диван.
Правда спустя час-полтора сила лицедейства меня покидает, и я отчетливо понимаю, что необходим перерыв. Выйти на воздух, постоять в одиночестве. Может быть, даже выкурить сигарету, несмотря на то, что я никогда не курила.
— Не теряйте, скоро вернусь, — говорю я, перед тем как исчезнуть все в том же узком, спасительном коридоре.
На воздухе хорошо. Хорошо, даже несмотря на то, что воспоминания о руке и щеке наваливаются на меня с новой силой.
«Переживу, — рефреном звучат в голове слова известной песни. — И слабаки с разбитыми сердцами плачут, ну а я смеюсь…» И кстати, сигарета — совсем неплохая идея.
— Вот ты где, — звучит вдруг совсем рядом голос Ильдара. — А я только по телефону поговорить отошел — возвращаюсь, а тебя нет.
— Думал, сбегу по-английски? — усмехаюсь я, глядя на него, запыхавшегося от быстрой ходьбы. — Сказала же, что вернусь.
Вместо ответа он набрасывает мне на плечи куртку. Она теплая и еще концентрированнее пахнет детством.
Втянув в нее шею, я слабо улыбаюсь.
— Всегда такой джентльмен. Аня звонила?
Неожиданно лицо Ильдара оказывается совсем близко к моему, и кожу подбородка и шеи обжигает его горячий, прерывистый шепот:
— Я пытался, Дин, но у меня не получается… Аня замечательная, но не мое… Сравнивать плохо, но по-другому не выходит. Все мысли только о тебе. И ничего не проходит… Когда Рома твой номер телефона спросил — хотелось ему морду набить. Я честно пытался, но это выше меня….
Я все еще пытаюсь осмыслить беспорядочный поток этих слов, когда рот Ильдара мягко затыкает мой, а руки жадно стискивают мою талию. В каждом из этих движений столько мольбы и жажды, что я, опешив, сдаюсь без боя. Позволяю его языку слиться с моим и задержаться так на секунды. Хотя, возможно, дело не только в эффекте неожиданности, а в том, что сейчас я тоже отчаянно нуждаюсь в утешении.
— Все, — хрипло выдавливаю я, упершись рукой ему в грудь.
— У меня даже ноги обмякли, — с тихим смешком признается Ильдар, нехотя меня отпуская.
Его взгляд поднимается поверх моей головы и, обыскав пространство, вновь возвращается к глазам.
— И глюки, похоже, начались. Показалось, я увидел Кама.
При звуке этого имени онемевшее тело бьет током, а севший голос взвивается.
— А что ему тут делать?
Ильдар пожимает плечами.
— Ну, вот и я думаю, что он бы в любом случае подошел. А так, Кам звонил недавно — спрашивал, где я буду и какие планы на вечер.
Спину и щеки противно колет холодными иголками, плечи цепенеют. Камиль только что был здесь? Видел наш поцелуй? Вернее, даже не поцелуй, а идиотский момент слабости, ставший следствием неожиданного выпада Ильдара, моего душевного раздрая и выпитого алкоголя.
Обшарив взглядом полумрак, я невольно встряхиваю головой, чтобы отогнать от себя эту нелепую идею. С чего бы Камилю приезжать сюда? Едва ли из-за потребности потусить с друзьями младшего брата. И даже если такое допустить, едва ли он очутился здесь именно в ту самую секунду, когда Ильдар поцеловал меня, а с дуру ответила. Слишком уж это по-киношному.
— Не могу перестать улыбаться, — выдергивает меня из лихорадочных мыслей шепот Ильдара. — Как груз с плеч упал, что я тебе признался.
Я с трудом фокусируюсь на его лице. Жужжание в голове отвлекает. Как он сказал? Аня — это не то… Что он пытался, но тщетно.
Давление в висках нарастает. Нет-нет-нет…. Какого черта происходит? У него же есть Аня: умная и красивая, по его словам. Выходит, эта бедная девчушка была лишь отвлечением? И пока она, по словам Ильдара, корпит над новым рекламным проектом, он, пользуясь моментом, решил снова взяться за меня?
— А девушке своей ты признался? — хрипло выдавливаю я, стягивая с плеч его куртку.
— Нет еще, — взгляд Ильдара моментально серьезнеет. — Но я с ней обязательно поговорю. Так продолжаться не может, и она, конечно, не заслужила…
На меня вдруг наваливается такая невыносимая усталость, что ноги резко подкашиваются, и приходится прислониться к стене. Отчаяние, душевная агония, внешние бравада и притворство будто по щелчку покинули тело, и внутри осталась горчащая безликая пустота.
— Поговори, — механически повторяю я. — Но только имей в виду, расстанешься ты с ней или нет — это ничего между нами не изменит. Все, что я могу предложить — это только дружба. Хотя, честно говоря, я сомневаюсь, что впредь у нас получится дружить. Мы ведь уже пробовали и снова оказались в точке, где ты нападаешь, а я обороняюсь. Хватит ходить по кругу. Я устала. И тебе бы тоже следовало устать.
Нахмурившись, Ильдар делает шаг вперед и легонько сдавливает мои плечи.
— Дин, кого ты обманываешь? Ты тоже меня поцеловала.
— Ильдар… Ильдарчик, — с уставшим смешком выходит из меня. — Да перестань ты натягивать сову на глобус. Зачем при помощи фонаря и водолазов искать то, что и так лежит на поверхности? Если бы я хотела быть с тобой — я бы была с тобой, понимаешь? Я разве похожа на человека, который привык отказывать себе в удовольствии быть счастливым?
Я скорее не вижу, а чувствую эту вспышку боли, исходящую от него. Ладони на моих плечах разжимаются, и Ильдар отступает назад. Мне жаль, что все вышло так, но я ни в чем не виновата. Для создания отношений нужно согласие двоих. К счастью или к сожалению.
— Поговори с Аней, — повторяю я, тронув его ладонь. — Она хорошая девушка и точно не заслужила быть резервным вариантом. А теперь пойдем к остальным. Я заберу вещи и поеду домой.
По узкому коридору мы идем близко друг к другу, но запаха детства между нами больше нет, как, впрочем, и дружеского тепла. Вполне возможно, сегодня состоялась наша последняя осознанная встреча.
Эта мысль больше меня не страшит и не шокирует. Пора разорвать этот порочный круг. Так будет лучше для меня, и для Ильдара.
Натянув на лицо финальную улыбку, я наспех прощаюсь со всеми и выхожу на улицу. Нет, я все еще не жалею, что сюда приехала. На один подвисший вопрос в моей жизни стало меньше. Ильдар переживет. Я тоже.
Так я думаю ровно до того момента, пока
