группу исследовать его на предмет наличия тёмных артефактов или отпечатков тёмной магии.
От этой мысли по спине пробежала дрожь. Она справится. Сколько бы тёмного дерьма не было вокруг, Гермиона сможет обуздать темноту внутри себя.
Грейнджер водила пальцем по бумаге, выводя на ней узоры переплетающихся коридоров, отпечатывая картинку намертво в своей памяти. Общая площадь верхних этажей была довольно большой. Гермиона прикинула в голове, сколько им потребуется времени для полной проверки, и пришла к выводу, что не менее чем за шесть часов, с учётом, что она не будет разделять свою группу.
Время требовало сокращения, но Гарри вряд ли одобрил бы её предложение в разделении. Это было быстрее, но менее продуктивно и более опасно.
Что ж, с этим она обязательно разберётся позже.
Глаза уже жгло от напряжения. Белки покрылись красной паутинкой, а слизистая была чересчур суха.
Зелье действительно работало лучше. Аппетит, к её удивлению, не пропал, скорее наоборот. После посещения Мунго Гермиона умудрилась съесть три пиццы, заказанных в пиццерии на соседней улице. Малфой был прав. Ей стало немного легче.
Пока тело не раздирает от приступов адской боли, мозг, оказывается, способен работать намного лучше, генерируя в голове полезные и нужные мысли.
Гермиона хмыкнула. До рейда оставалось ещё четыре дня. Значит, пока бумаги можно отложить. И, возможно, удастся поспать?
Как бы ей этого хотелось.
Просто лечь в постель, укрыться тёплым одеялом и снова быть обычной Гермионой Грейнджер. Без внушительного багажа за плечами из поломанной судьбы и перечёркнутого будущего. Простой женщиной, которую пригласил на Рождественский приём мужчина, который всё чаще посещал её мысли.
* * *
Идея предложить Грейнджер сопровождение на Министерский Рождественский приём пришло в голову Драко очень неожиданно. Даже для него самого. В планах вообще не было посещать это мероприятие. Который год подряд Малфой получал от Министра приглашение, ссылаясь на то, что главный целитель Святого Мунго должен присутствовать. А учитывая репутацию Драко Малфоя, для Бруствера и всего Министерства Магии это было бы хорошей рекламной кампанией даже спустя столько лет.
Но Драко никогда не принимал приглашения. Вместо этого он отправлял письмо с вежливым отказом и чеком на несколько тысяч галлеонов. Так как министерские приёмы зачастую соединяли в себе вечеринку и сбор средств, Драко, будучи абсолютно незаинтересованным в первом, отдавал предпочтение второму, щедро жертвуя в казну свои деньги. Как бы откупаясь за своё отсутствие. Но Кингсли, видимо, это совсем не обижало, ведь деньги получены, фамилия Малфоя числится в приглашённых, а значит, проблем нет. Министерство своё дело сделало.
Утро того самого дня, когда с губ Драко сорвалось внезапное приглашение, не задалось ещё до того, как он встал с кровати.
Грёбаные ночные кошмары душили всю ночь. Это то, с чем, пожалуй, жил каждый волшебник, который пережил самые мерзкие ужасы войны. Сны не становились менее красочными. Наоборот. Они обрастали всё новыми и новыми событиями, звуками, даже запахами.
Драко мог поклясться, что сегодня чувствовал вонь жжёной крови вперемешку с мочой и рвотой. Хаотичные мерзкие картинки сменяли одна другую, заставляя мозг снова тонуть в жестоких воспоминаниях.
Прошло уже много времени с тех пор, как кошмары посещали его ночью последний раз. Он смог от них избавиться. В этом ему помогло зелье собственного производства с ядом болиголова, на котором сидело теперь большое количество волшебников. И Гермиона в их числе. Это действительно стало открытием, прорывом в его деятельности. Возможно, если бы не эта его разработка, Малфоя бы ни за что не пустили работать в Мунго, сколько бы денег и мозгов у него не было.
Зелье стало пропускной карточкой в нормальное будущее. А его врождённый дар к окклюменции позволил ему тщательно заковать свой тёмный секрет глубоко внутри, не позволяя ему контролировать сознание. Это требовало немалых усилий. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Порой бывало настолько невыносимо, что навязчивые мысли, то, что осталось от запертой Тьмы, просачивались в мозг, вызывая настырный зуд где-то под лобной долей.
Единственное, что помогало Драко выветрить эти мысли, сейчас тлело в руке, пуская в воздух густые клубы дыма.
Указательным пальцем он струсил на землю пепел и поднёс сигарету к губам.
Две затяжки — замедляется колотившееся сердце.
Пять затяжек — мозг прекращает прямую трансляцию ужасов.
Десять затяжек — успокаивается дыхание.
Четырнадцать затяжек — сознание снова закрывается, обрастая ледяной коркой.
Вдохи становятся глубже, чтобы дать возможность лёгким проглотить больше дыма и продлить его действие ещё на несколько секунд.
Каким бы ядом маглы не пичкали сигареты, Драко ни за что бы не перестал их курить. Эта вредная, по их мнению, привычка была для Малфоя экстренной панацеей в любой ситуации. Особенно, когда того просило его нутро.
Впервые эту вещь он попробовал, когда Нарцисса тяжело заболела. Он, наверное, не стал бы целителем никогда, если бы не она. Его навыки и потенциал давно был заметен для всех вокруг, но не для него самого. Малфоя растили как Лорда. Будущего преемника. Чистокровного мага с перспективным семейным бизнесом и забитыми доверху хранилищами в Грингготс. И, возможно, если бы не обстоятельства, в которые его запихнула Судьба, Драко ни за что бы не свернул с этой стези.
Болезнь матери стала для него катализатором в выборе будущей деятельности. Нарцисса была первой, кто указал ему на его таланты, но Драко всё отнекивался. Ему было сложно такое принять.
Но когда Люциус умер, всё вдруг стало намного проще. Принимать решения без оглядки на психованного отца, который только и делает, что брызжет ядом, выплёвывая очередную хрень о бездарности сына, стало легче. Проще брать ответственность, быть самим собой.
Всё началось с самостоятельных поисков нужной информации в библиотеке мэнора. Самочувствие матери резко ухудшилось однажды ночью. Зелья не помогали, как и семейный целитель, который только развёл руками, сказав, что не видит никакой причины подобного состояния. Несколько недель Драко провёл среди старых книг и пергаментов, выискивая информацию, которая могла бы помочь его матери. Но ни одна из страниц не давала ответа на вопрос, почему его мать задыхается собственной кровью, стоит ей крепко уснуть. Нет, не почему. Ему нужно было узнать, как это остановить.
Споры и скандалы с целителями со всего мира стали повседневным ритуалом. Бесконечные попытки Драко заставить их сделать хоть что-то чтобы спасти единственного дорогого ему человека, всегда терпели поражение. Никто ему не мог помочь. Никто не мог помочь его маме.
Приговор вынес целитель из Азии. Он сложил руки в замок, тяжело вздохнул и сказал вслух то, что Драко боялся услышать больше всего:
