— Идешь говорить спасибо Засосову? — окинув ее ревнивым взглядом с ног до головы, спросил Иван.
— Даже если и Засосову, — оскорбилась она. — Тебе-то что?!
— Ничего, — пожал плечами Глебов. — Спасибо, что не попросила подержать вам свечку.
— А ты чего хамишь? — не выдержала Анна. — Ты кто такой? Ты мой личный водитель! И все!
— И за это спасибо... что напомнила. Только что-то мне скучно стало быть твоим лакеем.
— Ну и пожалуйста! — взорвалась она. — Ты уволен!
— Ушам своим не верю! Об этом сегодня сообщат все информационные агентства мира!
Они бросили в лицо друг другу с десяток колкостей. Еще немного — и могло дойти до рукоприкладства. Но положение спас Гриша Первухин, проплывший мимо. Анна хлопнула от всей души входной дверью и, продолжая ругать Ивана на все лады, побежала на встречу с Левой. Настроение, и без того невеселое, было окончательно испорчено.
Жебунов уже ждал Аню на условленном месте. Увидев ее, Лев проворно выскочил из своей машины (синяя «Вольво» с тонированными стеклами) и, вооружившись букетом цветов, заторопился навстречу.
— Вы чем-то расстроены? — вручив цветы, спросил он.
— Да сосед... — она чуть было не сказала по коммуналке, но вовремя спохватилась, — по лестнице... достал!
— Пристает? Только скажите — я с ним разберусь.
— Да нет, — Аня тут же попыталась дать задний ход. — Он нормальный, но... Тинейджер. Мечтает стать ударником и целый день стучит по своим барабанам. А у меня такое ощущение, что по моей бедной голове.
— А что же ваш отец? — посочувствовал Жебунов. — Он что, не может поговорить с этим придурком?
«Ого! Про отца знает. Похоже, навел справки у Засосова...»
— Так они оба за границей, — беззаботно сказала она. — Якобы по делам. Но я думаю, что они просто сбежали от барабанов подальше. Похоже, мне тоже пора бежать куда-нибудь в Швейцарию.
Переговариваясь, они сели в машину и поехали. Хоть времени у них было с запасом, но на выставку, к открытию, успеть им не удалось. Они попали в многочасовую пробку.
Какого же было ее удивление, когда вечером, включив телевизор, чтобы посмотреть новости, Аня вдруг поняла, что виновницей этой пробки была... она сама! Вообще-то пробку устроили демонстранты, перегородившие проезжую часть. Таким радикальным образом свой протест выражали... охранники Санкт-Петербурга. Они выступали против принятия Думой закона, запрещающего бывшим заключенным заниматься охранным бизнесом. Толпу решительно настроенных демонстрантов возглавлял не кто иной, как... охранник из «Валькирии» по имени Алексей. Именно Алексею она так красиво вкрутила всю эту историю с Думой и законом. Не с умыслом. Так... И вот что из этого получилось.
Воистину: «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...»
Судя по всему, фотовыставка приятеля Жебунова сразу началась с фуршета. Когда Лева и Аня добрались до места, они нашли в одном из залов столы с пятнами пролитых напитков на скатерти, кожурой от бананов, апельсиновыми корками и голыми веточками винограда на блюдах.
Расправившись с едой, народ, скорей всего, двинул на другую презентацию, где тоже было обещано угощение, — вдоль стен с фотографиями в рамочках двигались не больше десяти человек. И на людей из бомонда, которыми выставка (по словам Жебунова) должна была просто изобиловать, никак не походили.
Не было на месте и виновника торжества — приятеля Левы. То ли он вместе со всеми отбыл в сторону еды и выпивки, то ли бежал от стыда подальше, посчитав, что полностью провалился.
— А мне нравится, — покружив по залам, поделилась Анна своими ощущениями. — Ваш друг умеет передать настроение. И это самое ценное.
Говоря о настроении, Аня имела в виду фотографию, которая произвела на нее наибольшее впечатление: пустая коробка из-под обуви на полу, веревка и все! Но с этой фотки почему-то энергия так и перла.
— Жаль, что все так получилось, — расстроенно проговорил Жебунов. — Глупо как-то. Хотел познакомить вас с интересными людьми... А вышло, что я просто натрепался.
— А я здесь не из-за каких-то интересных людей. Я здесь из-за вас, — честно призналась Анна.
Ее откровенность Лева, видимо, неправильно истолковал. Когда они, насмотревшись фотографий на год вперед, поехали искать место, где можно было перекусить, Жебунов, заметив тихий переулочек, свернул в него, припарковал машину и, не тратя времени на то, чтобы заглушить двигатель, вдруг обнял Анну, притянул к себе и попытался поцеловать.
Такой прыти от Левы она никак не ожидала. Ждала, конечно, что он начнет флиртовать... Но такая сексуальная агрессия! Да еще на голодный желудок и трезвую голову! Набросился, будто только что снял ее на обочине! Ну, нет!
— Я все расскажу папе, — не пытаясь вырваться, спокойно проговорила она, когда губы Жебунова были уже в сантиметре от ее губ.
Лева отстранился.
— Извините меня, Стеша, — покорно сказал он. — Не знаю, что на меня нашло. Вы сегодня просто демонически притягательны. Настоящая женщина-вамп.
«А он еще и банален. К тому же трусишка. Папы испугался. Если б на тебя, дорогой, нашло, то мне никакой бы папа не помог... Эх, ты!»
Получив отпор, Лева тут же припомнил, что неподалеку есть вполне приличный ресторан, где им будет хорошо и уютно вдвоем: ужин при свечах, приятная музыка, изысканная кухня.
«Господи, какую чушь он несет!» — подумала Аня.
Она недоумевала, куда делось его остроумие, которым он блистал в Комарове, когда гулял по заснеженным дорожкам пансионата вместе со своей новой знакомой Анной Венгеровой? Или все объясняется просто? Тогда ему было ничего не нужно и он оставался самим собой, а сейчас на что-то претендует и пытается кого-то из себя изобразить. Лева, Лева...
Анюта даже не знала, что и делать. Как-то ей уже расхотелось и в ресторан идти, и вообще оставаться дальше в компании Жебунова... И все же она решила сказать «да» (нельзя вот так запросто разбрасываться Жебуновыми! и есть очень хочется!) и уже открыла было рот, но в этот момент ее мобильник заиграл в глубинах сумки первые аккорды Пятой симфонии Бетховена.
— Алло! — отыскав телефон, ответила Анна.
— Это я, — услышала она знакомый мужской голос и сразу поняла: не к добру.
— Минуту! — сказала Аня в трубку, извинилась перед Жебуновым, быстро выскочила из машины, захлопнула дверь и для верности сделала шагов десять вперед.
— Я слушаю, — возобновила она разговор.
— Я все знаю! — злорадно сказал мужской голос.
