- Вот, - протянув пару бумажек, сказала им. - Это всё, что есть…
- Не густо, - прогундосил худой. - Совсем не густо.
- Нет у меня больше. Даже на обратную дорогу…- не моргнув глазом, солгала я. - Можете сами убедиться.
Открыв кошелек, показала, что там действительно пусто. Но, во внутреннем кармашке у меня всё же сохранилась кое-какая сумма. Так сказать, про запас, когда уж совсем не оставалось ничего в кошельке, а на метро ехать нужно.
- Не шибко богата, - проскрежетал Косой. - Зачем мальца забрать хочешь?
Вот они стереотипы. Все кругом считают, что только богатые могут детей себе из детских домов брать. Чушь собачья.
- Своих не могу иметь, - выдавила из себя, морщась от того, что приходилось перед этими двумя душу выворачивать. - Так проводите к… Вере.
Мужчины, к моему счастью, больше не стали ни о чём меня спрашивать. Худой, забрав у своего товарища деньги, пошёл внутри квартиры, а Косой вышел на площадку и, пошатываясь, стал спускаться по лестнице вниз.
С опаской поглядывая на мужчину, стала спускаться за ним. Выйдя на улицу, мы довольно быстро дошли до соседнего дома и вошли в такой же мрачный, с неприятным запахом подъезд.
- Она тут, - мужчина кивнул на самую дальнюю квартиру по левой стороне.
Быстро подойдя к двери, бесцеремонно с ноги распахнул её и ввалился внутрь с криком: - Верка! Сюда иди.
В проёме одной из комнат показалась худощавая женщина с короткими темными волосами. На вид ей было около сорока, но я была уверена, что она гораздо моложе.
- Чего надо? - сипло спросила она, поправляя на себе растянутый свитер.
Когда она сделала пару шагов к нам, я увидела, что каждое движение ей дается с трудом.
Что с ней? Больна чем-то? Или на неё так действуют те запрещённые вещества, что она принимала?
- К тебе…- кивнул на меня Косой. - Дело есть.
Женщина подняла на меня свои глаза, и мне показалось будто на меня смотрит Ванька. Оказывается, мальчику именно от матери достался такой до дрожи осмысленный взгляд. Глубокий, пронизывающий… тот, которому я всегда так поражалась.
- Отмечалась уже…- с раздражением произнесла она, смотря на меня злым взглядом. - Зачем понадобилась?
- Дура! - рыкнул мой сопровождающий. - Она не из отделения, - шаркая ногами по облупившемуся полу, подошёл к старому дивану советских времен и развалился на нём как шейх.
- Я не из полиции, - начала я. - Пришла поговорить с вами о сыне вашем, Иване.
Женщина, не спуская с меня своих глаз, скривилась, показывая всем своим видом, что разговор этот ей неприятен.
- Я хочу его усыновить и дать всё, что у меня есть, - продолжила, чувствуя, что женщина вот-вот выставит меня за дверь.
- Зачем он вам? - спросила ее. - Он ведь не сможет тут жить. Без условий…в таком ужасном месте. Вам нужны деньги? Я найду… Сколько?
- Нет! - сказала она мне, не давая продолжить. - Пошла вон! Ещё раз сунешься, на перо посажу. Усекла?
Боже. Она - настоящий монстр, с которым по нормальному не договориться. Было понятно, что ребёнок ей нужен не потому, что дорог, а… видимо, было что-то ещё.
Что, если Зоркая была права, и Полянская решила продать сына какому-нибудь богатею для утех или на органы?
Я не вынесу этого. Что же делать?
- Сколько вам обещали? Я дам вдвое больше! Сколько? Назовите сумму! - не отступала я, решив бороться за своего мальчика.
- Ты - идиотка? Я сказала, проваливай, - хрипло рявкнула она, замахиваясь на меня рукой.
Отскочив в сторону, жутко испугалась, так как не переносила любого проявления насилия.
- Вали давай! - снова сделав шаг ко мне, повторила она. - Вон!
- Уймись, с..ка! - оглушающе громко крикнул Косой. - Мне деньги нужны, а не этот сопляк. Неси бабло! - обратился уже ко мне.
- Нет! Он со мной будет. За Ленкой приглядывать станет, - упиралась женщина, со страхом смотря на мужчину.
Ленка? Это ещё кто? Неужели…
Из дальней комнаты послышался детский плач. Совсем ещё крохи.
Это ж, что получается, у неё есть ещё один ребёнок? С ума сойти!
- Ванька маленький…- проговорила я. - Ему самому ещё помощь нужна.
- Убирайся! - закричала на меня Полянская. - Не тебе решать…
- Пасть завали! - крикнул на не Косой. - За пацана денег возьмём.
Детский плачь из комнаты не прекращался, а становился только громче и надрывистей.
- Ребёнок плачет, - произнесла, не соображала от волнения за кроху, пока эти двое выясняли отношения. - Успокойте его, а потом продолжим разговор.
- Чёрт с ней, - кинула мать. - Сама сейчас заткнётся.
Произнесённые ею слова повергли меня в шок. Не соображая, что делаю, кинулась в комнату, где находилась малышка.
На кровати, среди грязного скомканного белья лежала кроха. Бордового, от непрерывного плача, цвета. Со сжатыми в кулачки, пальчиками.
На вид ей было не больше трех месяцев. Это что ж получается? Полянская родила её сразу, как только освободилась?
Подхватив ребенка на руки стала пытаться ее успокоить, но у меня не выходило. Как бы я не старалась, малышка продолжала заходится истошным криком.
- Положи её, - вопила позади меня горе-мамаша, но я не обращала на неё внимания.
- Тише-тише, маленькая, - утешала кроху, укачивая.
Поднесла маленькую головку к своим губам и едва сдержала стон. Ребёнок горел. У него был сильный жар, который чувствовался без всяких градусников.
- Сколько ребёнок болеет? - резко обернулась к мужчине и женщине. - Как давно у неё жар?
На меня посмотрели, как на сумасшедшую. Не отвечали. Или… они попросту даже не знали об этом…
Что за выродки? Сложно было
