ей хотелось осмотреться и выбрать для себя укромное местечко. Твёрдо решив, что алкоголь ей сегодня совсем ни к чему, Света взяла в руку бокал с минеральной водой. К счастью, Роза была тут же, потому Света останавливалась возле неё время от времени, и они болтали.
Тимофей появился сразу в компании семьи Вороновых и ещё каких-то сильных мира сего. Их группа выделялась на общем фоне и манерой держаться, и одеждой.
Виновница торжества вскоре ухватила Тимофея под руку и поплыла по залу. Что ж, это, наверно, всё, что нужно знать. Они появляются вместе на официальном мероприятии. Какие ещё доказательства их связи нужны? Хватит тешить себя глупыми надеждами.
Даже если Тимофей и испытывает к Свете нечто романтическое, выбор свой он сделал, и явно не в её пользу. Нужны ли ему её откровения и объяснения? Вряд ли. Потому она сосредоточится на том, что ей предложено, — на работе. Вообще, она уже сосредоточилась.
Выждав ровно час, Света решила, что может уехать домой. Ждать, когда Евгения Валерьевна остановится возле неё, Свете хотелось меньше всего. Невелика потеря для именинницы, если она не успеет пообщаться со Светой. А что со Светы взять? Человек простой, из провинции приехала. Уехала не попрощавшись? Промах, конечно, но не смертельный.
— Роза, ты сможешь сейчас меня отвезти? — продолжая делать вид, что прогуливается среди гостей, Света приостановилась около Розы.
— Ты уверена, Светик?
— Да.
— Хорошо. Тогда я сейчас предупрежу своего шефа, что у тебя разболелась голова, и я тебя буду сопровождать до дома. А мы с тобой немного проветримся, на набережную съездим.
— Спасибо тебе, Розочка! Ты настоящий друг.
Через пять минут Света уже смотрела в окно машины на вечерний город. Вырвавшись из тисков "светского общества", она почувствовала себя свободной и лёгкой.
Только спустя полтора часа Роза высадила Свету возле дома и уехала обратно в офис.
Консьержка одним глазом дремала, вторым смотрела телевизор, и даже никакого замечания не сделала Свете, что было само по себе удивительно.
Едва открыв двери в квартиру, Света поняла, что у неё дома (точнее, в служебной квартире) кто-то есть. Не включая свет, напрягла зрение и увидела, что на подоконнике кто-то сидит. Тёмный силуэт пошевелился, и раздался тяжёлый вздох.
— Это я. Не пугайся, Света.
— Я не пугаюсь. Поняла, что ты. Ты что, пьёшь, Тима?
— Откуда знаешь?
— Догадалась.
Света закрыла двери, повесила плащ, сняла обувь и прошла к раковине. Вымыв руки, подошла к подоконнику. Свет она так и не включила.
Рядом с Тимофеем стояла начатая бутылка ви́ски и стакан.
— Надо же, Тима! Впервые вижу, как ты пьёшь. Тимофей и ви́ски. И слоган: спасибо, что не из горла, а закуски не надо.
— Смешно тебе? — откинувшись на стену, Тимофей с интересом посмотрел на Свету.
— Ничего смешного. Почему-то я подозревала, что у тебя есть ключи от этой студии.
— Это моя квартира. Та, в которой живу, пока в ипотеке, она побольше. А эта полностью моя. Роза… Артуровна просто не в курсе. Она думает, что студия служебная.
— Зато консьержка в курсе, да?
— Это да, — кивнул Тимофей.
Света отошла от окна.
— Ты куда? — вскинулся Тимофей.
— Закуску организую. За стойку пойдёшь? Или на подоконнике останемся?
— А ты со мной посидишь?
— И не только посижу, но и выпью. Мне, знаешь ли, тоже надо. Неделя непростая выдалась.
— Спасибо тебе, Света. Давай на подоконнике останемся.
— Хорошо.
Света быстро вымыла и нарезала фрукты, достала сыр, багет и шоколад. Она не была уверена, что такая закуска подходит для виски, но другой не было. Не супом же закусывать? Потом она непременно заставит Тимофея суп поесть, но это будет после.
Тимофей налил почти по половине в оба стакана, и они со Светой сделали по большому глотку.
— Рассказывай, — отдышавшись, приказала Света.
— Я должен был остаться на семейный ужин у Вороновых после приёма, когда гости разъедутся, — задумчиво сказал Тимофей и перевёл взгляд с окна на лицо Светы. — А я сбежал к тебе. Почему тебя не было так долго? Где тебя носило? Ты же давно уехала с приёма, целая вечность прошла с тех пор.
— Я немного прогулялась.
— Немного? Одна? В такой поздний час?
Света молчала. Ей не хотелось подставлять Розу. Продолжая пристально смотреть на Свету, Тимофей грустно усмехнулся.
— Почему не со мной?
— Потому что ты был занят. Как ты себе представляешь это? Подхожу к тебе в тот момент, когда ты общаешься с генеральным, и говорю: "Давай сбежим отсюда!"… Так, да?
— А классно было бы, — рассмеялся Тимофей. — Я же всё равно сбежал, сразу следом за тобой.
— Зачем, Тима?
— Сказать? — Тимофей добавил виски в оба стакана.
Света, опустив глаза, сделала глоток, закрыла рот ладошкой и отставила стакан, в котором ещё было достаточно виски.
— Я не буду больше, — прохрипела она. — Крепко слишком для меня.
Тимофей подвинул Светин стакан к себе.
— Я тебя потом заставлю суп есть, Тима. Не думай, что ты так спать ляжешь.
— А ты что, не прогонишь меня?
— Из твоей квартиры? Ну ты спросил!
— А если бы квартира была не моя, а служебная? Или твоя? Выгнала бы?
— Разве друзья так поступают? Куда я тебя такого… красивого и загадочного отпущу? Наоборот, сейчас двери на все замки запру и ключи спрячу. Кто тебя знает? Я тебя пьяным никогда не видела. Может, ты буйный, когда пьяный. Или путешественник. Знаешь, бывают такие: как выпьет, так надо куда-то идти, неважно, куда, просто ноги сами идут.
— Нет, я не буйный, когда пьяный. И не путешественник. И даже не философ. Напьюсь, поем и спать лягу. Одно из кресел, тёмное, раскладывается.
— Вот и договорились. А где твой пиджак, Тима?
Тимофей был в брюках и тёмно-синей рубашке с расстёгнутым воротом.
— Валяется где-то. А плащ на вешалке у двери.
Света слезла с подоконника, нашла пиджак на спинке кресла, того самого, раскладного, повесила на плечики, расправила. Сама она так и оставалась в чёрном платье и с причёской.
— Красивое платье, Света, — сказал Тимофей, словно в ответ на её мысли. — Очень женственное, и подчёркивает твою изящную фигуру.
— Спасибо, Тима, — Света забралась обратно на подоконник. — Ты меня сегодня весь вечер удивляешь.
— Почему?
— Не думала, что ты замечаешь подобные мелочи.
— Это для меня не мелочи, и ты это прекрасно знаешь, Света. Не лукавь.
Они помолчали некоторое время. Света, сказав себе, что теперь-то ей никто не помешает, решила, наконец, поговорить о главном.
— А помнишь, как ты меня борщом кормил в последний день зимних
