О поездке за границу и речи не шло: хотя мать и работала в министерстве, денег вечно не хватало. Спасибо тете Полине, сестре отца, время от времени помогала своей единственной племяннице — то джинсы подарит, то кофточку, то денег тайком от матери даст. Тетя Полина была старше отца на пять лет и в последние годы сильно болела. Но до пенсии долгие годы работала директором гастронома, и деньги у нее всегда были. За что, кстати, мать недолюбливала сноху. Таня раз в неделю навещала ее и позавчера рассказала о неожиданно свалившейся на ее голову поездке на курорт. Тетя внимательно выслушала и в отличие от матери довольно улыбнулась.
— Я рада за тебя, девочка, — сказала она. — А теперь меня послушай. Рассчитала свои запасы еще года на три, да, видно, столько не протяну. Поэтому-возьми… — Достала из ящика стола и протянула племяннице двести долларов. — Подруга подругой, но нужно ехать со своими деньгами. И не вздумай отказываться! Договоримся так — если проживу больше трех лет, потом вернешь. Но особо там не экономь. Вася хотел, чтобы ты была счастлива. Ну хоть что-то сделаю ради этого.
Таня все-таки попробовала отказаться, но тетя была непреклонна. Вот так и появились у нее двести долларов на всякие расходы. Разумеется, матери об этом она не сказала, зачем еще больше расстраивать близкого и любимого человека?
И вот теперь заграница была уже не мечтой, а самой настоящей реальностью. Но все-таки не верилось, что она попадет туда. Мало ли что может случиться — Бахов передумает и потребует, чтобы они вернулись, рейс отложат, а потом совсем отменят…
Оксана вернулась через десять минут с пластиковым пакетом, в котором позвякивали бутылки.
— Что ты там накупила? — поинтересовалась Таня.
— Питье. Ликер, джин «Гордонс» и тоник, текилу. Тут все намного дешевле и самое настоящее. Думаю, три литра нам с тобой на неделю хватит.
— Три литра?! — ужаснулась Таня. — Ты что, каждый день собираешься там пить?
— Танюша, мы на отдыхе! — снисходительно усмехнулась Оксана. — Приличные люди пьют за обедом вино, а вечером — коньячок или аперитив и пьяницами не становятся. Все хорошо в меру.
— Ну, не знаю… Теперь ты посиди с сумками, а я посмотрю, что хоть там есть.
— Давай!
В магазине было много чего интересного самым интересным были цены. Литровые бутылки джина, виски и прочих напитков стоили десять — двенадцать долларов, то есть около четырехсот рублей. Она хоть и не часто, но ходила за продуктами не только на рынок, но и в супермаркет, и помнила, какие там цены. Просто интересно было. Были и драгоценности, и часы, и одежда, тоже, наверное, дешевле чем в магазинах Москвы, но даже эти цены были для нее чересчур высокими. Чтобы не отставать от Оксаны, Таня купила бутылку ликера «Бейлиз» за двенадцать долларов и бутылку вина за три доллара. Здесь спокойно принимали иностранную валюту и ею же выдавали сдачу.
Оксана, увидев ее, нетерпеливо замахала рукой. Объявили посадку на их рейс. Они прошли паспортный контроль, минут десять ждали в накопителе, а потом по коридору вошли прямо в салон «Ту-154». Таня удивилась этому. Думала, что выйдут на летное поле, сядут в автобус, и он повезет их к самолету, так было, когда она в детстве летала с отцом и матерью в Крым.
— Отстала ты, Танюша, — сказала Оксана. — Зачем автобусы, если можно подогнать самолет к «рукаву»? Всем удобно.
Они заняли свои места. Сумки поставили на багажную полку над головой. И лишь теперь Таня поверила, что она все-таки улетит к морю. Ну что может случиться, если они уже в самолете? И действительно, ничего не случилось. Самолет вырулил на взлетную полосу, рванулся вперед, набирая скорость, и взмыл в синее московское небо. Наверное, все-таки подмосковное, да какая разница! Прижавшись носом к иллюминатору, Таня с восторгом наблюдала, как уходят вниз, уменьшаются размерах леса и поля, города и деревни становятся похожими на карту, где вместо домов — прямоугольники и квадратики.
— Честно тебе скажу, Танюш, не люблю летать, — сказала Оксана. — Боюсь.
— Почему? Я в детстве летала в Симферополь, Сухуми — мне очень нравилось.
— В Японию как-то летели, и после Новосибирска самолет попал в зону турбулентности. Знаешь, что это такое?
— Нет, — честно призналась Таня.
Это когда самолет падает, наклоняется то в одну сторону, то в другую, багаж летит на головы, люди блюют, в салоне ор стоит невероятный… Жуткое дело. А ты сидишь, вцепившись пальцами в подлокотники, и думаешь — все. Приехала… Это продолжается минуты две-три, но кажется — полжизни прошло.
— Наверное, это очень страшно.
— А ты думала? Теперь, когда самолет начинает вибрировать, я мигом пристегиваю ремень. Даже если об этом не просят. И вообще… матка опускается.
Но их самолет летел вполне спокойно, моторы гудели ровно, вскоре после того, как исчезла надпись «Не курить. Пристегнуть ремни», стюардессы стали разносить обед — курица с рисом на пластиковой тарелочке под пленкой. И растворимый кофе. После обеда Оксана достала из сумочки пластиковый пузырек с таблетками, выпила сразу две, запивая минеральной водой.
— Снотворное, — сказала она. — Ты как хочешь, а я посплю. Разбудишь, когда прилетим. А если станем падать — не буди.
Таня согласно кивнула и снова прижалась но к холодному стеклу иллюминатора.
Под крылом проплывали невысокие горы с бедной растительностью, стада овец казались скоплением мух, на нитевидных тропинках, словно жуки, ползали машины. Но самолет снижался, горы виделись все отчетливее, и вскоре Таня, глядя вперед, увидела синюю гладь моря. Того самого, Средиземного! Черное море долго плескалось своими волнами внизу под крылом, и вот уже видно Средиземное!
— Ксана, просыпайся, — сказала Таня, толкая подругу в плечо. — Мы уже снижаемся.
— Отстань! — пробурчала Оксана.
— Ксана, ты хочешь улететь обратно в Москву этим же самолетом или как?
Оксана открыла глаза, протерла их кулаками, томно потянулась.
— Что, кончается наше мучение?
— Почему мучение? Полет был просто замечательным. Ты посмотри, уже написано «Не курить. Пристегнуть ремни». Объяснить, по какому поводу?
— Черт! Я бы еще поспала… Надо было сказать Бахову-Прибабахову, что хотим лететь в Таиланд. Тогда бы выспалась. Не знала, что он так быстро согласится на Турцию.
— Ты проснулась, Ксана? — с улыбкой спросила Таня.
— А ты все время смотрела в иллюминатор?
— Да. Знаешь, сколько интересного увидела? Это не полет, а просто прелесть! Мы над морем долго летели, над Черным, потом началась Турция…
— Скорее бы эта прелесть закончилась.
Самолет плавно ринулся вниз, на бетонную полосу аэропорта Антальи, которая показалась впереди. Оксана еще качала головой, пытаясь избавиться от действия снотворного, а «Ту» уже коснулся колесами бетонки. В салоне послышались аплодисменты, это пассажиры благодарили летчиков за то, что доставили их в целости и сохранности.
Десять минут спустя Таня с Оксаной вышли из самолета под палящее турецкое солнце, сели в автобус и поехали к аэропорту.
— Ты только веди себя адекватно, все же мы в чужой стране, — сказала Таня. — Не груби, даже если тебе что-то не понравится, поняла?
— А я грублю?
— В московских магазинах можешь, но здесь — Турция.
— Ладно, не буду.
На выходе из аэропорта толпились молодые люди с табличками на груди. Таня отыскала взглядом знакомое уже название «Ал-тур» на груди симпатичного турка и повела к нему сонную Оксану.
— Добрый день, вы нас встречаете? — спросила она.
Турок посмотрел на ее путевку и согласно кивнул. Они прошли в микроавтобус «мерседес», за рулем которого сидел еще один турок, других гостей с этого московского рейса в «Ал-туре» не ждали, и микроавтобус без промедления двинулся в путь.
Парень, который встречал их, хорошо говорил по-русски, почти без акцента. Рассказывал о том что ехать им примерно два часа до города Алания. Потом — об истории Антальи, о самой большой ее мечети. С иронией сказал, что в России стыдятся обилия памятников Ленину, а в Турции памятников Кемалю Ататюрку не меньше, они есть повсюду. И никто не стыдится этого, напротив, люди хотят, чтобы еще больше было памятников отцу нации. Оксана задремала. Но когда турок стал рассказывать об истории Османской империи, проснулась.
