Мама нарисовала сердечко рядом с этим словом.
Все рецепты его матери всегда включали в себя любовь. Любви, конечно же, у него сейчас
не было, но ему очень нравилось импровизировать с десертами. Майлз был удивлен, обнаружив, что у него это неплохо получалось.
Эх, если бы армейские приятели видели его сейчас…
Он мельком подумал о сестре Ронни. Ронни Роу был новичком. Мэйкон все еще смутно
помнил встречу с ним в тот день, когда он присоединился к его команде. Ронни был
настолько зеленым, что его вырвало после первой же перестрелки. Он практически и не
знал Роу до того дня…
Его сестра продолжала названивать, но мужчина не мог поговорить с ней. Пока нет. А
может быть вообще никогда. Он выглядел уже не так превосходно как раньше, поэтому
Майлз не хотел, чтобы сестра Ронни когда-нибудь встретилась с ним. Он спрашивал себя, была ли она похожа на Ронни. Тот был высоким дурнем с рыжими волосами и
веснушками.
А затем он стал всего лишь телом, лежащим на земле. Он стал вообще ничем, и Мэйкон
оставил его. Иногда он просыпался в середине ночи от кошмара, что тело Ронни все еще
лежало прямо около него, с пустыми открытыми глазами, напоминая ему, что он был
единственным, кто остался там навсегда.
Иногда он думал, что должен был позволить забрать Ронни оттуда. Пуля в голову, возможно, была более легким выходом, чем этот медленный, душераздирающий марш.
Звук открывающейся двери выдернул Мэйкона из своих мыслей, и его пульс утроился.
Мужчина осмотрел комнату. Черт, куда он положил свою ногу? Нет. Хрен с ней, с этой
ногой. Ему нужен был пистолет. Куда он, твою мать, делся?
И где же это чертово желание умереть, когда оно так нужно?
– Мэйкон? Не подстрели меня.
Майлз замер. Он не слышал этот голос уже много лет. Нет. Мэйкон не мог этого сделать.
Это последнее, что ему сейчас было нужно. Он просто видел долбаный сон, в котором его
брат собирался заставить его почувствовать себя дерьмом. Не самый старший. Не тот, который сбежал с его женой. Нет. Этот был еще хуже. Голос, который он услышал, принадлежал Адаму – брату, которого он обидел сам. Последний человек в мире, которого
он хотел видеть – это Адам, потому что он был единственным, кого Мэйкон не мог
ненавидеть.
Он часто задавался вопросом, если бы его мать была жива, позволила бы она всему этому
произойти? Смотрела ли она на них сейчас сверху? Плакала ли от того, что вся ее семья
развалилась?
– Привет.
4
Лекси Блейк — "Сладкая" / Books for Belle | КНИГИ И ПЕРЕВОДЫ
Мэйкон открыл глаза и еще раз убедился, что это был не сон. Его брат стоял перед ним, одетый как какая-то сраная кинозвезда, и выглядел моложе, чем Майлз себя чувствовал.
– Как ты сюда попал? Тебе лучше уйти.
Адам усмехнулся, как будто бы не ожидал такой реакции.
– У тебя серьезные проблемы с безопасностью, братишка. Я вскрыл этот замок в два
счета. Это место похоже на мотель с одной звездой для тараканов. Хотя я думаю, что даже
тараканы бы тут не остановились.
А вот тут он ошибался. Мэйкон постоянно гонял этих омерзительных тварей, но они
каждый раз возвращались обратно. Адам. Боже. Его брат стоял прямо перед ним, и
Мэйкону стало интересно, для чего он пришел. Чтобы отомстить? Чтобы увидеть, как
низко пал его младший брат?
Разве это важно? Первым порывом было сказать ему, чтобы тот валил отсюда, но теперь, когда брат стоял здесь, он готов был умолять его остаться. У них с Адамом была
небольшая разница в возрасте. У Алана не было времени на младших братьев, но Адам
всегда был терпелив и нежен с ним. Даже когда они разозлили отца, решив бороться за
позицию, а не относиться друг к другу как к кискам, которые не могли выдержать удар
кулаком.
Пошло все в задницу. Он не хотел больше бороться. Каждая минута каждого дня была
похожа на борьбу, и вот сейчас Адам был здесь, а Мэйкон снова боролся. Он хотел
наладить отношения с братом.
Но мужчина утратил это право.
Адам принюхался, когда зашел в комнату.
– Да… здесь гораздо хуже, чем в твоей комнате в общаге. И что это за запах?
Тут могло пахнуть чем угодно. Он две недели не чувствовал запахов в своей новой жизни.
Возможно, он выписался из больницы, и антисептическая вонь переехала сюда вместе с
ним.
Майлз попытался выпрямиться. Боже, ему бы зубы почистить. Его рот по-прежнему на
вкус, как дешевый виски.
Должно быть, это был его единственный шанс. Когда он думал, что умирает, то сожалел
об одном – он никогда не говорил Адаму о своих чувствах. Возможно, Адам пришел
отомстить, и Мэйкон позволит ему это сделать. Он это заслужил. Мэйкон был дерьмом, и
какой бы приговор Адам не вынес, это будет ничто по сравнению с ненавистью, которую
мужчина испытывал сам к себе. Но он задолжал Адаму кое-что, и теперь, когда тот стоял
прямо здесь, Мэйкон был полон решимости заплатить по счетам.
– Прости, Адам. Ты должен знать, я каждый день думаю о том, что натворил.
Его брат, мягко говоря, вел другой образ жизни. Когда его выгнали из армии за нарушение
принципа "не спрашивай – не говори", Мэйкону посоветовали ограничить с ним общение.
Майлз не избегал его, не совсем, но он и не боролся за своего брата. Мэйкон не
заступился за Адама, как Адам бы заступился за него.
– Я пытался… нет, я мог бы и лучше попытаться… Я должен был уйти. Я должен был
послать их нахер. Вы с Джейком отличная пара. Вы должны быть счастливы.
Адам застонал и посмотрел вокруг, в попытке найти чистое место, чтобы присесть. В
итоге, он остался стоять.
5
Лекси Блейк — "Сладкая" / Books for Belle | КНИГИ И ПЕРЕВОДЫ
– Чувак, мы не любовники. Я – натурал. Джейк – натурал. Я никогда не прикасался к
этому старому пердуну и никогда не буду. Мы просто делимся.
– Делитесь? Типа, любовью и все такое?
Что-то в его голове не складывалось.
Брат глубоко вздохнул, и Мэйкон был уверен, что выражение лица Адама говорило о том, что его брат – тупица.
– Разве СВА взорвало твой IQ? Мы делим женщин. Мы делаем это на протяжении многих
лет. Вот почему нас выгнали из армии. Наш "тройничок" со старшим офицером застукали.
С женщиной-офицером, на которую положил глаз генерал. Он не отнесся благосклонно к
нарушению. Папа – тот человек, который сказал тебе, что я – гей. Вот где сюрприз. Отец
солгал.
"Нет ничего плохого в том, что он был геем. Это естественно". Майлз некоторое время
пытался спорить с отцом и Аланом, но Элиза всегда закрыла ему рот. Она хотела
построить новый дом, а сделать это можно было только при помощи дорогого папы.
