– Стопэ, Гарик звонит. Значит нарыл инфу о дочке Вити.
Оставляю Васю одного. Сам направляюсь в дом. Бывает такое чувство надвигающегося пиздеца. Вот у рыжей задница чешется, а у меня руки. И как только я захожу в дом, у меня начинает чесаться левая ладонь. И ни хрена это не к деньгам. Неужели ослушалась и сбежала? Еще поди как-то рыжую сучку освободила. Прикую заразу такую к себе, когда найду. Будет по пятам ходить, вплоть до сортира. Ни на кухне, ни в одной из спален Лизы, как и ожидалось, нет.
Спускаюсь в подвал и открываю незапертую дверь. Я ожидал увидеть пустое помещение, но никак не окровавленную рыжую. Походу дела, мертвую. Подхожу ближе: голова повернута на бок, рот открыт и в крови. Платье в области живота порезано и тоже все в крови. Это что за херня? И самый главный вопрос, где Лиза?
Выхожу из помещения и тут же стопорюсь, увидев едва заметный кровавый след от стопы. Маленькой стопы. Никогда не думал, что буду так рад узреть чей-то след, ведущий к шкафу с инструментами. Аккуратно открываю дверь. Сидит моя красота вся скукоженная. Одной рукой полностью закрывает голову, во второй топор.
– Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да придет царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на неб…
– Лиза, – щелкаю пальцем около ее уха, когда на мое обращение она никак не реагирует, продолжая тараторить свою молитву. – Е. Банько! – кричу, от чего она вздрагивает и, наконец, поднимает голову. – Что случилось?
– Сюда приехали эти бандюки. Валера и Гена!
– Это они грохнули рыжую?
– Нет… это я ее.
– На хрена?!
– Нет. Я ей только мизинец отрубила. Ну… кусочек, а все остальное я инсценировала, платье ей разрезала топором, в крови испачкала, чтобы они подумали, что она мертвая.
– А мизинец зачем отрубила?!
– Ну я как увидела, что это они, сразу ринулась к Люсе с топором. Она сказала разрубить ей звенья на наручниках, ну чтобы мы убежали вместе. Ну я и разрубила. Точнее отрубила, – разжимает ладонь, демонстрируя мне… кусок пальца.
– Послал же Бог суженую ряженую ебанцой засаженную.
– Ну, я случайно. Надо помочь Люсе остановить кровотечение. Хотя, стой, а как же эти бандюки? Ты их убил?
– Нет. Ты уверена, что они здесь были?
– Конечно, уверена, я их в окне видела минут пять назад. Из черной машины один из них вышел в такой же кофте как у тебя сейчас. И с капюшоном. Я хорошо запомнила ту кофту, когда этот Валера нас с Люсиной дачи забирал.
– Боже, дай мне сил, – вытягиваю Лизу из шкафа. – Пять минут назад приехали мы с Васей.
– Но… но кофта и машина. Ты был одет в другое. Переоделся и сменил машину?
– Аллилуйя, мать твою.
– Ой, мамочки, получается я просто так палец отрубила.
– Получается так.
Лиза срывается с места и со скоростью света бежит к своей подружке. Смотреть на то, как «убиенная» приходит в себя и осознает, что ей просто так херакнули полпальца, забавное зрелище. И вроде бы пожалеть надо рыжую, но хочется, разве что смеяться.
– Это что за херня? – поворачиваюсь к вошедшему Васе.
– Потом расскажу. А лучше по камере посмотрим. Получше всякого кина будет. Предвкушаю.
– Ментяра поганый! Давай отстегивай меня, – истерично вскрикивает рыжая. Ментяра значит.
– Мертвой ты мне нравилась больше, Людмила, – перевожу взгляд на Лизу. Хрен с тобой в разведку пойдешь, Мата Харявна. Не прошло и двух часов, как она все выдала своей подружке.
– Извини, это само вышло. Я же как-то должна была объяснить ей, почему нам надо опасаться тех двоих.
– Да, Элизабет, у тебя все случайно.
– Может, мы перестанем трепаться о какой-то ерунде, и ты освободишь Люсю?! – командным голосом произносит Лиза. Кажется, впервые за все время нашего знакомства.
– Нет, красота моя, раз херакнула палец, этим надо воспользоваться. Отдай мне его.
– Чего?!
– Того, – не дожидаясь, когда Лиза решит поделиться со мной куском рыжей, тяну ее за руку и забираю отрубленный палец. – Слушай внимательно, Людмила. Если сейчас ты не расскажешь мне всю правду, я смою твой, кстати говоря, не очень красивый палец в унитаз. А дальше ты умрешь от кровотечения. А если выживешь, то умрешь от какой-нибудь инфекции. Скажешь правду – отпущу тебя, и вы поедете с Васей в травмпункт.
– Сука ментовская.
– Люся! Да скажи ты им как все было!
– Не убивала я его! И ничего не брала! Как только мы пришли на пляж, Лиза почти сразу вырубилась. Мне позвонил Витя, сказал, чтобы я срочно пришла домой, иначе он устроит скандал на весь двор. Повелась на слова этого дебила и поперлась домой. Он на меня с порога налетел, чтобы я вернула ему украденную флешку. А я ничего не брала у него! Этот придурок стал в очередной раз драться, отсюда и мои синяки на руке. А потом я его так толкнула, что он… ударился башкой о край тумбы. Я подумала, что я его убила. Испугалась и убежала. Мысленно придумывала, как и где его закопаем… с Лизой.
– Люся! – возмущенно произносит Лиза, нахмурив брови.
– Ну что Люся? Мне одной было бы страшно его хоронить. Ну и когда мы пришли домой, то я поняла, что грохнула его не я, ибо я ножом его не била.
– Девки, вы прям жжете, – сквозь смех бросает Вася.
– Почему сразу не призналась? – перевожу взгляд на рыжую.
– Да потому что я бы себе на вашем месте не поверила! Но это, блин, правда.
– Ладно, Вась, иди за ключами и бинт какой-нибудь найди. Дуй с ней в травмпункт. И упакуй каку в пакет со льдом, что ли, – передаю ему палец.
– Так это получается у Виктора не было этой самой украденной штуки. Кто-то до его убийства ее украл, раз он сам ее искал, – и все-таки поразительная девчонка, такую дичь иногда выдает, но при этом все подмечает. – И та женщина в платке… значит у нее этой флешки тоже нет. Максимум, что она могла сделать – это убить Витю. А вы нашли этого Вениамина?
– Нашли, но он в реанимации. В той самой больничке, в которую мы с тобой ездили. Так что с ним пока вопрос не решить. Иди умойся. Вечером поговорим, – подталкиваю Лизу на выход.
***
Оказывается, в этой девчонке есть недюжинная сила. Так херакнуть палец и, не дожидаясь, пока рыжая устроит вой, заткнуть ей рот, не каждая сможет. Молоток.
– Люсенька, прости. Я неспециально. Если ты сейчас закричишь, нас точно убьют. Давай посмотрим на это по-другому. Я тебе сейчас чуть-чуть разрежу платье, испачкаем живот в крови и рот. Ты примешь позу мертвеца, и они подумают, что ты мертвая. А я где-нибудь спрячусь. Давай? – медленно убирает руку с говорящего лица рыжей. Та в свою очередь держится стойко и, на удивление, не срывается в истерику, а терпит процесс «убиения».
– Знаешь, в отрезанном пальчике даже есть свой плюс, – ну-ка, удиви меня, Элизабет. – Помнишь, ты всегда говорила, что у тебя не влезает рука в банку? Так вот теперь точно влезет. И никаких проблем с консервацией, – хорошо Лизок ей втирает.
– Да, мечты сбываются с Е. Банько.
– Все, тихо. Давай, чтобы уж наверняка у тебя не проверяли пульс, будь с открытыми мертвецкими глазами и ртом.
– Вот так? – изображает нечто рыжая.
– Ой, нет, не надо, ты походишь на недоразвитую, а не убитую. Закрой глаза и голову на бок и палец пососи, чтобы все в крови было. Все, не шевелись, я побежала.
Останавливаю видео и вновь возвращаюсь к топору. И так по кругу на повторе ровно до тех пор, пока не слышу рядом с собой голос Лизы:
– Я тебе настолько сильно нравлюсь, что ты уже пересматриваешь со мной видео?
– После топора я окончательно в тебя влюбился, – тяну Лизу к себе на колени, на что она активно сопротивляется.
– Отпусти.
– А когда я успел впасть в немилость?
– Когда не взял трубку. Отпусти, – резко встает.
– Извини, у меня сел телефон. Так чего пришла?
– Сказать, что больше я не хочу оставаться в этом доме вдвоем с Люсей. Мне страшно.
– Боишься, что она грохнет тебя за отрубленный палец?
– Он приживется. И вообще… конечно же, не из-за этого. Я боюсь, что нас здесь эти бандюки найдут.
