— Но… — сглатывает. — Я не хочу грузить вас своими проблемами.
— Если я имею намерения на женщину, ее проблемы становятся моими. Я не хотел бы, чтобы меня имел какой-то ублюдок, — немного агрессивно выдаю я. Да, я давлю на нее и буквально ставлю перед фактом, но мне важно вытянуть эту информацию. Агния закрывает глаза и глубоко вздыхает.
— Ты одновременно обозначал свое отношение ко мне и надавил. Очень плохо, если это мне нравится?
— Очень хорошо, — усмехаюсь. — Давай, моя Снегурочка, рассказывай.
Она пытается спрятать улыбку и есть утку, запивая соком.
— Ладно, ты права, все разговоры после ужина.
— Как хорошо, когда тебя понимают без слов, — щурит хитрые глазки.
— Ох, Агния Александровна, вы заигрываете со мной?
— Может быть, — ест лапшу, медленно втягивая ее в рот, смотря мне в глаза. Ух ты, даже так!
— Ну нет, моя хорошая, от разговора ты не уйдешь. Кушай.
Агния убирает со стола, а я делаю нам капучино.
— Оставь посуду, позже вымоем. Бери кофе, — вручаю ей большую чашку с пенкой. — Пошли.
Вновь садимся в кресла, я отпиваю глоток кофе и откидываюсь в кресле. А девочка молчит, глядя в окно на начинающийся мелкий снег.
— Агния! — поторапливаю ее.
— Так сложилось, что Паша единственный мне родной человек. Не будет его — я останусь совсем одна со своими комплексами и проблемами. Паша не очень хороший, мягко говоря, но я его не выбирала. Он сын моего отчима. Наши родители сошлись, и нам приходилось существовать вместе. Мы всегда не ладили. Точнее, я старалась избегать его, насколько это вообще позволяло совместное проживание, а он особо не интересовался мной и всегда относился пренебрежительно как к чему-то мешающемуся под ногами. Жаловаться было бесполезно, мама не слышала меня, да и особых поводов не было. А исходящее от него пренебрежение с легкой ненавистью объяснить я не могла. Несмотря на то, что мы с отчимом прожили много лет, я не особо к нему прониклась. Но мы как-то существовали в маленьком городке за сотни километров отсюда. Чуть больше года назад наши родители погибли, — Агния делает паузу и отворачивается к окну, где снег усиливается, и крупные хлопья накрывают ковром наш двор.
— Все банально до ужаса: водитель такси не справился с управлением и спровоцировал аварию на оживленной трассе. Отчим погиб на месте, мама — через две недели в реанимации, так и не приходя в себя. А самое нелепое, что таксист отделался сломанной ногой, сотрясением и испугом…
Задерживаю дыхание, внимательно изучая ее эмоции. Мои родители тоже погибли, когда мне было двадцать пять. И вроде здоровый мужик, самостоятельный, но все равно осиротел. Из жизни пропало тело, поддержка и ощущение, что у тебя всегда есть место, где ждут, любят и поймут. Но я мужчина, а она маленькая девочка, которую всю жизнь нужно любить и беречь.
— Похороны отчима, Паша ушел в запой, больница, реанимация, смерть мамы, еще одни похороны, депрессия… — рвано, на одном дыхании проговаривает девочка. Хочется ее остановить, чтобы не мучить, но мне нужно знать все до конца. — А потом Пашка пришел в себя и стал мне помогать, поддерживать. Мы сблизились как родственники. Потому что и нет, по сути, у нас никого… Он предложил продать нашу квартиру и разделить деньги. Брат намеревался ехать сюда, в большой город, а я хотела остаться там. И тогда я согласилась продать квартиру родителей, ведь мы не могли вечно жить вдвоем — у него девушки, друзья, которые стали беспрепятственно посещать наш дом.
— Они тебя обижали?
— Нет, Пашка так изменился, что никого ко мне не подпускал. Продажей квартиры занимался он, я подписала разрешение… Дура, конечно… В общем вышло так, что квартиру Паша продал, и все деньги запустил в свои дела. Какие-то инвестиции в интернете. Я в этом ничего не понимаю и узнала об этом, только когда нам нужно было съезжать с квартиры. Он уверял меня, что все будет хорошо, что он знает, что делает, и заработает для нас еще больше, раскрутится и приумножит деньги. Мне ничего не оставалось, как верить ему и принять ситуацию. А потом он уговорил меня приехать в столицу, поскольку здесь дела пойдут быстрее, и возможностей больше. Мне все это не нравилось, но выбора, по сути, не было… Приехали сюда, сняли квартиру, Паша засел дома за компьютер, а я устроилась в сад. Глупо это все с моей стороны, но, если бы я осталась там, совсем одна, без жилья, не факт, что встретилась бы с Пашей еще раз. Он так убедительно все расписывал, что оставалось только верить. У него вечные стартапы, ставки и акции в интернете. Чертов акционер, который живет на мою зарплату… Нет, он что-то покупал, иногда… Но главные расходы всегда были на мне. «Нужно потерпеть, и все у нас с тобой будет», — всегда говорил Паша, и я терпела. Однажды пришла с работы, а дома девка какая-то полуголая. На столе дорогой коньяк, шампанское, закуски. Я концы с концами свожу, а он тратит деньги, которых как бы нет. То есть попросту меня обманывает и уже обнаглел настолько, что не скрывает… Мы тогда сильно поругались, я все ему высказала, и Паша ушел с этой девкой. Вернулся ночью, очень пьяный. Я делала вид, что сплю, чтобы не провоцировать скандал. Под алкоголем он очень агрессивен, такой же, как был его отец.
ГЛАВА 15
Агния
Несколько дней назад
Закрываю глаза, получается немного расслабиться, но вздрагиваю, когда слышу звук открывающегося замка. У нас студия, и даже прихожая находится рядом, в одной большой комнате, разделенной на зоны. Смотрю на часы с подсветкой на стене, которые показывают три часа ночи. Мне вставать уже через четыре часа. Нужно быть бодрой, веселой, передавая свою энергию детям, а я разбита…
Зажмуриваюсь, делая вид, что сплю, стараясь практически не дышать. Слышу, как Паша раздевается, шурша одеждой. Спотыкается об коврик, матерится, совершенно не обращая внимания на то, что я сплю. По голосу понимаю, что он пьян. Лежу неподвижно, не хочу его видеть и слышать.
Выдыхаю, глотая воздух, когда он заходит в ванную. Как теперь успокоиться и уснуть? Мне противно и страшно рядом с ним. Если он много выпил, то может быть неадекватен. Вздрагиваю, когда Паша резко распахивает дверь ванной и ударяет об стену.
Он сильно пьян.
Опять зажмуриваюсь, съезжая с подушки, почти зарываясь в плед, оставляя только нос, чтобы дышать. Слышу его шаги, звон стаканов — открывает холодильник, что-то льется… Там есть немного вина… Было. Видимо, Паша его выпивает. Я напряжена до предела. Тело натянуто, словно струна, не могу расслабиться, даже дышать трудно, и, кажется, сердце бьется так громко, что Паша его слышит. Хочется соскочить с кровати и убежать подальше. Но на улице глубокая ночь, морозно, идти мне некуда, да и денег в кармане почти нет. Переезжая в этот город, я больше всего боялась, что так и случится. Я и города-то не знаю, только дорогу на работу.
Слышу щелчок зажигалки, и комнату наполняет запах табака. И ведь Паша прекрасно знает, что я ненавижу запах сигарет — задыхаюсь, и тем более не переношу, когда курят в комнате. Тишина. Такая обманчивая, что меня даже немного отпускает.
— И долго ты будешь притворяться, что спишь?! — вдруг произносит Паша заплетающимся языком. В голосе столько желчи, словно я в чем-то виновата. Молчу, кусая губы, в надежде, что он от меня отстанет. — Агния! Я к тебе обращаюсь! — злится, повышая голос, а я сжимаюсь. Он всегда был агрессивен под действием алкоголя, но благо напивался очень редко. — Я сказал, смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю! — быстро подходит и грубо разворачивает к себе. И меня накрывает злостью и волной ненависти. Быстро сажусь и с вызовом смотрю Паше в пьяные глаза.
— Не смей меня трогать и кричать на меня! Убирайся! Это ты лишил меня всего! — кричу, срываясь в истерику. Понимаю, что нельзя сейчас его провоцировать, глаза Паши наливаются кровью и невменяемостью, но мне так горько и обидно, что я теряю разум и инстинкт самосохранения. Как он смеет меня обвинять?! Паша вдруг пошатывается, садится на кровать и тянется ко мне, поглаживая влажной ладонью мое лицо.
