туалете, чтобы попытаться заставить меня бросить мотыжную жизнь и начать все сначала.
Я сижу взаперти в своей спальне, пытаюсь работать и стараюсь не думать о Малеке.
Первое мне удается гораздо лучше, чем второе.
На третий день я спрашиваю Паука, не отвезет ли он меня в город, чтобы я могла поработать в кафе. Я не могу больше ни минуты плавать в огромном пустом аквариуме гостевой спальни, жадно глотая воздух и мечтая еще раз вдохнуть пьянящий аромат сосновых иголок.
Немедленный ответ Паука — категорическое —Нет.
Он поймал меня на кухне, куда я стала пробираться в неурочное время, чтобы стащить еду из холодильника в надежде, что мне не придется сталкиваться с кем-либо из персонала и терпеть их уничтожающие насмешки.
В своей голове я создала целую десятисезонную сагу Netflix о том, что все ирландские телохранители говорили обо мне за моей спиной с тех пор, как ушли Слоан и Деклан.
Это отвратительно. Даже если только два процента из этого правда, я больше никогда не смогу встретиться с ними лицом к лицу.
Я не тревожусь по натуре, но меня легко унизить. Даже незначительная ошибка заставляет меня хотеть умереть от стыда, если она совершена публично.
— Пожалуйста? Говорю я, пытаясь казаться обаятельной и неотразимой. — Я должна выбраться из этого места. Здесь слишком тихо. Я схожу с ума. Мне нужно немного шума и болтающих людей вокруг, чтобы я могла сосредоточиться.
Паук сурово смотрит на меня. — Приказ таков, ты остаешься здесь, девочка.
— Приказ. Правильно. Я делаю паузу, поджимаю губы и изучаю его стальную внешность на предмет трещин.
Он решительно говорит: — Нет.
— Что? Ты даже не знаешь, что я собирался сказать.
— Что бы это ни было, это связано с тем, что я делаю то, чего не должен делать по твоей просьбе.
— Я бы никогда не попросила тебя сделать что-то, из-за чего у тебя могут быть неприятности.
Когда он просто стоит и смотрит на меня свысока, скрестив руки на груди, я говорю правду.
—Ладно, я бы, наверное, так и сделала, но если бы ты попал в беду, обещаю, мне было бы неловко из-за этого. Как насчет того, чтобы мы просто покатались по кварталу с включенным радио? Я уверена, что нам позволено сделать это.
Он хихикает, качая головой. — Ты так похожа на свою сестру.
—Скажи это еще раз, и я врежу тебе по твоему большому черепу.
Он притворяется оскорбленным. — Мой череп невелик!
Я смеюсь над этим. — Да, это так. Он такой же огромный, как и остальное.
Он смотрит на меня, медленно приподнимая брови.
Мое лицо решает, что пора придать ему приятный яркий оттенок томатно-красного. — Я не это имела в виду.
—Нет? Значит, остальная часть меня маленькая?
Он дразнит меня, придурок. Пора сменить тему.
—Как насчет библиотеки? Я уверена, Деклан согласился бы, что в библиотеке я была бы в безопасности, верно?
—Мы никуда не поедем.
—Хорошо. Если ты мне не поможешь, я убегу. Я уверена, что это не доставит тебе никаких неприятностей.
На самом деле я не это имела в виду. Я просто драматизирую, потому что добиваюсь своего. Я разворачиваюсь и ухожу с тарелкой куриных крылышек, которую нашла в холодильнике.
Десять минут спустя Паук стучится в дверь моей спальни.
—Да?
Он просовывает голову. — Все в порядке, девочка. Пошли.
Сидя на полу, скрестив ноги, я оживляюсь. — Правда?
—Да, действительно.
Я минуту пожевываю крылышко, размышляя, затем качаю головой. — Это мило, но я всего лишь пошутила насчет побега. И я действительно не хочу втягивать тебя в неприятности.
Он хихикает. — Ты не будешь. Я получил разрешение взять тебя на эту увеселительную прогулку.
—От Деклана?
—Да. Его ухмылка такая широкая, что почти ослепляет. — Если кто-то и знает из первых рук, как женщина Келлер может до смерти надоесть мужчине, когда ей чего-то хочется, так это он.
Отставляя тарелку с крылышками, я бормочу: — Да, держу пари, что так и есть, и вскакиваю, чтобы собрать свои вещи.
Десять минут спустя мы выезжаем через большие железные ворота, и я в режиме полноценного допроса. Очевидно, свобода делает меня разговорчивой.
— Итак, как долго ты работаешь на Деклана?
— Долгое время.
— Это тяжелая работа?
— Зависит от того, что вы подразумеваете под тяжелой.
— Тебе обязательно убивать людей?
Он бросает на меня косой взгляд, означающий "Конечно".
— О, вау.
Я на мгновение задумываюсь о том, какой облом, должно быть, иметь это в своей должностной инструкции, затем отпускаю это, потому что я ничего не могу с этим поделать.
Я не из тех, кто зацикливается на вещах, которые нельзя исправить.
— Ты хотел быть гангстером, когда был маленьким? И не давай мне косвенного ответа. На этот раз я хочу конкретики.
Я могу сказать, что он пытается не рассмеяться. — Косвенного?
— Да, косвенного.
— Я знаю, что это значит, девочка. Просто иногда меня забавляет твой выбор слов.
Обидевшись, я язвительно говорю: — Значит, я фанатка слов. Подай на меня в суд.
— О, не злись. Какое твое любимое слово?
Это ставит меня в тупик. Я обдумываю это некоторое время, пока мы едем, проезжая мимо еще более гигантских поместий, расположенных за запертыми воротами и высокими живыми изгородями. Бермуды, кажется, полностью населены параноидальными богачами.
—Serendipity (в переводе с анг. интуитивная прозорливость, счастливый случай)
— Прозорливость?
— Да, из-за того, как это звучит, а также потому, что мне нравится его значение.
Паук кивает. — Счастливый случай.
А я-то думала, что он просто еще одно симпатичное личико.
—Да, именно. Еще мне нравится слово " mellifluous " (в переводе с анг. сладкозвучный), потому что, когда ты используешь его в предложении, люди думают, что ты супер умный. И это красиво. Mel-li-flu-ous [məˈlɪflʊəs]. Звучит так, будто ты произносишь заклинание. Кстати, именно такой я хотела быть, когда росла. Ведьмой. Боже, это было бы так круто — накладывать проклятия на людей, ты так не думаешь? И летать. Вот только я бы не хотела летать на метле. Засунуть палку от метлы себе между задницей было бы безумно неудобно.
Паук зажимает рот кулаком. Он пытается подавить смех.
— Привет! Я здесь открыта и честна! Ты мог бы хотя бы иметь манеры держать лицо.
—Ведьмы должны ездить на своих метлах боком, а не с этой чертовой штукой, зажатой между бедер.
Я закатываю глаза. — Извините, что не знаю, как правильно садиться на метлу. Я пропустила тот день в Хогвартсе.
Паук смеется, явно получая удовольствие. Интересно, когда он в последний раз хорошо смеялся. Его работа, вероятно, не позволяет ему часто делать это.
Глядя на его ухмыляющийся профиль, я внезапно спрашиваю: — С ними все будет в порядке?
Он знает, кого я имею в
