Я слушала болтовню дочери о Льюисе и других ее друзьях, о тхэквондо и письменном задании, которое она получила в школе на этой неделе. Один из ее общих с Льюисом друзей устраивал сегодня праздник по случаю дня рождения, и вдобавок ко всей выпечке, которую я на рассвете доставила Флоре, я испекла пирожные и для вечеринки. Дел было полно, и мы торопились домой из магазина, чтобы Келли могла переодеться.
Я остановила машину возле коттеджа, чтобы забросить покупки. Как только мы с Келли вышли из машины, до нас донеслись крики.
Громкий визгливый женский голос эхом разносился от гастронома Мораг по всей Касл-стрит. Нахмурившись, я повернулась в ту сторону и замерла при виде Уокера. Он стоял посреди тротуара, и на него кричала женщина.
На меня нахлынуло осознание, когда я уловила обрывки ее воплей. Монро упоминала, что у Уокера возникли сложности с женщиной, с которой он переспал. Очевидно, он сразу дал ей понять, что между ними может быть только встречи без обязательств, больше он встречаться с ней не хотел и заблокировал ее, когда от нее стали поступать сообщения с оскорблениями. Поэтому она решила связаться с ним с другого номера, а когда ей это не удалось, осмелилась даже позвонить в поместье.
Я знала, что это не мое дело, а преследовательница была следствием того, что Уокер обращался с женщинами как с чем-то одноразовым. Но преследование — есть преследование. И я слишком хорошо понимала, какой это стресс.
К тому же… я была у него в долгу.
— Келли. — Я обогнула капот и протянула дочери ключи. — Зайди в дом.
Она хмуро смотрела в сторону Уокера.
— Что за леди докучает Уокеру?
— Просто зайди внутрь, пожалуйста, — настойчиво сказала я.
Дочь насупилась, но взяла ключи и вошла в коттедж. Я знала, что она прильнет лицом к окну, но отбросила эту мысль.
Вместо этого я поспешила дальше по улице, уровень адреналина уже зашкаливал, когда я услышала, как женщина снова и снова выкрикивает одно и то же и использует нецензурную брань, которую может услышать любой ребенок поблизости. А еще я слышала, как Уокер назвал ее имя. Хлоя.
Подойдя ближе, я отметила, что Уокеру нравился определенный тип женщин. Я видела его с несколькими «однодневками», и хотя цвет волос и глаз менялся, их зашкаливающая чувственность оставалась прежней. Хотя у меня определенно имелись сиськи и задница, они не шли ни в какое сравнение с формами женщин, с которыми я его видела. Судя по всему, Уолкеру очень нравились пышные формы.
Не обращая внимания на смятение от осознания этого открытия, я приняла сердитый вид, и тут Уокер заметил меня краем глаза. Он выглядел настолько ошеломленным, насколько мог выглядеть Уокер — либо из-за моего присутствия, либо из-за моего сурового выражения.
Внезапно Хлоя толкнула Уокера, и он пошатнулся, застигнутый врасплох.
Вид большого, сильного, грозного Уокера Айронсайда, отшатывающегося назад, оказал на меня сильное действие.
Перед глазами вспыхнул красный.
Пока Уокер становился прямо, я втиснулась между ними и изо всех сил толкнула преследовательницу в ответ.
— Отвали! — рявкнула я.
Хлоя споткнулась, но быстро пришла в себя, вновь готовая к бою. Устраивать постыдные публичные разборки было совершенно против моей природы, но ради Уокера я применила свои лучшие актерские способности. Блондинка возвышалась надо мной на несколько дюймов и выглядела так, будто могла одной левой вбить меня в землю. А еще в ее глазах отражалось безумие, что неудивительно для женщины, домогавшейся парня из-за того, что он не хотел быть с ней.
А я всегда верила в борьбу безумия с безумием.
— Так это ты засранка, преследующая моего мужчину! — крикнула я.
Глаза Хлои вспыхнули.
— Твоего мужчину?
Я почувствовала, как Уокер подошел ко мне сзади, коснувшись моей спины, ясно понимая мою игру. Не желая ощущать жар его тела, я вплотную приблизилась к Хлое.
— Да, моего мужчину. У нас общий ребенок, — солгала я.
Хлоя уставилась на Уокера через мое плечо.
— Ты женат?
Он молчал, а я стояла с ней нос к носу.
— Да, и у нас есть ребенок. Мы брали перерыв. И теперь мой мужчина говорит мне, что ты его беспокоишь. Он сказал тебе, что не хочет иметь с тобой ничего общего. — Я ткнула в нее пальцем. — И что? Думаешь, если будешь вести себя как психованная, измотаешь его, и он захочет вернуться к тебе?
Я толкнула ее, и она отступила на тротуаре, держась настороженно. Скрывая торжествующую ухмылку, я понизила голос и сказала:
— Думаешь, это ты психованная, Хлоя? Что ж, у моего мужчины есть определенный типаж. И ты еще не видела настоящую психованную… но увидишь, если когда-нибудь снова прикоснешься к Уокеру. Если хоть еще раз свяжешься с ним. — Теперь наши лица почти соприкасались, и я знаю, какой обезумевшей я выглядела, когда прошептала: — Ты когда-нибудь стреляла в кого-нибудь, Хлоя? Потому что я стреляла.
В ее глазах вспыхнул страх, и я почти почувствовала себя плохой, когда она испуганно отшатнулась назад.
— Я не знала, что у него кто-то был.
— Неважно, был у него кто-то или нет. Человек говорит тебе оставить его в покое, ты оставляешь его в покое. Быть преследуемым — не весело. Хочешь, я тебе это докажу? Потому что у меня есть время. Я могу преследовать твою задницу на работе, у тебя дома, в твоем городе. Куда бы ты ни пошла, я буду там. Хочешь?
Хлоя нахмурилась, но покачала головой.
— Неприятности мне не нужны. — С этими словами она бросила на Уокера последний обиженный взгляд и поспешила по улице к «Межесвету».
Я следила, как она садится в свою машину, понимая, что напротив «Флоры» собрались зрители, но не обращала на них внимания. Хлоя сорвалась с места, будто адские псы щелкали зубами у выхлопной трубы ее автомобиля. Она промчалась мимо нас, даже не взглянув.
Наконец, я повернулась лицом к Уокеру.
В животе порхали бабочки.
Потому что Уокер Айронсайд откровенно мне улыбался.
Я никогда не видела у него такой улыбки.
Один уголок губ был приподнят выше другого, а в уголках его глаз образовались притягательный морщинки.
Эта улыбка была чертовски сексуальной.
Я покраснела с головы до ног, но заставила себя улыбнуться.
— В прошлой жизни ты была актрисой? Потому что я почти поверил, что ты обезумела, — пошутил он.
Рассмеявшись, я пожала плечами.
— Без понятия, откуда это взялось. Но было весело.
Плечи Уокера тряслись от смеха, и я старалась не изумляться этому зрелищу. Его улыбка смягчилась, а выражение лица стало почти нежным. От этого в груди вспыхнула сильная боль.
— Зачем ты это сделала?
— Монро могла упомянуть, что подружка на одну ночь доставляет тебе хлопоты. Я догадалась, что речь шла об этой женщине, и мне не понравилось, что она тебя толкнула. Она поступила так, зная, что ты ей не ответишь. — В этом я тоже была абсолютно уверена. — И я у тебя в долгу.
Фирменное угрюмое выражение Уокера вернулось на место.
— Ты мне ничего не должна.
Я ухмыльнулась.
— Теперь нет.
Уголки его губ снова дернулись.
Меня наполнило тепло, и дистанция, которую я ощутила между нами на прошлой неделе, была забыта.
— Келли собирается на день рождения друга, и у меня есть лишние пирожные. Хочешь зайти выпить с ними кофе, пока ее нет?
В этот момент поведение Уокера изменилось. Будто стена опустилась, его лицо перестало что-либо выражать, а тело напряглось.
— Нет, — прямо ответил он. — У меня дела.
Мне потребовалась секунда на то, чтобы надеть броню и скрыть за ней свои раненые чувства. Но мне удалось. Я улыбнулась сквозь боль.
— Конечно. Тогда, хорошего дня.
Пока Келли веселилась на празднике, я поехала к Монро, чтобы все ей рассказать. Взяв с нее клятву сохранить мою тайну. А ей захотелось устроить Уокеру хорошую взбучку. Но я ей сказала, что в этом случае буду не лучше Хлои, наказывая Уокера за то, что он не хотел того же, что и я.
— Тогда, возможно, нам стоит найти тебе кого-то другого, кем можно увлечься.
