шаг ко мне. Осторожный. Медленный. Словно не хочет спугнуть.
И смотрит. Внимательно так. Глаза поблескивают из-под черноты кепки. И губы, жесткие на вид, кривятся в холодной усмешке. Знакомо.
Откуда? Откуда? Или я от напряга с ума сошла все-таки?
— Меня прислал твой отец, — снова говорит он и немного подбивает пальцами козырек кепки, задирая его чуть выше.
И я узнаю его.
Сразу.
Я художник, память на лица отличная… И забыть мужчину, с которым больше года назад провела праздничную ночь четырнадцатого февраля, при всем желании не смогла бы.
Мгновенно пересыхают губы, в голове – бедлам!
Он… Отец его знает? Откуда? Давно? А про то, что он со мной делал? Тоже? Нет? А он сам… Я имени не говорила… Он уверен, что меня зовут Света… Наверно…
Тем утром я просто сбежала же. Даже взгляда прощального не бросила на своего случайного любовника, спокойно раскинувшего руки по кровати во сне. Так стыдно было почему-то, так глупо… За кого он меня принял? Оно понятно, за искательницу приключений… Надо же… Ну кто еще после виртуального знакомства припрется поздно вечером к незнакомому мужчине в номер? Только распущенная женщина, ищущая случайный радостей… Именно за такую он меня и принял, когда, открыв дверь номера, просто затащил внутрь и заткнул возмущения и попытки объяснить ошибку поцелуем.
После поцелуя мне как-то резко перехотелось объяснять ошибки… Так что, наверно, он прав в моем определении. Я – на редкость распущенная женщина…
Но, с другой стороны, это была всего одна ночь… И я знала, что он меня больше не увидит, потому что проездом в городе, Светка говорила…
Каким образом он оказался здесь? На другом конце страны, практически?
И отец… Откуда он знает отца? И меня… Узнал? Нет?
Все эти панические мысли занимают едва ли пару секунд, за время которых мужчина проходит по комнате мимо меня, аккуратно выглядывает в окно, разворачивается.
— Николай Николаевич попросил тебя спрятать.
Он возвращается обратно и проверяет санузел и кухню.
Затем идет в комнату и, никак не реагируя на то, что я по прежнему стою, прилипнув к стене, подхватывает мою сумку и принимается ее потрошить, совершенно без какого-либо стеснения.
Я все еще не могу сделать ни одного шага. Я даже дышать толком не могу еще, лишь пялюсь на него неотрывно.
— За тобой следят, так что уходим из города оперативно.
— Как они нашли меня? — тут же отмираю я.
— Похоже, прикрепили хвост. Хвост стуканул, у нас с тобой пару часов форы, — он суёт во внутренний карман своей куртки мои документы. Сумку берёт под мышку.
Он меня не узнал… Ну конечно, не узнал!
Я от этого испытываю… Облегчение? Досаду? Вообще непонятно, что испытываю, но, по крайней мере, начинаю шевелиться.
От того, что я узнала его, а он меня нет, чувствую внезапную дурноту, слабость. Ещё и знакомый моего отца, ещё и с такими страшными новостями.
Я же попала серьёзно, такие люди подняты, такие связи задействованы. Единственный свидетель убийства очень важного чиновника, который помогал отмывать огромные суммы денег из бюджета. Ещё и криминал. Одним словом, я не доживу до суда.
Здесь. И потому надо срочно приходить в себя. И спасаться, пользуясь помощью отца. Сам не смог приехать, похоже… Потом выясню причину, обязательно, а пока…
Кирилл… Да, его зовут Кирилл, если, конечно, Светке не наврал в переписке… Он хватает меня за руку и тащит за собой. Закрывает дверь, смотрит вниз, в лестничный пролёт.
Потом резко дергает меня обратно к двери. Мы возвращаемся в квартиру.
Не знаю, что он услышал или заметил там, внизу, я лично ничего не увидела, но спорить с ним и возражать не собираюсь, конечно же.
Он откуда-то знает, что на балконе есть выход на крышу. Наверно, тоже папа предупредил. Лишнее подтверждение, что это – точно его человек… Хотя, если и не его, что я могу сейчас сделать? Только надеяться…
И я, забираясь вверх по лестнице и чувствуя, как он подталкивает меня за попу вверх, очень сильно стараюсь надеяться… И почему-то сразу становится легче на душе.
Веселее.
Я не одна!
Только сейчас приходит осознание, насколько я была испугана, насколько заторможена просто от этого дикого ощущения беззащитности своей, одиночества, ненужности…
А вот сейчас, оказавшись за спиной сильного, решительного мужчины, ощущаю ту самую поддержку и защиту, которой, оказывается, недоставало.
Мы бежим по инею, покрывающему битумную крышу, а я чувствую себя живой! И верю, что спасусь! Все же, сидеть на одном месте и ждать непонятно чего, верней, понятно, да… Это было гораздо сложнее.
— Пригнись, — рявкает мужчина, и я, натянув капюшон на голову, пригибаюсь, следуя его примеру. На полусогнутых мы добираемся до дальней части крыши.
Он выбивает железную дверь.
Просто выбивает! Со всей силы ударив по ручке ногой.
Только моргаю в
