Мой взгляд упал на телефон Влада, который он положил рядом с собой. Мужчина был слишком сосредоточен на дороге, и я надеялась аккуратно достать его. Не оставляла попыток вызвать скорую, потому что отчетливо понимала, что Дмитрий пострадал только из-за меня. Не нужно было соглашаться на его предложение. С другой стороны, рано или поздно мне все равно пришлось бы с кем-то пойти, я не могу просто взять и игнорировать контракт, который все сильнее затягивает поводок на моей шее.
Я почти дотянулась до телефона, как вдруг Влад резко схватил мою ладонь, даже не отрываясь от дороги. Сжал ее, дернул на себя, вынудив опереться на его сидение, и процедил:
— Я тебе что говорил, Ада? Ну, я не слышу!
Он сцеплял пальцы все сильнее, практически впиваясь в кожу. Им управляла только неконтролируемая агрессия, и мне совершенно не хотелось провоцировать его еще сильнее. Но на кону стояла не моя жизнь, а жизнь другого человека.
— Просто отдай мне чертов телефон и дай позвонить. Это все, о чем тебя прошу!
Влад усмехнулся:
— Просишь? Больше похоже на приказ.
Я вздохнула, перестала сопротивляться и тихо сказала:
— Позволь мне позвонить, пожалуйста.
— Так сильно боишься, что с твоим дорогим клиентом случится что-то непоправимое?
— Сейчас не время для шуток! Влад, ты избил его и бросил посреди зала. Он сам даже не сможет подняться. Ты вообще в своем уме?
— Я не сделал ничего такого, о чем тебя не предупреждал. Может, хотя бы сейчас начнешь воспринимать мои слова всерьез.
Он отпустил мою ладонь и резко затормозил. Я больно ударилась головой о поручень и зашипела:
— Тебя водить вообще учили? Или ты намеренно пытаешься убить меня таким извращенным способом?
— Пересаживайся вперед. Быстро.
— Не хочу. Мне и тут хорошо.
— Я не спрашивал, чего ты хочешь. Выходи давай.
Боже, ну до чего упрямый идиот. Так и хотелось треснуть его по голове. Влад будто совершенно не раскаивался из-за своего поступка, и это невероятно бесило. Почему он считает, что это нормально — заставлять других страдать?
Я открыла дверь и вылезла из машины. Захлопнула ее и пошла в другую сторону. Пусть думает, что хочет. Не могу больше находиться рядом с ним. Я действовала глупо и полагалась на эмоции. Собиралась заставить его отдать мне чертов телефон, потому что, пока он этого не сделает, я ни за что не сяду обратно в машину.
Вокруг было ни души. Время близилось к полуночи, и единственным источником света был фонарь, к которому я и направилась. Услышала хлопок двери и пошла быстрее. Пусть еще попробует дотащить до туда.
— Ада, не устраивай сцен. Садись обратно в машину или, я гарантирую, тебе не понравится ехать в багажнике.
Я остановилась, повернулась к нему и развела руки в стороны:
— Зачем я тебе? Избил человека до полусмерти, бросил, увез меня оттуда. Молодец, прекрасная работа! Добился, чего хотел? Теперь отвали.
Влад скрестил руки на груди и сказал:
— Я не уезжаю только потому, что не хочу потом разбираться с твоим трупом.
— Как это заботливо с твоей стороны.
Он приблизился и потянул за ладонь:
— Давай. Поехали. У меня нет времени с тобой возиться.
— Дай мне телефон или позвони сам. И тогда я не буду создавать тебе проблемы.
Влад впился в меня глазами и усмехнулся:
— Моя единственная проблема — ты. Говорю в последний раз — садись в машину или поедешь в багажнике.
— Я уже испачкала заднее сидение, зачем портить еще и багажник?
— Я уже предупреждал тебя держаться подальше от разных мудаков. Зачем лезешь на рожон?
В нашей жизни было слишком много «если бы». Если бы Влад тогда не ушел, если бы я не продалась за деньги, если бы мама не заболела, если бы он только знал, насколько мне больно видеть его таким. Боль — все, что у меня осталось. Даже воспоминания приносят лишь боль, потому что я понимаю — подобное никогда не повторится.
И опять очередное «если бы». Если бы я могла рассказать ему правду. Это все равно мало бы что изменило. Мне оттуда не уйти. Нужно продержаться еще четыре года. Так почему именно сейчас он появился в моей жизни?
Я долго молчала, и Влад не сдержался. Подхватил меня на руки, перекинул через плечо, вернулся к машине и, открыв багажник, кинул меня на твердую поверхность. Я попыталась оттолкнуть его, но мужские ладони держали слишком крепко.
Он предупреждающе прошипел:
— Еще хоть слово, и я заклею тебе рот. Сиди тихо, недолго осталось.
Ехать в замкнутом пространстве, поджав ноги ближе к себе и уткнувшись носом в колени, жутко неудобно. Я пыталась держаться и не поддаваться воспоминаниям, которые до сих пор проникали в мои сны и превращались в пугающие кошмары, но в какой-то момент просто сломалась. Свернулась калачиком, обняла себя руками и разрыдалась. Паническая атака волной накрыла мое сознание, и мне оставалось только молиться о том, чтобы побыстрее выбраться на свежий воздух.
Я до сих пор помнила невыносимую боль в кистях, связанных за спиной.
Год назад.
Дэвид почти убил меня в тот день. Поймал на парковке после окончания деловой встречи и поднес ко рту тряпку, которая была пропитана какой-то жидкостью, отчего я сразу потеряла сознание. Очнулась в багажнике его машины и закашлялась от недостатка кислорода. Этот ублюдок тогда протянул шланг от выхлопной трубы в салон, закрыл двери и окна и ждал снаружи.
Я задыхалась. Чувствовала, как горят легкие, как все мое тело медленно умирает, пораженное болезненной агонией. Руки были связаны, и, пытаясь развязать веревку, я лишь сильнее их поранила. Оперлась ногами о стенку и начала бить, стараясь открыть дверь багажника. С каждой секундой мое время утекало сквозь пальцы. Я слабела, начинала засыпать и больше даже не была способна кашлять.
Из-за дыма не видела, что происходило вокруг машины. На запотевшем стекле Дэвид написал: «Жить или умереть — выбор за тобой».
Он всегда любил играть в игры. И любимыми куклами у него были люди. Дэвид привязывал их к себе невидимыми нитями и, если рвал, то насмерть. Я знала, на что он способен, и лишь поэтому отговорила Влада от убийства. Моего любимого мужчину ничто не спасет, если тот заберет жизнь такого человека, как Дэвид. За ним стоит чуть ли не целая армия, и, пока это будет продолжаться, ублюдок останется неуязвимым.
Он специально вынуждал людей себя ненавидеть. Видимо, это единственная эмоция, которая реальна для его безумного мира, полного крови и смерти. Когда кто-то пытался дать сдачи, Дэвид опускал его на самое дно и милостиво протягивал свою ладонь, предлагая на коленях слезно молить о прощении, целовать его ботинки, окрашенные чужой кровью, и валяться в грязи.
Не знаю, почему он тогда остановился. В какой-то момент я была уже не против умереть. Все потеряло смысл — пять лет я боролась со своими чувствами к Владу и пыталась найти ему замену, но мне было достаточно даже пары встреч с другими мужчинами, чтобы понять — такого больше нет. По крайней мере, для меня.
Я очнулась на холодной земле возле той самой машины. Продрогла до костей и не чувствовала ни ног, ни рук. Ухватилась за капот и медленно поднялась. Наконец-то смогла вдохнуть кислород, оставив весь этот кошмар позади.
Но Дэвид никогда не уходил просто так. Если он оставлял тебя в живых, то ты должен был ему заплатить. На окне я заметила записку и с трудом прочитала ее содержимое: «В следующий раз я пущу тебя по кругу и оставлю на свалке».
Настоящее время.
Воспоминание резко оборвалось. Я поняла, что мы уже куда-то приехали, поскольку Влад открыл багажник и протягивал мне руку. Не нашла в себе сил ни огрызнуться, ни принять ее. Просто смотрела куда-то в пустоту и пыталась собрать себя по кусочкам. Даже слез больше не было.
На губах замерла горькая соль. Я хотела осмотреться, чтобы понять, где мы оказались, но все вокруг то меркло, то зажигалось, и это приносило неимоверную боль. Сердце стучало как бешеное, заглушая любые звуки.
