— Знаю, — завелась сестра. — И никогда не ездила на лыжах. Не ходила на свидания. Не выщипывала брови и не завтракала в постели...
— Последнее я бы тебе не советовала, — грустно сказала Амбер.
— А мне скоро тридцать...
— Только через два года. Но женщина сама определяет, сколько ей лет! Стареть же особенно неприятно, когда будущее видится водой, быстро уходящей в песок...
— Как бы там ни было, — продолжала сестра, — я хочу наконец начать делать то, о чем всегда мечтала. И перестать запираться на замок.
— С чего это вдруг такая перемена во взглядах на жизнь?
Тишина.
— Есть причина, но лучше пока промолчу.
— Ясно. Причина — это Росс Шеридан?
— Без комментариев, — хмыкнула Урсула. — Слушай, Амбер. Мне действительно пора бежать.
— Да, да. — Амбер едва не топнула ногой. Хотя нет у нее права злиться. Никакого. Просто Урсула впервые спешила куда-то по своим делам. А раньше исключительно ей нужно было срочно мчаться то туда, то сюда. А Урсула, старшая сестра, всегда находила для нее сколько угодно времени и внимания. Теперь, похоже, они поменялись местами. — Хотелось, чтобы ты пришла, — жалобно, голосом маленькой девочки протянула Амбер.
— Но зачем? — Сестра рассмеялась. — Только не говори, что я нужна тебе в качестве моральной опоры! Финн устраивает прием, ты — его невеста. Представь, сколько завистливых взглядов ты ощутишь на себе! Все женщины будут пронзать тебя насквозь своими змеиными глазами, пытаясь понять, чем же эта девчонка приворожила самого завидного лондонского холостяка!
— Этого я и сама не знаю, — уныло сказала Амбер.
— Если напрашиваешься на комплименты, то у меня не хватит времени перечислить их все, — отрезала Урсула.
— Не напрашиваюсь.
Короткая, вымученная фраза встревожила Урсулу не на шутку.
— Только начистоту, сестренка... в самом деле что-то произошло?
Это был тот самый случай, когда Амбер могла сказать: «Да. Все очень плохо». Но она взрослый человек и сама должна справляться с жизнью и ее вечными проблемами. Обращаться к старшей сестре всякий раз, когда дела идут не так, как хочется, уже нельзя. Да и что сказать Урсуле, которая, по ее смутному подозрению, до сих пор еще девственница?
Что Финн не притрагивался к ней несколько дней? Что ходит чернее тучи и при этом совершенно непредсказуем? И что она, Амбер, до смерти боится оказаться брошенной, но на эту тему она, испуганная и жалкая мышка, не осмеливается заговорить с женихом, потому что от возможного ответа ее бросает в дрожь?
Амбер собрала всю свою волю в кулак и сказала:
— Нет. Все в порядке. А что может случиться?
— Вот именно! — радостно вздохнула Урсула. — Тебе все завидуют! Из-за Финна! Желаю чудесно провести Новый год, а когда я вернусь, увидимся.
— Куда ты едешь? — заторопилась Амбер, кляня свой эгоизм. За собственными проблемами она не удосужилась поинтересоваться планами сестры.
— В Прагу.
— Почему в Прагу?
— А почему бы и нет? — беспечно ответила Урсула. — Наверное, потому, что Прага находится там, куда я еду!
Попрощавшись с сестрой, Амбер побрела в гостиную. Теперь комната показалась ей гостиничным номером, а не частью дома. Ей не было здесь места, разве что временно.
Завтра канун Нового года, и они устраивают прием. Нет. Прием устраивает Финн. В этом году она отстранена от организации вечеринки. Год назад она заказывала воздушные шарики и ленты, и какой-то необычный шоколадный торт. Судя по восторженным возгласам гостей, Финн, впервые приняв ее помощь, заявил тем самым всем вокруг об их близости.
Амбер вспоминала, как около полуночи в комнате наступила тишина. Финн встал из-за рояля, как всегда, распахнул громадные окна балкона, и гости высыпали наружу слушать первый гулкий удар Биг-Бена, возвещающего приход Нового года.
Звон Биг-Бена Амбер слышала и прежде: с самого начала работы в «Аллюре» Финн приглашал ее на каждый из своих знаменитых приемов. Но прошлый год был особенным, вернее, их с Финном отношения стали... особенными. Идеальными, слишком идеальными. Почти целый год они прожили вместе без единой ссоры, но объяснить кому-то, даже сестре, эту не требующую слов гармонию Амбер даже не пыталась. Боялась показаться слишком самонадеянной. Боялась искушать судьбу.
Но гармония была, что и говорить, она присутствовала почти в каждой мелочи. Амбер обращалась к Богу, боясь обмануться. Она любила Финна и молилась о том, чтобы он чувствовал то же самое по отношению к ней. Наверное, и он любил ее, хотя ни разу не сказал... по крайней мере, до прошлогодней вечеринки...
В самый разгар той суматошной рождественской поры Амбер представилась возможность стать «лицом» одной крупной компании, с головным офисом в Париже. Компания называлась «Кассини». Они имели филиалы во многих странах и искали женщину, олицетворяющую собой все, что выпускала компания, — от косметики и духов до ювелирных украшений. Ту, что пришлась бы по душе всем заказчикам, независимо от страны, в которой они жили. Словом, этакую «международную» женщину. Указание на эту тему получил Финн, да и другие директора крупных модельных агентств.
Задачка, как выяснилось, оказалась не из легких, и Амбер удивилась больше всех, когда владелец фирмы господин Кассини сообщил, что своим новым «лицом» он хочет видеть ее. Амбер вообще редко появлялась в обществе, предпочитая сидеть в офисе под боком у Финна. И даже не пыталась приблизиться к Кассини, все произошло само собой, по воле случая.
Парфюмерный босс однажды прибыл к Финну на ланч и заметил стройную девушку с ярко-золотыми волосами, в светло-голубых джинсах и белой футболке. Она сидела на краешке стола и грызла яблоко.
Как язвительно заметил Финн, этот парень был сражен наповал. Чуть не рухнул со стула.
— Он хочет тебя, — заявил Финн.
Амбер слегка приподняла брови.
— Хочет меня?
Финн попытался улыбнуться.
— Да нет, не в том смысле, — процедил он. — Он хочет видеть тебя лицом новой рекламной кампании.
— О, — вздохнула Амбер.
— Удивлена? — угрожающе поинтересовался Финн, и она улыбнулась.
— «Ушам своим не верю», вернее не скажешь!
— Контракт эксклюзивный. Это значит: куча-куча долларов, — пояснил Финн. — Телевидение, журналы, рекламные плакаты, видеокассеты массовым тиражом... Все у твоих ног, Амбер, если примешь предложение. В финансовом отношении, если, конечно, ты хорошо вложишь деньги, — уверенно, тоном человека, решившего играть честно, продолжил он, — ты будешь обеспечена до конца жизни. Тебе больше не придется работать. Никогда.
— Ты назвал преимущества. А недостатки?
