Ознакомительная версия.
Он вообще не любил с кем-либо работать.
Но таковы условия. Когда «Стиль жизни» предложил сделать фоторепортаж о современной Америке, Шейд удивился. Подобные фотоистории создавали яркое и стойкое впечатление о стране, могли шокировать или, наоборот, успокоить и развлечь. Как фотограф он уже пытался сделать нечто подобное. «Стиль жизни» хотел получить мощные вызывающие снимки, а с ними — противоречивые эмоции. Правда, редакция хотела равновесия и собиралась дополнить подборку кадрами, отражающими женский взгляд.
Такой подход имел смысл, поскольку открывал множество новых возможностей, упрямство не мешало Шейду признать это. Но сама мысль не давала покоя. В связи с заданием ему, вопреки собственному желанию, придется разделить лето, свой фургон и репутацию с модным фотографом. К тому же этот фотограф — женщина. Перспектива трехмесячной поездки с ней, тратящей все свое время, оттачивая умение снимать рок-звезд и других известных людей, для мужчины, нарабатывавшего технику в раздираемом войной Ливане, представлялась не очень заманчивой.
Тем не менее ему хотелось поехать. Жалко упускать возможность запечатлеть американское лето от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка во всех его проявлениях, со всеми радостями, пафосом, удачами и поражениями. Он мечтал показать суть Америки, обнажить ее душу.
А для этого нужно всего лишь сказать «да» и разделить лето с Брайан Митчелл.
— Забудь про камеру, Мария, танцуй! — Митчелл поймала сорокалетнюю звезду балета в объектив. Ей нравилось то, что она видела. Возраст? Да, немного заметен, но года ничего не значат. Лишь твердость характера, стиль, элегантность. И выносливость. Она важнее всего остального. Брайан знала, как поймать все это и воплотить воедино.
За феноменальную двадцатипятилетнюю карьеру Мария Натравидова неоднократно попадала в объектив. Но никогда во время фотосессии пот не стекал по рукам балерины и не пропитывал ее трико. Никогда она не была так измучена. Митчелл не хотела снимать иллюзии, окутывающие танцоров, она добивалась усталости и болей, той цены, которую платят за триумф.
Брайан поймала Марию в прыжке, когда ноги балерины были параллельны полу, а руки вытянулись в одну идеально ровную линию. На лице и плечах Марии виднелись капли пота, напряженные мышцы вздулись. Брайан спустила затвор, слегка дернув камеру, чтобы добавить кадру динамики.
Вот он, тот самый снимок, Митчелл поняла это, как только отсняла пленку.
— Ты заставила меня поработать, — пожаловалась балерина, опустилась на стул и промокнула полотенцем влажное от пота лицо.
Сделав еще два снимка, она опустила камеру.
— Я могла бы поставить сзади прожектор, заставить тебя надеть костюм и сделать арабеск. Ты получилась бы красивой, изящной. Вместо этого я покажу всем, насколько ты сильная женщина.
— И умная. — Мария со вздохом уронила полотенце. — Почему за фотографиями для своей книги я пришла именно к тебе?
— Я лучшая. — Брайан пересекла студию и скрылась в дальней комнате.
Мария тщательно растирала сведенную судорогой ногу.
— Я понимаю тебя, восхищаюсь тобой, — Брайан вернулась с двумя стаканами и графином на подносе, — а еще выжимаю для тебя сок из апельсинов.
— Ты моя хорошая. — Мария засмеялась, взяв стакан, на мгновение приложила его к высокому лбу, затем с жадностью выпила. Ее темные волосы были туго стянуты на затылке. Такое могли себе позволить только люди с безупречной кожей и идеально вылепленным лицом. Вытянув длинное тонкое тело на стуле, Мария внимательно посмотрела на Брайан поверх стакана.
Они познакомились давно, когда Брайан только пришла в «Селебрити» и в качестве первого задания сделала фоторепортаж закулисья. Мария уже тогда была звездой, но Брайан не пришла в благоговейный трепет. Балерина до сих пор помнила ее густую косу пшеничного цвета и вечные комбинезоны. Перед примой тогда предстала высокая молодая женщина с глазами цвета олова. На лице выделялись косые скулы и пухлые губы, в ушах покачивались длинные сережки. Спортивное тело едва угадывалось под мешковатой одеждой, которую дополняли старые кроссовки.
Мария посмотрела на грязные «найки» на ногах Брайан. Да, кое-что совсем не изменилось. Взглянув на эту высокую загорелую блондинку, можно было подумать, что она из Калифорнии. Но внешность обманчива. Брайан Митчелл отличалась от обычных людей.
Пока пила, она поймала взгляд балерины.
— И что же ты видишь, Мария? — Брайан очень хотела это узнать, поскольку представления и предубеждения — часть ее работы.
— Сильную, умную, талантливую и амбициозную женщину. — Мария улыбнулась и откинулась на спинку стула. — Можно сказать, себя.
Брайан улыбнулась в ответ:
— Это действительно комплимент.
Балерина широким жестом выразила согласие:
— Женщины мне редко нравятся. Я люблю себя и вот тебя. Я, моя дорогая, слышала кое-что о тебе и том милом молодом актере.
— Мэтт Перкинс. — Брайан не любила увиливаний и умалчиваний. Она сама выбрала жизнь в городе, который полон слухов и подпитывался за счет сплетен. — Я его снимала. Потом мы ужинали пару раз.
— Ничего серьезного?
— Как ты и сказала, он милый. — Брайан улыбнулась и разгрызла кусочек льда. — Но эго Мэтта занимает в его «мерседесе» слишком много места.
— Ох уж эти мужчины. — Мария наклонилась вперед и налила себе еще стакан сока.
— Сейчас начнешь философствовать.
— А что, если нет? — воскликнула Мария. — Мужчины… — Она снова произнесла это слово, смакуя его. — Они невыносимы, ребячливы, глупы и… жизненно необходимы. Ощущать себя любимой в сексуальном плане, ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
Брайан едва сдержала улыбку:
— Понимаю.
— Любовь бодрит и утомляет одновременно. Как Рождество. Я иногда чувствую себя ребенком, который не понимает, почему оно должно закончиться. Но праздник проходит. И ты ждешь следующего раза.
Что люди думают о любви, как живут с ней, как ищут ее и как избегают — все это давно интересовало Брайан.
— Поэтому ты не выходила замуж, Мария?
— Я замужем за балетом. Если бы захотела выйти замуж за мужчину, пришлось бы сначала развестись с профессией. Такой женщины, как я, на двоих не хватит. А как у тебя с этим обстоит?
Молодая женщина смотрела в стакан. Веселье покинуло ее. Она слишком хорошо понимала балерину.
— На двоих не хватит, — пробормотала Брайан. — Я уже не жду следующего раза.
— Ты молода. Неужели готова отказаться от того, чтобы каждый день был похож на Рождество?
Брайан пожала плечами:
— Я для этого слишком ленива.
Ознакомительная версия.
