Человек этот был высокого, очень высокого роста. Темные волосы разметались в беспорядке. Какая-то неправильность, необычность просматривалась в чертах лица, покрытого бронзовым загаром, на котором ярко горели фантастические синие глаза.
Стоп, почему она решила, что синие? Отсюда ведь не разглядеть! Но Мишел знала, что глаза у незнакомца синие, как небо вечером, как глубокая вода, как крыло Синей Птицы… Она уставилась на мужчину, совершенно забыв, что находится в общественном месте, игнорируя все правила приличия. Неожиданно он повернул гордую голову, и взгляд его, казалось, проник ей в душу. Молодая женщина вздрогнула и, в смущении опустив глаза, поторопилась покинуть аэропорт. В ее возрасте просто стыдно вести себя, как глупая школьница! Только теперь Мишел заметила, что тело ее горит, словно в лихорадке, мокрые руки дрожат, сердце стучит как бешеное, а внизу живота сгустилась жаркая влага. Быть может, имеет смысл обратиться к врачу? Это ненормально, когда взрослая женщина возбуждается от одного только вида мужчины, да еще к тому же незнакомого.
Незнакомого? А вдруг она раньше знала этого человека? Мишел попыталась вспомнить хоть что-нибудь из своего прошлого, но снова натолкнулась на глухую стену: память молчала о прожитых годах. Никто так никогда и не узнает, что же с ней случилось за те годы, что словно выпали из ее жизни, никогда не станут известны события, произошедшие до того, как она очнулась на больничной койке…
Неожиданна на пути ее возникла преграда. Мишел остановилась и в недоумении подняла голову — выше, выше и выше, пока не поняла, что смотрит прямо в синие глаза незнакомца, которого недавно разглядывала с прямо-таки неприличным любопытством. Сердце замерло, кровь застыла в жилах, Мишел словно превратилась в мраморную статую.
— Эрика? — В низком, слегка хриплом голосе послышались напряженные нотки. — Проклятье, это ты!
Теперь она изумилась по-настоящему. Отступив на шаг, молодая женщина покачала головой.
— Вы ошиблись. Вероятно, приняли меня за кого-то еще… — Ее слабая попытка объясниться была прервана незнакомцем.
— Тебе бы хотелось, чтобы это было так. — Он всматривался в ее лицо так пристально, что на ее щеках вспыхнул смущенный румянец. — Мой Бог, ты все так же краснеешь. Как у тебя это получается? — спросил мужчина неожиданно мягко, даже нежно.
— Послушайте, я вас не знаю и к тому же тороплюсь, — пробормотала Мишел, начиная ненавидеть себя за глупое поведение, которое ввело этого человека в заблуждение относительно ее рода занятий.
— Ты не знаешь меня? — Синие глаза полыхнули огнем, а в голосе послышалась издевка. — Эрика, я же Клайв Макферсон, старина Клайв. И теперь тебе не удастся сбежать так просто.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Произошла ошибка…
— Никакой ошибки, Эрика. Я узнаю тебя из тысячи женщин даже в темноте, — произнес он сухо, и твердые, чувственные губы скривились в презрительной усмешке. — Не думай, что, сменив прическу, ты ловко замаскировалась. И вообще, какого черта ты устраиваешь этот глупый спектакль! У тебя и без того намечаются серьезные неприятности.
— Неприятности? Бога ради… — Мишел стала осторожно озираться по сторонам, выискивая пути к отступлению. Компания сумасшедшего начинала утомлять.
— Тебе придется многое объяснить мне. Нас ожидает долгий разговор, но где-нибудь в более укромном месте, — властно произнес Клайв Макферсон, не обращая внимания на растерянное выражение лица молодой женщины. — Поехали отсюда, пока меня не заметили журналисты.
Мишел сделала попытку обойти неприятного собеседника, но тот встал у нее на пути.
— Будьте добры, позвольте мне пройти. — В ее голосе послышалось раздражение, смешанное со страхом. Боже, что еще выкинет этот ненормальный?
— Нет.
— Если вы меня не пропустите, я закричу! — Мишел рванулась в сторону, но в то же мгновение железная рука схватила ее за запястье, заставляя едва ли не вскрикнуть от боли.
— И куда же ты направляешься? — Незнакомца обуревала ярость, которую он даже не пытался скрыть. Он притянул женщину к себе, чтобы предотвратить дальнейшее сопротивление.
— Я позову полицию! Прекратите сейчас же! — выдохнула Мишел, не до конца веря, что все это происходит с ней наяву.
— Что, черт побери, с тобой случилось? — Он так крепко сжал ее пальцы, что ему в ладонь впился бриллиант кольца, подаренного Перси по случаю помолвки. Клайв Макферсон уставился на золотой ободок с маленьким прозрачным камешком, словно это был по меньшей мере дракон. Веко его дернулось, губы плотно сжались, и он медленно отпустил ее руку.
— Теперь я понимаю, почему ты ведешь себя, как дикая кошка, — пробормотал он, с трудом сдерживая злость. Казалось, этот человек хочет стереть Мишел с лица земли.
Дрожа как осиновый листок, она отступила назад, подальше от безумца. Надо срочно уйти, пока его не обуял следующий приступ бешенства.
— Я вовсе не Эрика, которая вам так нужна, и никогда в жизни вас не видела, и меньше всего хочу встретиться снова…
Мишел развернулась и быстрыми шагами направилась к спасительному выходу. Ее все еще трясло, когда она забиралась в машину, В изнеможении молодая женщина откинулась на сиденье. Этот человек так напугал ее, что еще несколько минут она не решалась завести двигатель, боясь, что просто не справится с управлением. Клайв Макферсон. Это имя ничего ей не говорило. Что, впрочем, неудивительно.
Странным казалось то, что она первая обратила на него внимание. И только тогда незнакомец подошел к ней, как будто неожиданно узнал…
Но это невозможно! Он не мог узнать ее, потому что они ни разу не виделись! Мишел никогда бы не дошла до того, чтобы скрываться под чужим именем. Она дочь Моники и Хьюго Андерс и пусть подростком причинила родителям немало горя, но у нее никогда не могло быть приятелей, подобных мистеру Макферсону.
Через полчаса, успокоившись, Мишел корила себя за излишнюю нервозность. Почему она, взрослая женщина, прожившая на свете уже двадцать шесть лет, испытала такой дикий ужас? Ведь причины никакой не было! Всего лишь ошибка, ее приняли за кого-то другого. Ничего больше.
Она не отрывала взгляда от дороги, но не видела ни машин, ни проезжей части. Перед глазами стояло лицо этого безумного человека.
Клайв Макферсон беспокойно расхаживал по своему большому кабинету. То и дело он останавливался у широкого, во всю стену, окна, словно желая разглядеть впечатляющую панораму города, но не замечал ничего.
Он из последних сил сдерживал негодование и возмущение, не позволяя себе взорваться. Иначе на мебель уже давно бы обрушился град ударов его дорогих итальянских ботинок. Он так долго искал Эрику, что уже почти потерял надежду. И вот наконец-то совершенно случайно они встретились. Но кто бы мог подумать, что Эрика придумает такую дурацкую шутку: притворится, что не знает его! А как она пыталась убежать! Неужели ей не пришло в голову, что он не даст ей отойти и на десять метров и будет следить за ней?
