Потягиваясь, Сергей вышел на кухню. Подсветка над столом, на столе — ноутбук, Лиза бродила в великих просторах интернета. Он встал сзади. Она быстро свернула на экране окна, вскочила.
— Чай? — суетливо предложила.
— Кофе, потанцуем… — еще со сна приторможенно поддержал он, мысленно добавляя, — «выпьем водки, полежим».
В мозгах все интенсивнее зрела мысль, что «полежать» с Елизаветой Сергею уже очень давно и сильно хотелось. В доме тихо, почти темно. Она захлопотала, метнулась к газу, щелкнула авторозжигом. Заплясали синие языки пламени. Он подошел следом, повернул вентиль, выключая горелку. Схватил девушку за талию и притянул к себе. Она яростно дернулась. Разворачивая, придавил ее к столешнице, расставив руки позади. Глаза в глаза смотрели очень близко и пристально. Она прерывисто неровно дышала, его спокойное дыхание почти сливалось с ее.
— Успокойся. Не надо бояться, — тихо шепнул. — Я ничего не сделаю, — наклонился еще ближе и, наконец, едва коснулся ее губ. — Ничего, — губы легко заскользили, — Ничего такого, чего ты сама не захочешь.
Ее дыхание успокаивалось ему в унисон, они оба едва касались друг друга, тихо, робко изучая, с каждым разом смелее и смелее, пока он напором не смел все ее протесты.
Жадно, настырно дорвавшись до давно дразнившего и желанного тела, с упоением скользил по нему руками, ощупывая каждый сантиметр. Она до сих пор была в офисной одежде. Сергей с наслаждением лишил блузку идеальных застёжек. Юбка разъехалась по молнии и скользнула на пол. Лиза снова пришла в короткое замешательство, но Сергей, ненасытно целуя, упрямо не давал ей ускользнуть от него.
— Обними меня, — попросил он, и она покорно подняла ему руки на плечи.
Подхватив, усадил девушку на стол. Еще немного целовались. Когда он начал стаскивать с нее колготки, она неуверенно произнесла:
— Сергей…
Сергей, выжидая, посмотрел на неё, руки тем временем не останавливаясь продолжали освобождать ее ноги от одежды. Голос Лизы осекся, понимая, что возврата нет. Сейчас произойдет всё то, что он хочет — он возьмет ее. Она больше не пыталась ничего говорить.
В полной тишине он до конца раздел ее, достал из кармана блестящую упаковку. Разорвал, расстегнул, освободил, раскатал. Не суетясь, размеренно, изредка поглядывал в некогда растерянные, а теперь вдруг ставшие насмешливыми глаза. Неуверенность трансформировалась в вызов.
«Неужели посмеешь?» — говорил ее взгляд.
Даже вот так, сидя перед Сергеем в полуголом виде, она сохраняла каплю наивной надежды, что он все-таки в самый последний момент остановится.
Серёга тоже усмехнулся:
«Слабо? Нет, идеальная моя, мне не слабо. Нисколько не слабо».
Он так долго и часто об этом фантазировал. Так что, когда исполнение желания стало таким близким, он ни за что теперь от него не откажется.
Сергей раздвинул ей ноги, подтягивая на себя. С маниакальным упоением рассматривал идеальные черты лица, касался их губами, языком. Пропускал сквозь пальцы идеальные, сложенные один к одному волосы и кайфовал. И, наконец, почти перестав дышать, он медленно все-таки проник внутрь. Всё! Всё это идеальное теперь точно стало полностью его.
Лиза приняла его встречным движением. Назад возврата нет. Тяжело с надрывом дыша, он продолжал двигаться. Он стянул с ее плеч блузку, щелкнул застежкой. Полный доступ и победа. Эмоции, восторг и ликование. Разглядывал, разглядывал и разглядывал… Трогал, гладил, целовал… Лизка была не сильно активна, отдавалась, словно не хотя, но ей определенно нравилось. Прикусив губу, она изредка тихо постанывала, вскидывая голову и прикрывая глаза. Ему тоже нравилось по-хозяйски играть и обладать ее телом.
— Думаешь, надо было доводить до этого? — немного срывающимся от возбуждения голосом тихо спросила она. — Сереж, нам же работать еще вместе. Или уволишь теперь? — вызов снова застыл в ее взгляде, блеснул едва заметной, непролитой слезой.
Он остановился, оставаясь в ней. Довольно улыбнулся.
— Думаю, надо, — счастливым голосом завоевателя ответил ей. Похотливо оглядел каждый сантиметр образцово-безукоризненного тела, приподнял ее ноги, ставя пятками на стол, тем самым открывая больший доступ, чтобы проникнуть глубже, до конца. — И нет, Лиз, не переживай, не уволю, — полностью вышел и снова вошел, увлеченно следя за процессом, — Будем дальше работать. Вместе, — ухмыльнулся, целуя ее коленку, плечо, ухо. — Я буду дальше с тобой работать, Лизка! — многообещающе прошептал он ей, и она выгнулась навстречу.
* * *
Вне дома, как он и обещал, ничего не изменилось. Сергей Лизу и не уволил, и отношение его к помощнице осталось такое же официально-безразличное. В офисе проходили обычные трудовые будни. Не было с его стороны никаких ужимок или обещающих взглядов. Ничего. Только работа, работа и еще раз работа. Много работы и требовательный тиранично-принципиальный директор.
Вечерами же, как оборотень, он менял обличие, и теперь Лиза знала, какой на самом деле в жизни их начальник-мальчишка. Да мальчишка! Так и есть, ведь он и в самом деле оказался младше ее на целый год.
— Привет, девчонки! — радостно сообщал он, появляясь на пороге их дома.
Лерка, сломя голову, неслась в его объятья. Он всегда приходил к ней не с пустыми руками. Сладости, либо мелкие игрушки непременно были припасены для малышки. Сердце маленького ребенка он купил навечно.
Лиза скупилась на эмоции. Ни малейшего намека на радость от встречи с ним и вечная некоторая отстранённость — в этом была вся его Лиза. Предоставляя полный доступ к своему телу, она не пускала в душу совершенно. А Сергею и не нужна была ее душа. Оболочка. Лишь идеальная оболочка — вот что доставляло кайф. Каждый раз проникать в нее и разрушать всю эту правильность и картинность. Ведь этот мир неправильный и совсем не такой красивый.
Ребенок мирно и счастливо спал, а Сергей в эти ночные часы превращал его надменную благовоспитанную маму в похотливую развратную женщину. Снежная королева или мисс синий чулок в свете луны становилась ведьмой, попавшей на шабаш.
Сергею нравился этот период его жизни. И стальная леди — королева Елизавета нравилась, и ее маленькая дочь Валерия, хоть и нагоняла на него бесконечную беспокойную тоску, все-таки умиляла и вызывала улыбки. Нравился их домашний уют. Нравилось наладившееся производство, в котором уже не надо было пахать загнанной лошадью, и стоять надзирателем над каждой структурой. Беседы с психологом тоже вроде уже не так раздражали, и он вполне сносно их переносил. Именно этот период Серёгиной жизни он же — психолог, посчитал хорошей динамикой. Но ни для кого не секрет, что все проходит, и ничто не вечно. За одной полосой приходит другая. Так же и у Сергея его временная «тихая гавань»» сама ушла под воду, не дожидаясь, когда он соберется от нее отчалить.
В самую первую очередь он оставил пост временно-исполняющего обязанности директора — так было нужно. На смену ему пришел нужный, удобный, постоянный человек. Сергей теперь занимался другими делами, но к Лизе по-прежнему временами забегал. Он уже не был ее начальником, но она продолжала его пускать и в свой дом, и в свою постель. Может, никто не знал, но сердце существовало и у нее. За ее холодностью это просто не легко заметить. Никто и не догадывался, что она украдкой часто выглядывала в окно или замирала при звуках шагов на площадке, готовила еду, которая нравилась Сережке, в надежде, что, возможно, он в этот день невзначай снова заглянет к ней.
А потом — так всегда бывает — то никого, то все сразу. Изъявил желание вернуться и начать всё сначала бывший муж Елизаветы. Он все чаще наведывался к дочери, иногда задерживаясь и на ночь. От нее же — от дочери — узнал и о существовании дяди Серёжи. Вскоре «папе» посчастливилось пересечься и с самим «дядей». Как в том анекдоте, встретились муж и любовник.
Лизка, по обыкновению, придерживалась своего амплуа. Холодно и бесстрастно наблюдала за стычкой двух самцов, благо дело дочь в это время находилась детском саду. Папа у ребенка и в самом деле оказался высокий. И широкий — тоже. Об этом упомянуть девочка забыла. На его фоне Серёга смотрелся мелковато, да еще в исподнем. Вытащили его, так сказать, прямо из постели горяченького, когда бывший супруг вдруг решил навестить благоверную во время ее отгула.
