— Итак, что будет, если из-за вас этот человек почувствует себя пристыженным или испуганным, или если вы глубоко его раните? Что вы ощутите?
Никто не ответил.
— Я скажу, что вы ощутите. Ужас. Печаль. Как будто вы плохой человек. Как будто вы не сможете никогда даже смотреть в глаза тому человеку. Именно поэтому, ребята, так важно очень-очень серьезно относиться к решению заняться сексом. Речь идет не только о вас, здесь многое ставится на карту. Если вы не осторожны, это может привести не только к беременности или болезни, но и к стыду, позору и сильнейшей боли.
Раздался звонок, и мисс Масо, перекрикивая звук отодвигаемых стульев и нервные смешки, объявила: «К среде нужно написать эссе на триста пятьдесят слов о том, что значит уважать себя в сексуальном контексте». Весь класс застонал, а она спросила: «Хотите, чтобы слов было пятьсот?» Мы дружно сказали, что не хотим, триста пятидесяти будет вполне достаточно, спасибо.
Когда я собирала свои вещи, Роберт появился около моей парты. Он наклонился и подмигнул. Я закатила глаза.
— Знаешь, о ком я подумал? — спросил он.
— О Меган Фокс.
— Уж слишком секси.
— Анджелина Джоли.
— Слишком старая.
Трейси встала между мной и Робертом, схватив меня за руку.
— Мне нужно с тобой поговорить. Пойдешь со мной на французский?
Я посмотрела ей в глаза и поняла, что сегодня она из-за чего-то плакала. У нее всегда на некоторое время остаются красные глаза после слез — это я точно знаю. Я так обрадовалась, что она хочет со мной поговорить, что даже не потрудилась выразить свое недовольство. Я улыбнулась Роберту через плечо, и она потянула меня за собой из класса, избавив от необходимости отвечать на вопрос, который он совершенно точно бы задал: «А ты о ком думала?» Он так предсказуем, когда пытается быть сексуальным, или учтивым, или соблазнительным, или каким он там хочет казаться.
Пока Трейси не попала в отряд чирлидеров, мы с ней ходили на все уроки вместе. Теперь она периодически ходит с пугающей демонической Кристин, или ее останавливают в холле Лена или Регина и просят сделать для них что-нибудь дурацкое — например, рискнуть прогулять урок, чтобы принести им кусочек пиццы из кафе «Cavallo's», которое находится в торговом центре рядом со школой.
А сегодня она хочет пойти со мной.
— Почему ты ушла в пятницу вечером? — спросила она.
Не знаю, смогу ли быть честной с ней прямо сейчас. Она кажется немного слабой, поэтому тирада об идиотском поведении ее подруг по команде вряд ли поможет.
— Не знаю, просто не смогла вписаться в компанию, — сказала я, когда мы подошли к своим шкафчикам. Она открыла свой и взяла с полки учебник французского. — Ты занималась всей этой фигней с водочной воронкой. И ты разозлилась на меня.
Трейси повернулась ко мне с таким видом, словно она снова готова заплакать.
— Я не злилась на тебя. Точнее, злилась, но это было глупо. Я знаю, что ты просто за меня переживала и хотела, чтобы я была в безопасности. — Она посмотрела на свои туфли. — Мы с Мэттом сильно поссорились после того, как ты ушла.
— Вы поссорились? — переспросила я, вопреки всему надеясь, что мы, наконец, окончательно покончили с Тупым Парнем. Так я мысленно называю Мэтта. Надеюсь, я никогда не произнесу это вслух.
— Да. Я была очень пьяная, мне стало плохо, поэтому я пошла наверх, прилечь на минутку, и застукала его в комнате родителей с Леной. Они ничего такого не делали — просто сидели и разговаривали, и дверь была открыта… — Она сделала паузу, продолжать ей явно не хотелось. Я решила не напоминать, что видела, как они вместе прошмыгнули вверх по лестнице, и могу поспорить, что дверь они открыли только, когда услышали чьи-то шаги.
— Что ты ему сказала?
— Точно не помню. Думаю, я просто там стояла. А потом Лена встала и пошла вниз. А Мэтт спросил, в чем проблема.
— Трэйс…
— Я сказала, что он скотина, и пусть даже не надеется, что я буду с ним спать, если он флиртует с другими девушками. Знаешь, что он ответил?
Я мысленно подготовилась это услышать.
— Он сказал, что я в любом случае не буду с ним спать, и это его устраивает, потому что он не хочет, чтобы его заставляли пользоваться презервативами, и… и я думаю, мы расстались. — Она отвернулась к своему шкафчику, чтобы никто не увидел, как она плачет. Я впервые заметила, что на двери ее шкафчика, прямо под зеркалом, рядом с нашим фото, приклеена записка от Мэтта. Эту записку Мэтт написал в прошлом году на обороте пропуска в туалет. Надпись гласила: «ТРЕЙС СУПЕР!» Время, когда Мэтт писал записки наподобие этой, давно прошло.
— Трейси, он тебя не достоин. Я имею в виду, затащить Лену в спальню твоих родителей на твоей вечеринке, даже если они там «просто разговаривали» — это… на самом деле нехорошо.
Она не поворачивалась. Я положила руку на ее плечо.
— Тебе было плохо после всей этой водки?
Она кивнула, и я услышала ее всхлип.
— А с родителями проблемы были?
Она снова кивнула, и я поняла, что она готова бессильно рухнуть на пол. Я взяла ее под руку, закрыла шкафчик и повела ее через холл в туалет. Прозвенел звонок, но я знала, что месье Леверт не будет задавать вопросов, если мы появимся в классе на пару минут позже. Опухшие глаза Трейси прекрасно все объяснят, и месье Леверт, как человек старой закалки, ни за что не будет обсуждать проблемы дамы в присутствии других.
Слава Богу, Мэтт изучает испанский. Нам обеим нужен отдых от этого козла хотя бы на один урок.
Мы заходим в туалет. Я заглядываю под синие дверцы всех кабинок, чтобы убедиться, что мы одни. Трейси смотрится в зеркало, на котором кто-то написал «Соси» лаком для ногтей цвета фуксии. Таким же почерком написано «Соси» в другом туалете, где я пряталась в тот день, когда Джейми отвез меня домой. Хотя бы цвет лака отличается. И то ненамного.
Трейси пытается сообразить, как поправить размазанный макияж глаз без средства для снятия косметики. Могу сказать, что это ее бесит.
— Почему Регина и Кристин заставляли тебя пить в пятницу?
Вообще-то я хотела спросить, почему она позволяла им заставлять ее пить. Решила перефразировать.
Трейси пожала плечами.
— Это такая тупая традиция, посвящение. Все через это проходят.
— Но я не понимаю, почему ты позволяешь им так с собой обращаться, — сказала я.
— У меня нет выбора. Если я хочу быть чирлидером, я должна делать такие вещи.
— И как долго? — спросила я, пиная мокрые коричневые бумажные полотенца, высыпавшиеся из переполненной корзины с мусором на грязный кафельный пол.
— Наверно, до конца года.
