Ливви удивилась.
– Дьюс пошел на это, потому что они сделали все так, как он хотел, – пояснил Хьюго. – Дело в этом. Но я не знаю, сможем ли мы повторить эту встречу. Нет никаких оснований предполагать, что он захочет общаться со съемочной группой и британским репортером, когда он никого не впускает в свою частную жизнь.
Во время этой речи Хьюго мысленно восхищался своим блестящим стратегическим талантом и тем, как он мастерски сыграл роль. Он был уверен, что в Бразилии лучше всех выполнить для него работу сможет только Ливви. Она будет хорошим прикрытием для Джеймса – съемочная группа, высококлассный профессионал, – но самое главное, она будет там, даже если Джеймс упорхнет. Глядя на Джеймса, Хьюго думал, что это грандиозная идея – пустить их по следу Ленни Дьюса. Хорошо зная Джеймса, не питал особых иллюзий насчет него. Он отлично понимал, что никто и ничто никогда не заставит Джеймса пожертвовать собой. Ах, какое наслаждение он испытает, когда Ливви забьется в паутине, сплетенной им. С этими приятными мыслями Хьюго достал сигарету и улыбнулся Ливви.
– Знаешь, Ливви, твоя встреча с ним произвела бы впечатление разорвавшейся бомбы. Я думаю, что, может быть, я в состоянии помочь тебе!
На следующее утро Джеймс проснулся около десяти часов и протянул руку, чтобы дотронуться до Ливви. Не найдя се, он открыл глаза, повернулся и увидел, что другая половина кровати была несмятой.
– Ливви? – Он сел, потер заспанные глаза и откинул волосы, упавшие на лоб. Потом снова позвал: – Ливви?
– Гм? – раздалось в ответ невнятное бормотание, а вслед за этим и стук пальцев по клавиатуре. Затем наступила пауза, тяжелый вздох – и пальцы забегали по клавиатуре быстрее. Джеймс, удивленный, выбрался из постели, накинул халат направился в гостиную.
– Ливви? Чем ты занимаешься?
Ливви, одетая в старую шелковую пижаму, скрестив ноги, сидела на диване. Портативный компьютер разместился у нее на коленях. А вокруг нее – на диване и на полу – были разбросаны блокноты с записями, папки с какими-то материалами, газетные вырезки. Она даже не взглянула на Джеймса, когда он подошел и поднял один из блокнотов.
– Ленни Дьюс и свобода абстрактного экспрессионизма. Господи! Что за необходимость заниматься этим в двадцать минут десятого?
Он подождал ответа, но Ливви молчала. Тогда он швырнул блокнот на пол и отправился на кухню.
– Ты будешь кофе? – крикнул он по дороге.
– Хм, да, пожалуй.
Подойдя к кухне, он обернулся и спросил:
– Ты ответишь мне наконец? Чем ты занимаешься, Лив? Что за отвратительное начало уик-энда?
Ливви оторвалась от работы и с неудовольствием посмотрела па него.
– Я переделываю свою программу по серии передач, посвященных изобразительному искусству для городского телевидения.
– Как, сейчас?
– Да, сейчас! Эта работа не может ждать. Я звонила Джуди и Алану. Он сказал мне, что перезвонит после того, как выведет собак. Я хочу поехать утром в Кент и посоветоваться с ним обо всем.
Джеймс, который уже вошел в кухню, тотчас выскочил обратно и спросил:
– Ты серьезно?
– Еще бы нет! Я не шучу! Хьюго сказал…
Уже знакомые мурашки поползли у Джеймса по спине.
– Что сказал Хьюго? Какое отношение он имеет к городскому телевидению?
Ливви вдруг лучезарно улыбнулась:
– Так уж случилось, что большое. О, Джеймс, я не могу поверить в это! Хьюго встретил Ленни Дьюса в одной из своих поездок в прошлом году. И он надеется, что сможет организовать мне встречу с ним. Дьюс – громадная величина, Джеймс! Он самый известный художник двадцатого века! Моя встреча с ним взорвет весь мир! Бах-та-ра-рах!!! К черту!!!
Джеймс стоял спокойно, но неприятные ощущения не оставляли его. Он боялся. Почему он боялся Хьюго, он не понимал. Но боялся! Холод полз по его спине.
– С тобой все в порядке, Джеймс? Почему у тебя такой кислый вид?
– Со мной все прекрасно. – Он повернулся на каблуках и вышел из гостиной. Вслед ему Ливви еще что-то говорила, но он не обращал внимания. Чего Хьюго хочет от Ливви? И какого черта Ливви сегодня утром собирается в Кент? Этот прекрасный солнечный день он хотел провести совсем по-другому. И он не хотел оставаться один. Джеймс не слышал вчера, о чем еще говорила Ливви с Хьюго. Но только от одной мысли, что они столько времени провели вдвоем, в нем росла непонятная ярость.
– Джеймс? – Он оглянулся.
Ливви стояла в дверях кухни.
– Мы можем поехать в Кент вместе.
– Нет. Благодарю, Ливви, но я всегда плохо воспринимаю телевизионщиков в больших дозах. – Он отвернулся, залил кофе кипящей водой и погрузил кофейник в фильтр. В это время раздался телефонный звонок.
– Это, наверное, Алан. Ты не сможешь принести мне кофе? – сказала Ливви и выбежала из кухни.
Джеймс слышал, как она взяла трубку и начала разговаривать с Аланом. Он поплотнее прикрыл дверь и включил радио. Потом, раздраженно ворча, разлил кофе в две чашки. Взяв свою чашку, он отпил глоток, а вторую оставил на столе.
Ливви была уже одета и собирала свои бумаги, складывая их в кейс, когда Джеймс вышел из душа. Ливви источала запах свежести и лимона. Ее волосы отливали шелком. Джеймс, преодолевая неприязнь, подошел к ней, зная, что она ждет этого.
– Когда ты вернешься?
Ливви, щелкнув замком, закрыла кейс и выпрямилась.
– Я не знаю, но не сегодня. Я останусь у Алана и Джуди. Я столько времени их не видела, что…
Джеймс, не дослушав, прервал ее:
– Да, я знаю! Это очень важно – крепить связи с друзьями твоего отца… и так далее, и тому подобное…
– Благодарю тебя, Джеймс.
Не обращая внимания на ее сарказм, он продолжал:
– Нет никаких сомнений, что Алан – большой гвоздь в деловых кругах. И если ты сможешь убедить кого-нибудь, что он одобрит твои начинания, то можешь вообще остаться там.
Ливви ждала, пока он закончит свою тираду. Лицо ее оставалось спокойным.
– Это, наверное, с похмелья?
Джеймс пожал плечами. Он понимал, что был очень груб, но ему не хотелось оставаться одному. Это раздражало его. Он чертовски хорошо знал, что когда Ливви уедет, то он вряд ли откажется от чудовищного желания позвонить Хьюго.
– Извини, Ливви! – неохотно проговорил он. – Я так надеялся провести этот уик-энд с тобой вдвоем. Желаю удачи! Я понимаю, что значит для тебя эта работа.
Он подошел, чтобы поцеловать ее. Ливви прислонилась головой к его плечу. Он стал гладить ладонью ее шелковистые волосы. Ей вдруг захотелось заплакать. Правда ли, что она из тех женщин, для кого работа является смыслом жизни? Но как пуста была бы ее жизнь без работы! Почему?
– Увидимся завтра, – сказал тихо Джеймс.
