– Боже мой, Грейси…
Он положил ее на кровать и прижался всем телом. Потом последовал ненасытный и долгий поцелуй. Настолько долгий, что они едва не задохнулись. Ной впился губами в ее язык. Он жадно целовал ее шею, плечи. Потом перешел на грудь и почувствовал напряженные, твердые соски. Он вобрал их в себя. Грейс, вздрогнув, с возгласом удивления и наслаждения приподнялась на кровати. Ной удержал ее. Он наслаждался ею, передвигаясь от одной груди к другой, не в силах насытиться, желая снова и снова вбирать ее в себя, до тех пор, пока ее соски не стали красными от пульсирующей в них крови. Грейс, раскинувшись иод ним, громко стонала.
Целуя ее шелковистую кожу, он жадно скользил руками по ее телу. Он наслаждался нежным телом под своей грубой рукой – полными холмами и глубокими долинами и эхом ее быстро бьющегося сердца. Его очаровала округлость ее живота, он должен был поцеловать и его. Его рука проникла между ее ног. Она была горячая, красивая и влажная.
Грейс, размякшая от возбуждения, лежала на постели, откинув назад голову, и не переставала стонать. Ной скользнул пальцами по влажным губам, открывая вход в самую сокровенную часть женского тела, которая оказалась маленькой и плотной даже для его пальца. Ее мышцы сомкнулись на нем, давили на него, и он уже знал, что умрет от счастья, когда почувствует это на своем пенисе.
– Скажи, что ты чувствуешь? – проговорил он и глубже погрузился в ее тело.
– Ной…
Он чувствовал ее аромат, запах, усиленный возбуждением. Его провоцировал вид собственной темной руки между ее белыми бедрами, блестящими от влаги. Харпер наклонился и поцеловал ее бедро.
– Что ты чувствуешь?
Она снова застонала, ее закрытые глаза сжались, бедра напряглись.
Ритмично перебирая пальцами внутри ее тела, Ной вводил их все глубже и глубже, готовя Грейс к самому главному. Харпер склонился над Дженкинс. Стеснительность Грейс давно ушла, ее бедра были полностью открыты для его взгляда, для него. Розовая плоть пульcировала, маленький клитор был возбужден и готов к соитию. И не в силах больше сдерживать свою страсть, Ной лизнул его.
– Боже!
Он ударил языком по ее трепещущему клитору.
– Ной! – Руки Грейс погрузились в его волосы.
Харпер вытащил палец, обрадованный ее стоном, и тут же вместо одного ввел сразу два пальца. Он знал, что ей будет неудобно, слишком плотно для ее лона.
– Так тебе будет легче. У тебя здесь все маленькое.
– Сделай большим, – простонала Грейс.
Ной поднял голову и с нежностью посмотрел на нее. Дженкинс была горячая и влажная от пота, податливая и мягкая. Сладкая, восхитительная Грейс. Он взял ее за ягодицы и немного приподнял.
– Да, здесь у тебя нераспустившаяся роза, Грейси. И здесь… – Он потерся щекой о ее грудь, целуя каждый набухший сосок. – Но здесь, милая…
Его палец несколько раз вошел в нее, с каждым разом все глубже.
– Здесь ты маленькая и плотная… и такая замечательная, что я не могу больше ждать.
Он поднялся и быстро расстегнул брюки. С негромким криком Грейс бросилась к нему, стала помогать стягивать брюки, бороться с его туфлями и носками. Ему была видна грациозная линия ее спины. Когда наконец он был раздет, она подползла к нему. Ее прекрасные глаза были покрыты туманом желания.
– Я возьму презерватив, – сказал он, обнимая ее.
При этих словах Грейс немного побледнела. Ной положил ее на спину. Густая масса шелковых волос рассыпалась на постели. Ее грудь тяжело вздымалась.
– Не шевелись, милая. Я сейчас.
Он распахнул дверцу ночного столика, достал коробку с презервативами. Зубами разорвал маленькую серебристую упаковку и под заинтересованным взглядом Грейс надел презерватив.
– Сейчас, – сказал он, пристально глядя на девушку.
– Да, пожалуйста, – Грейс протянула к нему руки, – иди ко мне…
Раздвигая коленями ноги Грейс, Ной снова подумал, что он первый мужчина в ее жизни. Сама эта мысль казалась удивительной, ведь ей было за двадцать, и она была сексуальна, как красотки на календаре.
В поведении Дженкинс чувствовалась неопытность. Обычно этого было бы достаточно, чтобы в нем проснулись инстинкты защитника, чтобы он смог побороть вожделение и быть нежным и терпеливым. Но сейчас эта мысль лишь сильнее распаляла его желание. Ной чувствовал себя пещерным человеком. Он так хотел стать первым мужчиной Грейс, что только при одной мысли взять ее девственность готов был завыть, как дикарь, как орангутанг, познающий свою самку.
– Ной, – прошептала она.
Грейс хотела помочь ему всем телом.
– Милая… – тихо проговорил он и двумя пальцами развел ее губы. Ее мускулы напряглись, ногти вонзились в его плечи. – Посмотри на меня, Грейси.
Она подняла к нему свое бледное лицо с полуоткрытыми губами, и Харпер резко вошел в нее. Они оба застонали – Ной от невыносимого удовольствия, Грейс – от шока и дискомфорта. Он поймал ее бедра и удержал, не позволив отпустить его. В то же время он боролся с желанием двигаться, толчками входить в нее.
Закрыв глаза, Грейс часто и тяжело дышала. На ее лице отражались боль и напряжение.
Боже, он чувствовал себя полной скотиной, но он не в силах был выйти из нее. Он боролся с самим собой и только громадным усилием воли остался неподвижен в ней. Пот покрыл его плечи, лицо. Стремясь быть нежным, Ной наклонился, чтобы поцеловать ее приоткрытые губы, переносицу маленького носика, брови.
– Все будет хорошо, Грейс, – пообещал он. – Просто постарайся расслабиться.
Она кивнула в ответ, но было видно, с каким напряжением Дженкинс сдерживала дыхание. Харпер снова поцеловал ее. Он сам не мог понять, откуда в нем взялась нежность в порыве страсти. Само сочетание этих чувств выводило его из равновесия. А вот все, что касалось Грейс, ставило его в тупик. Он привык подгонять себя под определенные рамки, обдумывать каждое последующее действие, чтобы потом не было сожалений. Но с Дженкинс все оказалось наоборот – прелюдия была слишком короткой. Желая выиграть немного времени и отвлечь Грейс, Ной решил подтрунить над ней:
– У тебя не очень хорошо получается быть послушной. Ты такая напряженная, что я боюсь, что ты сломаешься.
– Я постараюсь.
Страсть сжала его сердце. Он снова поцеловал Грейс.
– Тогда открой свои прекрасные глаза и не закрывай их.
Она кивнула.
– Ты чувствуешь меня, Грейс?
– Ты во мне, – простонала она. – Конечно, я чувствую тебя.
– Скажи, – приказал он, думая, что, если она начнет говорить, ей легче будет расслабиться и самой получать удовольствие, – что ты чувствуешь?
Говоря это, он оставался неподвижен в ней, лишь нежно целовал тело.
– Я чувствую, что я наполнена.
