— Само собой. Этот Жак Лефевр — настоящий прохвост! Говорят, любит дразнить женщин — дернет за волосы, а не то украдет шаль или перчатки. Да вот на моей памяти пять лет назад одна дебютантка чуть не померла со страху, когда он стал нашептывать ей на ухо всякие неприличные предложения. Девица выскочила из театра как угорелая, а ее мамаша упала в обморок! Во всех газетах писали!
Белла невольно расхохоталась.
— Судя по вашим рассказам, Жак Лефевр действительно проказник. А с какой стати он появился передо мной?
Мистер Ашер закатил глаза.
— Мисс, давно ли вы глядели на себя в зеркало? Этакая хорошенькая брюнетка с васильковыми глазками, с румяными щечками! Как такую может пропустить старина Жак? Умения разбираться в женщинах у него не отнимешь!
Белла покраснела от простодушных похвал старика.
— Ну и ну, впервые слышу такую удивительную историю.
Мистер Ашер почесал небритый подбородок.
— А разве мисс родом не из Нового Орлеана? — осведомился он.
— Нет, — призналась Белла. — Пару последних лет я провела в Нью-Йорке — работала хористкой в «Метрополитен-опера». А здесь я… из-за бабушки, Она уже не первый десяток лет живет на Юге. Здоровье у нее неважное, и мне хотелось бы сделать ей подарок — она всегда мечтала видеть меня на оперной сцене в большой партии.
— Она мечтала? А вы сами, мисс разве не… — спросил мистер Ашер, нахмурившись.
Белла озорно сверкнула глазами.
— Я из музыкальной семьи, и у меня вроде бы есть все данные, чтобы стать примадонной. Да вот только…
— Что?
— Сколько себя помню, испытываю страх перед публикой. Ничего не могу поделать, — сказала она с улыбкой, но губы у нее дрожали. Старик присвистнул.
— Вот так штука! Зачем же вы пробуетесь у нас?
Белла обвела отрешенно-мечтательным взглядом, обветшалый, но по-прежнему великолепный зал с долгой историей.
— Надеюсь, что меня примут в хор. Буду трудиться над собой — глядишь, и преодолею свою робость, а там помаленьку и выбьюсь на первые роли. Бабушка так обрадовалась бы! Однако мне надо поторапливаться в примадонны — врачи говорят, что ей осталось жить не слишком долго.
Сторож тяжело вздохнул.
— Вот что я вам скажу, мисс. Я тут пятьдесят годков, на моем веку много народа пришло-ушло. Если не любите оперу всем сердцем — вам тут не задержаться.
Белла удивленно уставилась на него. Вот уж не надеялась услышать столь мудрые слова от старика со шваброй и совком!
— Мистер Ашер, — с уважением сказала она, — даже странно, что человек такого ума служит сторожем.
— В самую точку, мисс, — согласился старик, и по его губам, пробежала быстрая улыбка. — Если вам не лень слушать, расскажу свою историю. Во вторую мировую я командовал эсминцем. Во время одного сражения в Коралловом море снаряд угодил прямехонько в наш пороховой погреб, и взрывная волна выбросила меня с капитанского мостика далеко в море. Никто не выжил при взрыве — сто двадцать три парня, все отличные ребята… — Старик вздрогнул от горестного воспоминания. — Уж не знаю, почему Господь меня помиловал в тот день… Как бы там ни было, после войны я вернулся домой, в Новый Орлеан, и обнаружил, что больше не хочу никем командовать. Место театрального сторожа оказалось как раз для меня.
В пристальном взгляде Беллы сквозило искреннее сочувствие.
— Какая грустная история! Но вторая мировая война была так давно… Выходит, вам по меньшей мере… — Она на мгновение осеклась. — Сколько же вам лет!
Мистер Ашер вдруг вспомнил о делах.
— Увы, мисс, я должен поторапливаться. Удачи! — Он исчез за кулисами.
Белла озадаченно тряхнула головой. Странный человек — и появился, и пропал неожиданно. Однако ее мысли тут же вернулись к предыдущей, куда более странной встрече — с призраком Жака Лефевра. Если верить мистеру Ашеру — а не верить нет оснований, — то в «Сент-Чарлз-опера» обитает бесплотное существо. Тот самый расфуфыренный фантом, который нахально заигрывал с ней буквально несколько назад! То-то разахается и разохается бабушка, когда Белла поведает ей о невероятной встрече!
Мысли о Жаке Лефевре отступили на задний план, едва девушка услышала, как скрипнула дверь. Появилась группа из пяти человек с блокнотами и деками в руках и решительно двинулась к сцене, во главе — высокий стройный блондин, за ним мужчин средних лет и заурядной внешности.
И наконец, две женщины — приземистая толстушка и сухопарая великанша,
У Беллы екнуло сердце — комиссия! Идущий первым гордый красавец, надо полагать, сам Лесли — главный режиссер оперного театра, с которым она договаривалась по телефону о прослушивании. Остальные скорее всего из дирекции.
Судорожно сжимая в одной руке папку, Белла одернула свой шелковый костюм. Ей стоило большого труда устоять на месте и не кинуться прочь за кулисы. А что, если она не сможет петь, что, если паника опять охватит ее?
Пытаясь успокоиться и сосредоточиться, Белла принялась считать про себя, как ее учил психотерапевт.
Но ведь за ее спиной — призрак Жака Лефевра. Как она может провалиться при его доброжелательной поддержке? Она неожиданно улыбнулась.
— Доброе утро, мисс. Если не ошибаюсь, вы — Белла де ла Роза? — произнес властный голос.
— Да. — Полная отчаянной решимости встретить испытание с высоко поднятий головой, Белла просеменила по сцене за кулисы и, пройдя через боковую дверцу, спустилась по ступенькам в зал. Она присоединилась к пятерке возле оркестровой ямы и протянула руку человеку, который только что поздоровался с ней. — А вы — мистер Личфилд?
— Он самый. — Пожимая руку девушки, Личфинлд представил остальных, указывая на каждого быстрым кивком. — Познакомьтесь с членами приемной комиссии: Хэл Хэверти, Лидия Вандерграф и Билл Фэйрчайлд.
— Доброе утро. Очень приятно познакомиться, — трижды пробормотала Белла при каждом новом рукопожатии.
Личфилд показал жестом на толстую коротышку.
— Софии Кроуфорд будет вам аккомпанировать. — Белла пожала пухленькую ручку.
— Очень приятно.
— Мне тоже, мисс де ла Роза.
Личфилд откашлялся.
— Если вы готовы…
— Да, я готова.
Пока Белла поднималась на сцену в сопровождении Софи Кроуфорд, режиссер и все остальные расселись в третьем ряду. Личфилд надел очки и заглянул в свой блокнот.
— Что вы нам сегодня споете, мисс де ла Роза?
В голове Беллы вдруг мелькнула озорная мысль: уместнее всего сейчас исполнить популярную песенку под названием «Ах, милый, укажи мне путь домой!». Однако вслух она храбро произнесла:
— Я бы предложила арию Розины из «Севильского цирюльника».
— А-а, Россини, — промолвил Личфилд. — Мы бы хотели послушать несколько гамм, чтобы оценить диапазон вашего голоса.
