сплетни… а что с ней сделает муж! Секунда и я сдавил ее горло. ⁃ Не испытывай меня, девочка, и не заставляй согрешить! Но совсем не так как тебе хотелось бы! Она судорожно вздохнула, но ее глаза вспыхнули рот приоткрылся. ⁃ Вы не священник! — прохрипела она и схватив меня за плечи потянула к себе — Я никому ничего не скажу если отлюбите меня хотя бы один раз, падре! Рывок и я держу ее за волосы. Долго смотрю в ее глаза. Блядь! Кажется я спалился! Твою ж мать! ⁃ Я священник, Рита, но у каждого есть свое прошлое и мое прошлое ты бы не хотела узнать, а я бы не хотел к нему вернуться! ⁃ Ваше прошлое позволяет вам трахать мою сестру! Так трахните и меня тоже! Я сжал кулаки, едва удерживаясь от того, чтобы не влепить ей пощёчину. Но не потому, что она разозлила меня своим выплеском или своим нескрываемым желанием. Нет. Просто её наглость, её уверенность, что она знает обо мне всё, выворачивала меня наизнанку.
— Ты не знаешь, что говоришь, — я хрипло прошептал, приближаясь к её лицу, настолько близко, что мог почувствовать её тёплое дыхание на своём лице. Её глаза горели тем самым огнём, который я видел только у тех, кто был готов пойти до конца, даже если это означало их гибель. — Ты понятия не имеешь, что такое настоящее желание.
Рита дрожала. Но не от страха. Скорее от того, что её накрывало чувство, которого она сама не могла контролировать. Её губы приоткрылись, она снова потянулась ко мне, и её пальцы сжали мои плечи.
— Ну же, — её голос дрожал, но в нём была сила. Уверенность. Проклятая уверенность. — Ты так легко сдаёшься перед Анжеликой? Почему не со мной? Почему ты не можешь дать мне хоть частичку того, что дал ей? И никто ничего не узнает…ты же мужчина…
Мои пальцы сжались сильнее, но я быстро ослабил хватку, стараясь не навредить ей. Она меня провоцировала. Как бешеная кошка, которая сама не понимает, к чему тянется — к ласке или боли.
— Ты ревнуешь, — прохрипел я, вглядываясь в её глаза, — но не к ней, Рита. Ты ревнуешь к тому, чего у тебя никогда не будет. Ты хочешь быть как она, но ты не Анжелика.
— Почему? Почему она? — её голос задрожал, и лицо исказилось от боли. — Почему именно она?
Я мог сказать ей правду. Мог вылить на неё всю свою боль, всю ярость, всю похоть, что разрывала меня изнутри. Но вместо этого я отстранился, отпустив её волосы, и сделал шаг назад.
— Потому что она моя, Рита. И ничто, даже ты, не можешь этого изменить, — мой голос был тихим, но каждое слово, как острое лезвие, резало пространство между нами. — А ты… ты можешь ненавидеть её сколько угодно. Давай, расскажи всем. Облегчи мне задачу. Я заберу твою сестру и увезу отсюда.
Она стояла молча, глаза её наполнились слезами, которые она явно пыталась сдержать. Внутри меня разгорался огонь, но не тот, что мог разрушить всё вокруг, а скорее огонь самосожжения. Я видел в её глазах нечто большее, чем просто похоть. Там был страх, одиночество, боль… Она ненавидела свою сестру, потому что та имела то, чего Рита никогда не сможет заполучить.
— Ты никогда не поймёшь, Рита, — сказал я, направляясь к двери. — Твоя сестра — это то, что разрушает меня и делает меня живым одновременно. А ты… ты просто заблудшая душа, которая ищет ласки. Но ты идёшь не туда. Не я тебе нужен!
— Я не заблудшая, — прохрипела она мне вслед. — Я точно знаю чего хочу!
Я замер на секунду у двери.
— Одиночество — это ад, — сказал я, не оборачиваясь. — Но иногда это всё, что у нас есть. Прими его. И рано или поздно тебе воздастся.
— Не смей говорить со мной как священник!
Я вышел из комнаты, оставив её там, в полумраке, с её слезами и ненавистью. Я знал, что ещё одна проблема висит надо мной. Рита знала слишком много. Она могла разрушить всё в один момент. Но ей это не нужно. Ей нужно лишь внимание, ей нужна моя плоть, которая стала её наркотиком.
Когда я вышел в холл, я почувствовал, как холодный пот стекает по спине. В доме было тихо. Слишком пусто. Я понимал, что Анжелика видела эту сцену. Видела Риту на мне, видела её взгляд, полный яда. И хер знает что она там себе подумала. И я не мог винить её за это.
Чёрт.
Я должен был найти её. Объясниться. Анжелика была огнём, который я не мог погасить. И каждый раз, когда я пытался приблизиться к ней, этот огонь обжигал меня всё сильнее. Но теперь она могла поверить в ложь, поверить в то, что видела своими глазами. Возникла мысль…что это может толкнуть ее к Рафаэлю. А я узнаю об этом, узнаю и тогда весь этот город повторит гибель Помпеи. Я здесь камня на камне не оставлю.
Я вышел на улицу, где вечернее солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в кроваво-оранжевые и багровые оттенки. В воздухе висел сухой зной, и казалось, что он не оставляет места для дыхания. Но я не думал ни о жаре, ни о раскалённом асфальте под ногами. Единственное, что я чувствовал — это острое, режущее изнутри беспокойство.
Анжелика. Рита…чокнутая психопатка, которая впилась в меня как ненормальная. И теперь я не мог избавиться от её слов, которые врезались в мою голову, как ядовитые шипы.
"Она ревнует, она так посмотрела, будто вы её предали!"
Анжелика видела всё.
Сейчас она, вероятно, уже ненавидит меня. Видела, как эта хитрая сучка впивалась в меня своими руками, почти сидела на мне, словно кошка, готовая забрать то, что принадлежит другой. И Анжелика… её глаза — это не просто ревность. Это как будто я ударил ее, как будто я всадил в нее нож.
Я не могу потерять её. Не могу.
Она моя. Даже если мир пойдёт к чёрту. Она всё равно моя. И эта мысль толкала меня вперёд, заставляла двигаться быстрее, искать её. Я должен найти и все объяснить, пока не стало поздно. Пока этот огонь, что горит в ней, не превратился в ненависть. Хотя мне плевать. Я буду жаждать от нее все что угодно кроме равнодушия. Пусть ненавидит.
Я прошёл через сад, стремясь обогнуть дом, чтобы
