раз вышла из своей гардеробной с атласными туфлями цвета слоновой кости на пугающе высоких каблуках, держа их в каждой руке, и заявила:
— Нашла!
— У себя в гардеробной, — отметил Майк, и глаза его дочери встретились с его глазами.
— Майк, — пробормотала Дасти, но ее голос дрожал от смеха.
Она стояла на четвереньках на полу, задрав задницу в воздух, ее собственные туфли на пугающе высоких каблуках (у нее были бледно-желтые с ремешками) уже были на ногах, очевидно, она только что лазила под кровать, чтобы найти туфли Рис.
Майк оторвал взгляд от задницы своей жены и посмотрел на Одри, на кровати лежал раскрытый чемодан Рис, сложенное содержимое, которого Одри не успела тщательно перебрать. Ее смеющиеся глаза были устремлены на Майка, а губы плотно сжаты, чтобы удержаться от смеха.
— Пап, дай мне поблажку, — огрызнулась Риси, и Майк посмотрел на свою дочь. — Я выхожу замуж сегодня.
— Да, за мужчину, с которым ты была семь лет. Господи, Риси, ты уже была практически замужем. Ты делаешь это просто для того, чтобы устроить вечеринку и получить подарки, — ответил Майк.
— Майк, — снова пробормотала Дасти, теперь уже поднявшись на ноги, ее голос все еще вибрировал смехом.
Одри на самом деле фыркнула.
— Мам! — крикнула Риси, свирепо глядя на свою мать.
— Милая, твой папа насмешил, — защищалась Одри.
Майк скрестил руки на груди и ухмыльнулся своей дочери.
— Я просто пытаюсь снять напряжение шуткой, — заявил он ей, и ее глаза встретились с его.
— Если ты пытаешься снять напряжение, то у тебя не получилось! — выпалила Рис.
Ухмылка Майка исчезла, и он прошептал:
— Успокойся, красавица. Все будет хорошо. Все будет идеально. Ты выходишь замуж за хорошего человека, который любит тебя, ты любишь его и отправляешься в свадебное путешествие, которое сделает тебя счастливой до самой смерти.
Он наблюдал, как глаза его дочери наполнились слезами, затем она помахала рукой перед лицом и воскликнула:
— Не заставляй меня плакать! Мой макияж! Гримерша только что ушла! Она не сможет его исправить.
— Иди сюда, — приказал Майк.
— Нет. Ты заставишь меня плакать, — ответила Риси, все еще размахивая рукой перед лицом.
— Риси, милая, иди сюда, — тихо, но твердо сказал Майк.
Она выдержала его взгляд, опустила руку и подошла к нему.
— Мы дадим вам двоим минутку, — пробормотала Дасти, она с Одри проскользнули мимо них к двери.
Майк поднял обе руки и обхватил подбородок своей дочери.
Затем его глаза скользнули по ее лицу.
Затем они уставились на нее.
— Самая красивая девушка в мире, — прошептал он.
Она бросила туфли, подняв руки и крепко сжав запястья отца.
— Папа, — прошептала она в ответ.
— Самая красивая девушка в мире, — повторил он хриплым голосом.
Она сжала губы.
Он притянул ее ближе и наклонился.
Коснувшись губами ее макушки, прошептал:
— Люблю тебя, моя Риси.
— Я тоже тебя люблю, папочка.
Папа.
Он закрыл глаза и прижался губами к ее ароматным, мягким волосам.
Затем немного отстранился и прошептал ей в волосы:
— Всегда.
— Всегда, папочка, — прошептала она в ответ.
Он услышал столпотворение внизу, что означало прибытие ее подружек невесты.
Поэтому отстранился, но продолжал держать руки на ее подбородке и снова поймал ее взгляд.
Она удерживала его взгляд и его запястья, не отпускала.
Затем в комнату вошли две ее подружки невесты.
— О Боже! У тебя божественная прическа, — объявила одна из них.
Майк улыбнулся своей дочери.
Затем он отпустил ее и отошел. Подружки невесты, уже одетые в свои изысканные платья подружек невесты ярко-зеленого цвета с желтоватым отливом, собрались вместе, когда он направился к двери.
Он оглянулся и увидел, что она прижалась к одной, другая держала ее свадебное платье, которое висело на дверце шкафа.
Затем он глубоко вздохнул и вышел из комнаты.
И он сделал это, готовясь сделать то, что ему предстояло сделать через час.
Невозможное.
Отпустить свою дочь.
* * *
Майк сидел на стуле перед огромным рядом конструкций, расставленных на солнце рядом с фермерским домом Холлидея. Его глаза были прикованы к шатру перед ним. Он был усыпан желтыми розами, ярко-зелеными лентами и серпантином, и все это развевалось на легком ветерке, который, к счастью, унес влажность и снял дневную жару.
Дасти только что покинула стул рядом с ним, направляясь под навес.
Джонас покинул очередь шаферов и уселся за пианино.
Дасти улыбнулась Джонасу. Он ухмыльнулся в ответ. Она кивнула, и Ноу повернул голову к своему приятелю, который сидел за барабанной установкой.
Джонас кивнул, заиграл барабанщик, и Дасти начала напевать в микрофон, перед которым стояла.
Пока Риси и Фин стояли в объятиях друг друга под навесом, глядя друг другу в глаза, глаза Дасти встретились с глазами Майка.
Затем своим чистым, сладким, красивым голосом его жена начала петь «Мороженое» Сары МакЛахлан.
Для его дочери и ee племянника.
Но и для мужа.
Майк не сводил с нее глаз, пока она пела, его сын аккомпанировал ей, ее голос поселился у Майка в душе.
Через две минуты песня закончилась.
Пятнадцать минут спустя его дочь стала миссис Финли Деклан Холлидей.
* * *
Через две секунды после этого Мэнди Хейнс посмотрела на своего папочку со своего места, стоя перед симпатичной лучшей подругой ее сестрой Риси, потом она открыла рот и закричала:
— Папа! Я хочу выйти замуж за такого же парня, как Финни!
Все, кто сидел на стульях перед ней, разразились смехом.
Даже ее мамочка.
Но Мэнди совершенно не смутилась.
Глаза папы медленно закрылись, и он отрицательно покачал головой, как делал, когда говорил ей «нет», что она не могла что-то сделать, что-то съесть, что-то взять или куда-то пойти.
Она даже не переживала из-за этого.
Потому что папочка сдавался.
В конце концов.
* * *
Его новая жена стояла в объятиях своего отца в пяти футах от него, Фин посмотрел вниз на свою мать.
Она улыбнулась ему, и у нее хорошо это получилось. Ее улыбка выглядела почти подлинно.
Он покачнулся вместе с ней и прошептал:
— Я знаю, о чем ты думаешь.
— Что я вне себя от счастья, что мой сын женился на хорошей девушке, которая любит его как сумасшедшая? — спросила она сквозь улыбку.
— Ты хочешь, чтобы
