Анна привыкла, что мужчины смотрят на нее слишком легкомысленно и не могут сразу оценить по достоинству ее острый ум и волю.
Анна давно не видела мать и успела уже отвыкнуть от нее. Со времени смерти отца они обе как-то потерялись, будто не находили нужных слов утешения. Теперь настало время восстановить утраченное, попытаться вновь стать близкими друг другу. Вдруг Анна почувствовала радость, когда перед ее мысленным взором предстал чистый городок в горах, где жила Кейт. И тогда она сказала себе, что в эту зиму обязательно найдет свободное время и навестит маму.
Анна протянула руку к телефону и набрала нужный номер. На другом конце провода отозвался холодный бесстрастный голос Дженнифер Прескотт, а потом она услышала родные интонации.
– Дорогая!
– Привет, мам. Я только что вернулась с Гаити.
– Как я рада. Все в порядке?
– О'кей.
– Он приятный человек, этот твой хирург?
Анну даже передернуло от подобного вопроса. Она вспомнила, что не рассказала матери суть дела.
– Нет. Приятным его никак не назовешь. Он оказался втянутым в грязные махинации.
– Надеюсь, ты ничем не рисковала?
Анна ощутила неподдельное беспокойство в обычной материнской фразе.
– Анна, – продолжала Кейт, – Гаити – весьма опасное место.
– Знаю. Но я ничем не рисковала, поверь. – Анна скрестила пальцы, как в детстве, когда приходилось врать. – Я пришлю тебе вырезки.
«Мама, наверное, подпрыгнет до потолка, когда прочтет, но будет уже поздно».
– Пришли, пожалуйста. Я давно ничего не вклеивала в свой альбом.
Анна невольно улыбнулась:
– Мам, я пыталась дозвониться до тебя два раза, но мне сказали, что ты уехала.
– Да. Я была в России.
– В России! Шутишь! Почему там?
Анна услышала только мягкий смех в ответ.
– Седина в бороду – бес в ребро. Не иначе, дорогая. Увидела рекламу в Денвере и подумала: «А почему бы и нет?» Собрала вещички да и махнула на три недельки: Москва, Киев, Санкт-Петербург.
– Бог с тобой. И как там?
– По-разному. В Москве сурово. А в Петербурге и Киеве – скорее величественно. А все вместе восприняла как открытие.
– Я думаю. Ужас, как хочется послушать. Фотографии привезла?
– Не так чтобы много. Да, у меня есть для тебя подарки. Надеюсь, понравятся.
– Понравятся, понравятся. Даже не беспокойся. – Анна приложила ледяную банку из-под пива ко лбу. – Только не начинай рассказывать мне сейчас о снеге. Здесь жарко, как в сауне. Кемпбелл с тобой ездил?
– Нет.
Анна скорее ощутила, чем услышала, легкое изменение в голосе и поэтому спросила:
– У вас все в порядке?
– Не совсем.
– Что случилось, мама?
– Я не могу сейчас говорить об этом.
– Конечно, конечно.
Видно, Дженнифер Прескотт все еще была рядом.
– Мам, я позвоню домой.
– Я сама перезвоню. Не трать денег.
– Не беспокойся. Деньги здесь ни при чем, – улыбнулась в ответ Анна.
– Но мне все-таки лучше перезвонить тебе самой.
– О'кей. Я, правда, думала…
– О чем?
– Ладно… – Анна ругала себя, что никак не могла решиться произнести последнюю фразу. – Знаешь, у меня будет двухнедельный отпуск. Ты сейчас очень занята, но, может быть, нам удастся провести Рождество вместе?
– Прекрасно!
Радость Кейт окончательно растопила сомнения в душе Анны.
– Это лучшая новость для меня. Когда ты собираешься приехать?
– Улажу кое-что и обязательно приеду. Скажем, в двадцатых числах.
– О, это был бы великолепный подарок на Рождество. Ты права. Я буду очень занята. Но здесь столько молодых людей, что скучать не будешь, я гарантирую. Я все устрою. А вечера будем проводить вместе.
– Поджаривая каштаны.
Кейт рассмеялась.
– Да ведь мы в жизни не делали ничего подобного.
– А что мешает нам заняться этим сейчас?
– О, дорогая, как здорово. Я так счастлива.
– Я тоже. Мне хочется увидеть тебя, мам.
– Мне тебя тоже.
– Может быть, это судьба, – загадочно добавила Кейт.
– Что? Не поняла?
– Хочется поговорить с тобой.
– О чем? – уже заинтересованно спросила Анна.
– Так. Семейная история. Я тебе никогда раньше не рассказывала о ней.
– Звучит очень заманчиво.
И вновь в трубке послышался мягкий смех.
– Можешь мне поверить, это почище, чем история «Семьи Аддамсов».
Вдруг на другом конце провода послышались голоса.
– Дорогая, не могу больше разговаривать. Надо срочно идти.
– О'кей. Жду звонка.
– Хорошо.
Воцарилось секундное молчание, которое всегда предшествует концу разговора. Но пауза была наполнена сейчас неслышными голосами. «Я люблю, люблю тебя. И прости, что не все сказала, дорогая!» – без слов кричали сейчас они друг другу. А вслух сказали только:
– Прощай.
– Прощай, мам.
Затем Анна повесила трубку, и почему-то слезы подступили к горлу.
ВЕЙЛ
Украшенный цветами и знаменами, банкетный зал был просто великолепен.
Зал был отделан в австрийском стиле с обыгрыванием охотничьей темы. Огромный камин – точная копия камина зальцбургского замка: шесть футов в высоту и восемь – в длину, и отблески его огня создавали особое настроение. На стенах, отделанных дубом, висели картины, посвященные охотничьей теме, между ними красовались чучела голов оленей, поражавшие своей красотой. По углам стояли рыцари в доспехах, их пустые железные перчатки сжимали древки копий, а под самым потолком, выше картин и чучел, висела в строгом порядке целая коллекция дорогого старинного оружия.
Гости могли вообразить себя рыцарями Тевтонского ордена, вернувшимися из крестового похода, или охотниками, возвратившимися из таинственного Черного леса после того, как убили и освежевали там дикого вепря. Такой воинственный дух почему-то особенно нравился гостям, которые и мухи не обидели за всю жизнь.
Кейт заглянула в меню, прекрасно отпечатанное черным готическим шрифтом на пергаменте, и отметила для себя, что хорошо приготовленная оленина, а также рейнские вина способны лишь усилить разыгравшуюся фантазию посетителей. Это было как раз то, что нужно. Бизнесмены, которые должны были сегодня собраться на банкет, с явным удовольствием почувствуют себя рыцарями, способными смело пронести свои штандарты средь всех стихий рынка. Ведь их терминология по маркетингу не случайно напоминает военную: бесконечные завоевания, сферы влияния, враги, разбиваемые в пух и прах, к славе победителя. Старания Кейт не должны оказаться напрасными.
Кейт невольно развеселилась, представив себе, как здесь будут сидеть тридцать мужчин, наслаждаясь своим мнимым рыцарским духом. Хорошие, впрочем, клиенты, чьи фантазии теперь воплотились в жизнь. Однако она невольно пожалела двух женщин, которые должны были принять участие в этом сборище.
И меню оказалось героическим. Начиналось оно с копченой говядины по-немецки, затем шел очень калорийный Linsensuppe[19]; основное блюдо – маринованная или поджаренная говядина, приготовленная в соусе и приправленная лесными ягодами, а также тетерева, нашпигованные каштанами. На десерт предлагались сладости из все того же немецкого таинственного Schwarzwalder'а[20]: всевозможные пирожные с начинкой из лесных ягод и Kirschtorte[21]. Ну а под занавес – широкий выбор американских и европейских сыров.
Кейт подумала, что от последствий такого банкета надо будет долго избавляться в гимнастическом зале либо на горных трассах.
С коктейлем, содовой, вином, минеральной водой и кофе банкет должен был обойтись в пять тысяч долларов – около ста пятидесяти долларов с человека. Естественно, в расчеты входили обслуживание, налоги, специальное украшение зала.
Кейт была довольна приличным доходом от всего мероприятия, а также качеством обслуживания. Она пробежалась взглядом вдоль длинного стола, невольно вспоминая былые дни отеля, когда ей приходилось следить за тем, чтобы официантки аккуратно расставляли столовое серебро и посуду. Кейт протянула руку, коснувшись пальцами белоснежной скатерти, и из глубин подсознания выплыли воспоминания.
Она увидела себя стоящей рядом с Эвелин Годболд в столовой Грейт-Ло, сразу после смерти Дэвида, слушая, как Эвелин рассказывает ей что-то про ножи, вилки, бокалы для воды и вина, про салфетки и тарелки для хлеба.
Кейт невольно ощутила, что ее вновь охватили чувства, связанные только с Эвелин. Даже после тридцати лет она так и не смогла бы определить, чего в них больше: страха, любви или уважения. Нет, любви все-таки было больше. Кейт вдруг вспомнила, что она очень давно не разговаривала с Эвелин, и решила позвонить как можно скорее. В последние годы ее здоровье пошатнулось, у Кейт появилось предчувствие, что судьба готовит ей еще одну потерю.
– Кейт! – Это была Элейн Броуди, появившаяся в зале. Именно она прервала воспоминания. На Элейн был прекрасный шерстяной костюм, каштановые волосы убраны назад и держались с помощью бархатной ленты. Это сделало ее похожей на фотомодель. В руках Элейн держала радиотелефон. Она улыбнулась: – Ну как тебе все это?
