– Давай вместе.
– М-м? – Плохо соображая от возбуждения, Кристин подумала, что он говорит об оргазме. Он хочет, чтобы они кончили вместе? Прямо здесь? Она отстранилась и посмотрела ему в лицо, но их бедра по-прежнему были прижаты. – Что?!
– В воскресенье. – Алек нахмурился, заметив ошарашенное выражение ее лица. – Соревнования по сноубордингу. Давай пойдем вместе.
– О! – Кристин засмеялась. – Я подумала... Не важно. – Что?
– Ничего. Нет. Я не могу. Я же сказала, что приедет моя семья.
– В любом случае давай встретимся там, перед VIP-трибуной. Я оставлю пропуск на всех вас у входа.
– Алек, я правда не могу.
– Почему нет? Подожди секунду. – Он посмотрел на нее и широко раскрыл глаза. – Ты ведь не замужем?
– Нет. Я не замужем.
– Ты с кем-то встречаешься? – Нет.
– Умираешь от редкой болезни?
– Нет.
– Тебе неловко признаться, что ты бисексуалка, что раньше ты была мужчиной, что у тебя венерическое заболевание?
– Нет! – Кристин засмеялась.
– Тогда давай встретимся в воскресенье. – Нет.
Ее оживление уступило место раздражению.
– Ну почему «нет»? Я спрашиваю серьезно. Должна же быть какая-то причина.
Кристин прищурила глаза:
– Кажется, ты говорил, что слово «нет» действует.
– Я лгал. Нет, на самом деле я забыл добавить, что оно действует только тогда, когда ты именно это и имеешь в виду. А в данном случае это не так.
– Нет так!
– Кристин... – В голосе Алека слышалось недоверие. – Я не слепой. Я не дурак. Я знаю, что нравлюсь тебе. Так назови мне хотя бы одну серьезную причину, по которой ты не можешь со мной встречаться.
– Может быть, ты нравишься мне по-другому, не так, как ты это понимаешь.
– Ладно.
Он окинул взглядом площадку, потом сделал три быстрых поворота, и они оказались за пределами танцпола. Здесь было темно, но Кристин сообразила, что они стоят в самом низу лестницы, ведущей на эстраду. От людей, сидящих в зале, их закрывал импровизированный занавес. В следующее мгновение Кристин оказалась прижатой к стене. Губы Алека приближались к ее губам.
– Подожди! – Кристин испуганно уперлась ладонями ему в грудь и пропищала: – Что ты делаешь?
– Целую тебя. Вернее, собираюсь поцеловать. Кристин открыла рот, готовая произнести «нет», но слово почему-то застряло у нее в горле. Сквозь полумрак она видела его мерцающие сумеречным светом глаза, которые, не отрываясь, пристально смотрели на нее. Она посмотрела на его губы. Как часто ей хотелось ощутить на своих губах прикосновение этих красиво, по-мужски очерченных губ!
Кристин подняла на него глаза:
– Один поцелуй. Алек наклонился ниже.
– Подожди!
Он поднял голову, и на его лице читалось: «Ну что теперь?»
– Только без рук, – сказала она и, убрав руки с его груди, спрятала их за своей спиной.
Искренняя досада, мелькнувшая в глазах Алека, могла бы позабавить Кристин, если бы сердце ее не трепыхалось как попавшая в паутину бабочка.
Умышленно медленно, очень медленно Алек убрал руки с ее бедер и поочередно уперся ими в стену на уровне ее головы.
И наконец он коснулся ее губ своими губами.
«О Боже мой!» – это была последняя связная мысль, мелькнувшая у нее в голове, и она, покорившись, погрузилась в волшебство его поцелуя. Его губы становились то жесткими и требовательными, то мягкими и податливыми, они менялись и двигались, ведя ее, как во время танца. Он наклонил поудобнее голову, и его язык скользнул внутрь, упрашивая ее, поддразнивая и обволакивая ее желанием.
Постанывая, Кристин отвечала на каждое его движение, впитывая его вкус и желая все больше, и больше, и больше. Если у нее есть только один этот поцелуй, пусть он длится вечность. Алек, похоже, стремился к тому же, вкладывая все, что у него было, в эту игру губ, пока наконец ее тело не обмякло и она не начала обессиленно сползать по стене.
Когда их поцелуй закончился, она издала длинный откровенный вздох. Потом открыла глаза. Медленно. И обнаружила, что он улыбается, а в его взгляде, обращенном на нее сверху вниз, читается истинно мужское удовлетворение.
Очевидно, она все-таки сползла по стене на несколько дюймов.
– Ах, ладно. – Кристин хмыкнула и постаралась как-то побороть дрожь в коленях. – Да. Это было... – Она снова кашлянула.
– Весьма красноречиво. – Алек сделал шаг назад и протянул ей руку.
Она приняла ее. С благодарностью.
Когда Алек двинулся с места, она в оцепенении последовала за ним, мельком заметив, что народу в пабе стало немного меньше. Оркестр, похоже, уже заканчивал свое выступление, и Алек направился не к своей компании, а, ловко лавируя между столиками, повел Кристин к выходу и помог ей одеться.
Они вышли на холод, и он заботливо накинул ей капюшон на голову, потом обхватил ладонями ее лицо и еще раз поцеловал, сладко, но слишком быстро.
Он поднял голову, и Кристин разочарованно взглянула на него.
– Увидимся в понедельник.
Потом он шагнул назад и вошел в паб.
Она стояла и в замешательстве смотрела на закрытую дверь паба. Когда наконец она пришла в себя, ей захотелось затопать ногами.
– Нет, – сказала она. – Нет, нет, нет. И я имею в виду именно это. И это не просто слова.
Твои корни там, где ты родился, но ты не обязан там жить.
«Как сделать свою жизнь идеальной»
Кристин рада была тому шумному беспорядку, который привнесли с собой в дом приехавшие – четверо взрослых и двое детей, которые, смеясь и переговариваясь, начали распаковывать свои вещи. Эта суета отвлекла ее от мыслей об Алеке и о том потрясающем поцелуе в пабе.
Почти отвлекла.
На самом деле ей трудно было думать о чем-то еще, кроме этого поцелуя, но приезд семьи позволил хоть немного отвлечься.
– Как давно я не проводила вместе с вами рождественские каникулы, – сказала Кристин, когда воскресным утром семья собралась за завтраком.
– И единственное, что тебя оправдывает, – это твоя резидентура, – заметила мать, посыпая отруби заменителем сахара.
Вся семья сидела за круглым обеденным столом со стеклянной столешницей. Кристин вновь поразила красота матери. Как удается женщине, которой скоро исполнится шестьдесят, всегда выглядеть такой привлекательной, молодой и идеально собранной? Кристин говорили, что она унаследовала внешность матери и ум отца, но, откровенно говоря, она так не считала. Рядом с Барбарой Эштон она выглядела неуклюжим жирафом. Что же касается мозгов, то и здесь Кристин была в семье на последнем месте. Она наблюдала за братом, который увлеченно читал какую-то статью в денверской газете. Как и их отец, Робби был не столько красивым, сколько импозантным, с острыми угловатыми чертами лица, и оба они отличались незаурядным умом.
