Мягко успокаивает меня Ди.
Мне надо бежать, а я стою и как дурак не могу оторвать взгляд от ее губ, они так и манят прикоснуться, провести по ним кончиком языка. Не могу сдержаться и опускаюсь на кровать, притягивая к себе теплую, нежную малышку. Припадаю к ее губам в сладком поцелуе, большего я себе сейчас позволить не могу, хотя очень хочется.
— Как ты себя чувствуешь? — Шепчу ей в губы.
— Хорошо. — Просто отвечает моя девочка, и я нахожу в себе силы оторваться от нее, и выйти из комнаты, а после и из квартиры.
Во дворе дома меня уже ждет хмурый водитель, который не ответил мне ни на один вопрос. Но, благо пробок нет, и домой мы домчались быстро, а переступив порог, начался мой личный ад.
Прислуга бегала из комнаты в комнату, и отводила от меня глаза, отца я нашел в кабинете, на столе стоял стакан с виски, в руке он держал сигарету, а голова была опущена на стол. Он был сам не свой, раздавлен, плечи опустились как будто что — то тяжелое водрузили на них и заставили нести. Всегда идеальная прическа сейчас была безнадежно испорчена, как будто отец каждые пять минут тянул себя за волосы в попытке вырвать каждый клок.
Я стоял на пороге и боялся задать вопрос, хотя мысленно уже понимал, что произошло, просто не хотел этого слышать.
Резко подняв голову, отец посмотрел мне в глаза, и в них было столько горя, что казалось оно, затопит нас всех. Он плакал, не отводя от меня взгляда, он плакал как маленький ребенок.
— Ее больше нет. Она ушла сегодня ночью сынок. Наша мама умерла. — Обреченно произнес он, а я больше не мог стоять на ногах, и как подкошенный упал на пол.
Хотелось выть диким зверем, такую боль я еще никогда не чувствовал. Как такое могло произойти? Ведь ей вчера было лучше, она даже нашла силы, чтобы посидеть. Неужели это я ее так расстроил, что это повлияло на ее болезнь? Это все моя вина? Я ведь просто хотел, чтобы она была рядом, чтобы была жива! Это несправедливо! Несправедливо! Потом отец произнес фразу, которая перевернула во мне все. Моя главная ошибка началась с этой долбанной фразы!
— Она звала тебя перед смертью, хотела попрощаться. Я звонил тебе, но ты не брал трубку. Если бы я только знал где тебя искать. Прости сынок.
Все первоначально было неправильным. Я не должен был уходить из дома, не должен был говорить маме все эти вещи. Не должен был приходить к Диане, и уж тем более не должен был позволять отключать звук в телефоне. Если бы я не позволил ей этого сделать, то я бы успел попрощаться с матерью. А теперь ее нет. Я никогда больше не услышу ее голос, никогда больше не увижу ее улыбку, не посмотрю в такие родные и любимые глаза. Она больше не услышит, как сильно я ее люблю. Это убивает меня, просто положите меня рядом с ней и закопайте. Это единственное что я сейчас хочу.
Похороны прошли на следующий день. Я не стал говорить никому из знакомых, не отвечал на звонки и сообщения Дианы. Ее мне хотелось видеть в последнюю очередь. Мой воспаленный больной мозг винил ее в том, что я не успел вовремя. Я был зол, я просто ненавидел этот мир, и не знал, как мне со всем справиться. Для меня похороны проходили как в тумане. Я как будто был под успокоительным, просто не мог проявить какие — либо эмоции. Не пролил ни одной слезинки, просто был молчаливой статуей. Молча наблюдал за тем, как тело моей матери в гробу, опускают глубоко в землю.
В понедельник утром я спускался вниз с четкой мыслью, что мне нужно пойти в школу, иначе я тут свихнусь. И какого же было мое удивление когда, проходя мимо гостиной, я застал пьяного отца, с какой — то шл*хой, которая мерзко хихикала, и прижималась к нему всеми частями тела, в едва прикрытом платье. Это было последней точкой, я сорвался вниз, врезал ошарашенному отцу, и схватив за волосы эту швабру выкинул ее за дверь. Но, злость не уходила, и тогда я решил сделать больно человеку, которого на тот момент считал частично виноватой в том, что случилось. Даже не задумываясь о последствиях, которые меня потом будут преследовать, на протяжении нескольких лет.
Диана
После прекрасной ночи наступил тревожный день. Я мечтала проснуться в объятиях любимого, позавтракать и провести день вместе, но моим мечтам не суждено было сбыться. Мирон проснулся раньше, и поговорим с отцом по телефону, в спешке покинул мою квартиру, так ничего и не объяснив. Я старалась себя успокоить, не настраивать на плохое, но с каждой минутой, с каждым часом и последующим днем мне было все тревожнее.
Все выходные он не отвечал на мои звонки и сообщения, но я не впадала в панику. Мало ли, вдруг у них в семье принято проводя время вместе отключать телефоны и, не отвлекаться на какие — либо внешние факторы.
Все эти дни меня грели только воспоминания нашей ночи, это было самое потрясающее, что случилось со мной за очень долгое время. Да, я знаю, что прошло, не так много времени и можно было повременить с такими близкими отношениями, но мои чувства уже не видели границ, я просто плыла по течению и слушала зов своего сердца, о чем совершенно не жалею. Я верю в его искренность, верю, что он тоже меня любит, и все у нас будет хорошо. Еще я решила показать ему в понедельник дневник, и признаться в том, что люблю его уже достаточно долгое время. Вместе посмеемся и почитаем мои «мемуары». В общем, весь вечер воскресенья я посвятила тому, что уговаривала себя успокоиться и не думать о плохом.
Утро в понедельник моя тревога достигла высшей точки, поспешно собрав все необходимое для учебы, я вылетела из квартиры как пробка из бутылки шампанского, и была очень удивлена, не обнаружив Мирона у подъезда. До школы долетела минут за пять, я так спешила, что не замечала никого и ничего вокруг, но добравшись до кабинета, где должен был проходить наш первый урок, я застыла в коридоре, не веря своим глазам.
— Мирон… Мирон, что происходит? — он стоит напротив нашего класса в кругу своих друзей в обнимку с Дашей,
