потом вместо барабана ее использую, ложками по ней постукивая.
— Ой, да ладно тебе. Небось понравилось.
Ну, всё, гад, ты сам напросился.
Блинница в руках, и, перекидывая ее из ладони в ладонь, иду в сторону парня.
— Что мне там понравилось, женишок?
— Женишок? — Парень даже и глазом не повел, когда в руках моих увидел будущее орудие преступления. — Ну и быстрая же ты, Немцова. Я только про девушку сказал, а ты меня уже к порогу загса отвела и сковородкой своей угрожать стала. Кстати, чего она тонкая такая? Как на такой пельмени жарить?
Чего?
Посмотрела на сковороду. На Суханова.
Снова на сковороду.
Хм, и правда тонкая какая-то.
А-а-а-а.
— Это блинница. Блинчики, оладушки… — Если бы умник не заржал, я бы так и объясняла ему всё. Вот же крокодил облезлый. — И для отбивной из Назара, — уже рычу сквозь зубы, бегая глазами по комнатушке в поисках специй для этого прекрасного блюда.
— Так, креветка, остановись. Не бери грех на душу. — Он выставляет руки вперед и продолжает ржать, ни капли не пытаясь успокоиться.
Нет, он точно псих. Или идиот. Хотя какая разница?
— Ничего. Проживу как-нибудь. Скорее всего, счастливо и без угрызений совести. Ты чего при друзьях нес, ирод? Совсем уже крыша поехала от постоянного девчачьего внимания? Так ты попросил бы, я бы тебе ее просто на место поставила.
— Слушай, ты всегда такая вредная и грубая?
— ВСЕГДА.
Скажите пожалуйста, вредность ему моя не понравилась. Он забыл, что ли, что и грубость оправданная? Если забыл, так пусть записывает, где, что и кому он говорит.
— Придется как-то с этим бороться. — Он качает головой, крутя в руках упаковку муки. — Тебя в детстве учили, что надо людям помогать?
Суханов выгибает бровь и в прямом смысле слова сует свой нос в пачку. Эй, откуда такое разочарование во взгляде? Что он, вообще, надеялся увидеть в пачке, на которой огромными красными буквами было написано слово «мука»? Миллион долларов? Красотку в бикини? Или же шашлычок?
Ладно, успею еще поржать над его белым кончиком носа, который навечно в памяти моей останется. О чем он там спрашивал? О помощи?
Хм.
— Какое это отношение к тебе имеет?
И чего он удивился, когда вопрос мой обычный услышал?
— Как какое? Я людь, ну, то есть человек. И мне помощь нужна. А раз ты в курсе, что отказывать нельзя, поэтому и помогай. Там делать ничего и не надо. Всего-то несколько раз мне поддакнуть, ну и юбку покороче надевать. Последнее — моя личная просьба, без этого никак.
— Да иди ты со своими просьбами в… — Здесь должен был быть «бип», но Суханов перебил меня, поэтому матюгнуться я, к счастью, не успела.
— Никогда не понимал, почему девчонки постоянно в штанах гоняют, — продолжает он, не желая уточнять маршрут, по которому я его послать хотела. — Тебе так вообще про них забыть надо. Если бы не волосы длинные, со спины бы с парнем спутал.
Меня с парнем?
Да он совсем офигел?
— Ну, Суханов!
Я не знаю, что именно намеревалась сделать, когда в быстром старте двинулась в его сторону. Может, коленкой залепить, может, просто в глаза от обиды посмотреть. Что-то хотела, но так и не успела понять что. Оставался всего малюсенький шажочек до блондина, всего чуть, и он пожалел бы, что связался со мной. Так нет же. Не получилось этот шаг-то сделать. Я только радоваться начала, что у крокодила глазенки забегали, так он тут же хватает в руки пачку муки и на меня высыпает с высоты своего птичьего полета.
Муку.
На меня.
Ой, идиот.
Я только и могла, что глазами хлопать, не в силах отмереть. Да и он тоже офигел, когда белая мгла осела и перед ним снеговик остался, у которого «пар» из носа валил.
Понимаю, что я не подарок, и не надо было переть на него с тихим «тебе конец», но он-то зачем так сделал? Тем более мукой. Реветь захотелось. Как я теперь на пары пойду? А домой? Меня ж в таком виде и в маршрутку не пустят.
Скорее всего, мой вид дал ему понять, что у меня внутри творится, потому что гад-Назар стал извиняться:
— Полин, извини. Я идиот. — Стряхивает с меня всё, но ничего не получается. — Ты когда со сковородкой в руке на меня пошла, я и правда подумал, что на этот раз перегнул и ты мне двинешь. Как-то по инерции защититься захотел. Блин, тут только стирать.
— Суханов, — шмыгая носом, говорю ему, еле слезы сдерживая. — Я тебя честно-честно терпеть не могу.
— Верю. Правда верю. И на парня ты не похожа. Никак. Скорее на сестренку младшую, которую я никогда не просил. Ну хочешь, меня обсыпь. Вдвоем ходить будем. Не так обидно, согласись?
— Хочу. — И снова всхлип, на этот раз с улыбкой на лице.
— Чего? — Его руки замирают, а глаза на лоб лезут. — Серьезно? Твою ж мать, я думал, ты откажешься.
— Не-е. От такого не отказываются.
Мы смотрели друг на друга.
Что? Неужели надеется, что я передумаю? Сестренка младшая. Пф-ф-ф. Моя Маруська бы ни за что от такого не отказалась. И я не собираюсь.
А вот самоуверенность Назара точно погубит.
Опомнилась я, когда уже упаковку разрывала. И правда, вдвоем не так обидно будет. Эх, была не была. Зажмурилась, ну и сделала свое грязное дело.
Всего лишь на секунду Назар онемел, а потом заржал, сдувая с одежды порошок.
— Я теперь как Беймакс.
Ему даже сейчас смешно? Мне реветь хотелось, а он мультфильм вспоминает. И как определить, кто из нас дурак?
— Легче стало? — Убедительно качаю головой, спрыгивая со стула. — Теперь выслушай меня.
— А если не хочу?
— Выбора нет. Думаешь, я просто так тебе позволил себя в Деда Мороза без бороды превратить?
— Ты первый начал.
— Могла бы и не повторять.
— Так ты сам предложил.
— Стоп. Слушай, мы можем бесконечно спорить. Проверено. Поэтому сейчас просто молчи и выслушай.
— Да чего ты меня затыкаешь?
— Полина!
— Молчу. Две минуты молчу, а потом ухожу.
Парень закатил глаза, будто намекая, что не верит.
Три ха. Немцовы слово свое держат. Поэтому, прикусив язык, я уставилась на него.
— Мои влюбленные и соответственно шизанутые друзья Корнеевы решили, что я страдаю от неразделенной любви, поэтому захотели найти мне девушку.
Во дела. Сериалы отдыхают.
— А ты страдаешь?
— Чего? Нет, конечно. Я что, на идиота похож?
— Это вопрос? Если да, то я отвечу.
— Не вопрос, — обрывает он меня. — И знаю я, что ты там отвечать
