class="p1">«Боже, он даже тут идеальный!»
Сейчас он опять заглянул мне в глаза, в его взгляде я увидела дикий коктейль нежности и желания, Крис осторожно спросил:
— Ты уверена?
Не отводя взгляд, я ответила:
— Я хочу тебя…
Мое искреннее признание совершенно лишило его тормозов.
Он резко вклинился между моих бедер и одним рывком вошел в меня. Наши стоны синхронно вырвались из нас. Я выгнулась ему навстречу. И он вновь накрыл мои губы поцелуем, продолжая погружаться в мое тело. Он постепенно увеличивал темп. Мои стоны уже срывались на крик. Крис не пытался их заглушить, он наслаждался. Волна, которая томно поднималась по моему телу, начинаясь внизу живота, вырвалась так резко, что я не успела почувствовать этот момент. А взрыв был такой силы, что на секунду мне показалось, что я потеряла сознание. Мое тело сотрясалось в мелких судорогах, и я не произвольно сжимала мышцами внутри себя мужскую плоть. Крис застонал в голос и резко вышел из меня, изливаясь горячей, тягучей жидкостью на мой живот. Он опустился рядом со мной, все еще легко содрогаясь от удовольствия. Затем ладонью повернул мое лицо к себе и легко поцеловал, прижимаясь лбом к моему.
Схватив халат, я отправилась в душ, чувствуя на себе прожигающий взгляд.
Когда настроила воду и встала под струю приятной воды с головой, я услышала, как дверь в душе распахнулась. Не успев открыть глаза, я почувствовала, как мои губы снова вовлекли в поцелуй. В этот раз он был намного нежнее, но не менее напористым.
Тяжело дыша, Крис отстранился:
— Я так долго этого ждал. Теперь, когда ты моя, я так просто тебя не отпущу, — полными желания глазами он смотрел на меня.
Слова горячим шаром взорвались и разлились в груди. Очередная волна страсти накатила, и я притянула Криса на себя, держа за талию. Он придавил меня к холодной стене, поднимая за бедра. Я интуитивно обвила его ногами, и он тут же вошел в меня, срывая с губ сладкие стоны. Несмотря на прохладную воду, струящуюся из душевой лейки, тело обдавало горячими волнами изнутри так, что сердце выпрыгивало из груди. В этот раз оргазм накрыл нас одновременно так, что сложно было стоять на трясущихся ногах. Крис прижался ко мне, содрогаясь от приятных спазмов. Он продолжал целовать шею, рвано выдыхая воздух, нежные участки за ушами, спускаясь на ключицу и дальше к груди.
Я отстранилась и, мягко улыбаясь, выдохнула:
— Так мы отсюда никогда не выйдем
Он улыбнулся и выбрав одну из бутылочек, принялся намыливать мое тело. Начиная с шеи и спускаясь вниз. Каждая клеточка моего тела отзывалась на эти ласковые прикосновения, но я старалась не провоцировать его. После я помыла его, вновь отмечая, какой он идеальный, сопровождая свои движения жадным взглядом. Когда я подняла свои глаза на него, он очень самодовольно ухмылялся. На что мое лицо жутко покраснело.
После душа, Крис завязал на своих бедрах полотенце, укутал меня в другое и вынес из ванной. Он аккуратно положил меня, а сам перепрыгнул через меня и лег с другой стороны, притягивая к себе.
Конечно, сейчас мне не хотелось ни о чем говорить, в воздухе еще стоял запах секса, но у меня было столько вопросов, что я должна была получить на них ответы.
Переворачиваясь на живот, я приподнялась на локтях. Крис лежал на спине, но голову повернул ко мне.
— А теперь ты можешь объяснить, что тут произошло? — не пытаясь сдерживать улыбку, начала я разговор.
Крис растянулся в блаженной улыбке:
— Малыш, когда люди любят друг друга всегда так происходит.
Он ласково провел по волосам. А жар от его прикосновений уже разливался по телу. Но я взяла себя в руки.
— Любят? — произнесла я так, как маленький ребенок неуверенно повторяет слова за взрослыми.
— А что тебя смущает? — Крис развернулся и приподнялся на одном локте, он внимательно всматривался и, видимо, ждал моего ответа, или какой-то реакции. Но я зависла.
Это громкое слово отозвалось где-то внутри, отрезвляя мое сознание. Словно тумблер, включилась голова. И в мои мысли стали врываться громкие оскорбления в свой адрес: предатель, проститутка, извращенка. В голове стали всплывать свои же нравоучения и запреты, выводы, итоги.
Я села, поджав колени к подбородку, а голову обхватила руками. Слезы двумя бешеными потоками хлынули из глаз. Они меня, как будто вырвали из оцепенения. Я подскочила, не взирая на наготу и стеснение, скинула полотенце, схватила с кресла свою одежду и выбежала прочь.
Накинув рубашку еще в номере, за дверью я натянула джинсы на голое тело, а кеды, в которых торчали носки натягивала уже в лифте. Там же застегнула рубашку на все пуговицы.
Я выбежала на улицу и, не сбавляя темп, рванула по улице ночного города. Сердце бешено и болезненно колотилось в груди, как плененная птичка. Свернула на перекрестке в сторону набережной, мне нужно было к воде, мне нужно успокоиться.
Когда добежала, я наклонилась через перила к воде. Влажный воздух, шум разбивающихся волн о пристань — дыхание выравнивалось само собой. Мне больше не хотелось плакать. Я просто хотела понять, что чувствую. Закрыла глаза и заглянула внутрь себя, стараясь сосредоточиться на своих мыслях и чувствах.
«Чего ты так боишься? Осуждения со стороны, или боли от возможной потери?»
«И того, и другого»
«Джефа уже не вернешь, но ты живая и должна жить, любить, страдать. Таков закон жизни человеческой»
«Я не хочу страдать, мне еще больно»
«Пойми, так устроен этот мир! Тебе никто не даст гарантий, что он тоже не погибнет, или просто не бросит тебя, но и жить в страхе без любви невозможно»
«Что мне делать?»
«Отдайся своим чувствам и будь, что будет»
Когда мой внутренний диалог утих, я открыла глаза и посмотрела на горизонт.
Когда люди выходили в море, они шли на своих кораблях к горизонту, полные надежд и жажды новых ощущений и открытий. Боялись ли они, что не вернутся — нет, а боялись ли они, что этот выход в море их разочарует, что они больше вообще не захотят выходить в море — никогда. Романтики всегда стремились к чему-то неизведанному и запретному, но никто и никогда из них, претерпев неудачу, не останавливался. Как только заживали старые раны, они шли и делали новые.
С глубоким вздохом мою грудь наполнил мокрый кислород и уверенность в том, что я не буду бояться новых отношений, я не буду бояться осуждения со стороны семьи Джефа, его друзей, или просто чужих
