Мы сидим за чистым столом, и тут официантка приносит папку в кожаном переплёте. Я тянусь к ней, но Логан перехватывает мою руку.
— Нет, — говорит он, качая головой.
— Но мне нужно заплатить, — возмущаюсь я.
Он снова качает головой.
— Нет.
Его кредитная карточка проскальзывает в кармашек папки, и Логан кладёт её на край стола.
Я беру его за руку, и он на мгновение замирает, и тут же сам хватает меня, и куда крепче, чем я его. Я нежно переворачиваю его запястье, чтобы ещё раз посмотреть на тату.
Очевидно, что татуировка сделана недавно, она выглядит неровной, красноватой. Но рисунок всё равно можно различить.
— Мне она нравится, — говорю я. — Когда-нибудь сделаешь и мне? — Я хочу точно такую же. И с замочной скважиной. — Сколько это будет стоить?
— Для тебя — нисколько, — говорит он.
— Я не позволю тебе сделать её мне бесплатно.
Он улыбается.
— А я не позволю тебе заплатить за неё.
— Тебе часто приходится делать такие же тату, как та, сегодняшняя?
Он сводит брови, словно не понимает, что именно я имею в виду.
Я показываю на свою грудь. И тут же, как только он опускает на неё глаза, моё лицо заливается краской. Он же ухмыляется.
— Ох, боже мой, — говорю я, пряча в руках лицо.
Он убирает мои руки.
— Что? — спрашивает он. Должно быть, думает, что я что-то сказала, когда спрятала лицо.
— Ничего, — качаю я головой.
— Нет, такие я делаю не часто. Бывает время от времени. В центре по борьбе с раком дают мои контакты.
— И ты никогда не берёшь с них деньги.
Он качает головой.
— Я и не могу. Они нуждаются в этом.
— Так, и сколько женских грудей ты трогаешь за день? — игриво спрашиваю я.
Он кривится.
— Некоторое количество.
— Правда?
Он кивает.
— На них часто делают тату. Даже когда девушкам не нужны новые соски. — Его лицо краснеет. По-моему, он засмущался.
Наш разговор о женских грудях заставил меня вспомнить о том, чем мы только что занимались в уборной ресторана. Когда я провела руками по его груди, то обнаружила пирсинг. И он даже позволил мне посмотреть на него.
— И как много твоих частей тела проколото? — спрашиваю я.
Он начинает загибать пальцы и останавливается на седьмом.
— Семь? Где?
Он показывает на каждый из своих сосков, на оба уха, потом на ушную раковину. И тут его взгляд опускается вниз, в сторону промежности. Он не улыбается, а щурит глаза, словно ждёт моей реакции.
Я изумлённо ахаю, чуть не поперхнувшись.
— Там, внизу? — шепчу я, но мои губы вытягиваются в ухмылке.
Он кивает головой, делая глоток рутбира.
— Это больно? — И внезапно у меня возникает непереносимое желание увидеть этот последний пирсинг.
Он пожимает плечами.
— А ты сможешь и мне сделать? — спрашиваю я и тут же поспешно добавляю: — Не сегодня. Да и вообще, не скоро. У меня пока не так много денег.
— И что ты хочешь проколоть? — спрашивает он.
У меня проколоты лишь уши, и я никогда не задумывалась, чтобы сделать нечто подобное с другими частями тела. Мои соски сразу твердеют, стоило мне только подумать о них.
— На сосках больно было? — шепчу я. Но тут же понимаю, что он даже не поймёт, что я говорю шёпотом, потому что может лишь читать по губам.
— Когда делаешь, немного больно. Но потом боль проходит. Так всегда, что бы ты ни прокалывала.
Я никак не могу перестать думать о том, что у него там внизу. Мои щёки снова горят.
— Я могу проколоть тебе всё, что захочешь, — говорит он. И тоже краснеет.
— Всё, что захочу?
Он закрывает глаза и делает глубокий вдох. Потом открывает только один глаз, словно подмигивая мне, и осторожно говорит:
— Всё, что захочешь. — Он снова смотрит на мою грудь и облизывает губы. — Любое место, которое ты выберешь.
Неожиданно мне становится любопытно.
— Ты часто делаешь кому-то пирсинг? — Уж не знаю, почему меня это так волнует. — Такой… как… тот, внизу?
Он пожимает плечами.
Мне не нравится даже сама мысль о том, что он прикасается к чьим-то интимным местам. Совершенно не нравится. А вот мысль о том, как он касается меня… Я ёрзаю на месте, и он вопросительно смотрит на меня.
— Что-то не так? — спрашивает он. Ухмыляясь.
Я качаю головой, закусывая губы.
— И что, каждый может сделать себе такой пирсинг? — я указываю в сторону своих коленей. Сама не понимаю, что я так зациклилась на этом. Но мне интересно.
— Большинство может. — Он поигрывает солонкой. — Нужно будет лишь посмотреть, какой именно вид пирсинга подойдёт тебе больше всего.
Моё лицо начинает пылать, как только я думаю о том, что он рассматривает, что у меня там внизу. Логан пододвигает мне мой стакан и говорит:
— Пей. Пока не потеряла сознание.
Хоть он и ухмыляется, я ещё ни разу не видела мужчину, у которого был бы такой же самоуверенный вид. Былая неловкость миновала. Он наслаждался тем, что его слова заставили меня извиваться на месте.
— И что, ну, много разных видов? — Моё умение говорить потеряло всякое изящество.
Он качает головой. Потом берёт меня за руку и проводит пальцем по её тыльной стороне.
— Столько же разных видов, сколько разных женщин.
Я делаю глубокий вдох.
— А у этого, ну, есть какое-то предназначение?
Он ухмыляется.
— Может быть. — Он делает глоток рутбира. — Некоторым нравится просто сама идея этого. Другим нравится с этим играть.
— Играть? — произношу я с трудом. Его палец по-прежнему ласкает тыльную сторону моей руки, как если бы он касался меня там, где должен был быть пирсинг. Потому что это невероятно возбуждает.
Логан наклоняется ближе ко мне и тихо произносит:
— Губы. Язык. Пальцы. — И он снова облизывается. — Зубы. — Его бровь поднимается. — Если тебе нравится, я продолжу.
Я поднимаю руку. Если он продолжит, я точно воспламенюсь.
— Нет, спасибо.
— Как-нибудь в другой раз, — говорит он.
Его пальцы переплетаются с моими.
— Ты меня пугаешь, — эти слова вырываются из меня сами по себе.
Он замирает, выдёргивает руку.
— Я? Почему? Как? — спрашивает Логан, наклоняясь вперёд.
Он обеспокоен. Я вижу это, и теперь чувствую необходимость исправить свою ошибку.
— Я испытываю к тебе все эти чувства, — говорю я.
Он откидывается на спинку сидения, кладёт руку на грудь и облегчённо выдыхает.
— Ох, ну и напугала же ты меня, — тихо говорит он. — Я подумал, что обидел тебя своими похотливыми разговорами.
— Нет, ты меня не обидел. Но ты заставил меня желать того, чего я не могу себе позволить. — Вот. Я призналась. Я хочу его. И хочу всё то, что идёт с ним в комплекте. Но я не могу этого допустить.
