— Получишь с завтрашней почтой. Только не думай, что с этим нужно торопиться. Поживешь у меня, места в доме хватит.
— Нет, так я не могу.
— Прекрасно можешь. Я настаиваю, чтобы ты жила у меня, пока будешь что-нибудь… подыскивать…
Марк с трудом договорил фразу, ощущение было такое, словно его слова вязнут в чем-то липком и непонятном.
— Мириам, когда Клиф на тебе женился, у него, по-моему, была дочь?
— Гм… да. — Телефонная линия, казалось, звенит от напряжения.
— Она что же, переехала к родственникам? К какой-нибудь тетушке?
— Да нет. У бедняжки Ким никого теперь не осталось.
Марк взял ручку и стал вертеть колпачок.
— Значит… она приедет с тобой?
— Боюсь, что так. Потому и считаю, что для тебя все это обременительно. Вот если бы я была одна…
Марка немного задело, что Мириам сначала добилась приглашения для себя, а уж потом сообщила о девочке, но особых возражений у него не было. Пойдут в пакете.
— Не глупи, Мириам. У меня в доме четыре спальни.
— Надолго мы не задержимся. Самое большее — на пару дней, пока будем искать жилье.
— Будете жить столько, сколько нужно.
— Спасибо, мой хороший.
— Не за что. Когда вас ждать?
— Дай подумать. Сегодня у нас среда… Бумагу о продаже дома я должна подписать через неделю… Как насчет следующей пятницы?
— Так скоро? — Марк нахмурился.
Он-то думал, что речь идет о месяце-двух, а к тому времени его продвижение по службе уже состоится. Сейчас ему приходится вкалывать по шестьдесят, а то и по семьдесят часов в неделю. При такой нагрузке он вряд ли успеет привести в порядок две спальни. Как ему втиснуть в свою жизнь еще двоих, когда в его карьере наступил такой ответственный момент? Кроме того, есть Сюзанна, на которую уходит то немногое свободное время, какое у него остается. Но мало этого — через неделю после предполагаемого приезда Мириам у него намечена дома вечеринка, к которой еще надо готовиться. Нет, с приездом придется повременить.
— Значит, через неделю с небольшим? — произнес он с сомнением в голосе.
— Спасибо, Марк, — опередила его Мириам. — Я теперь твоя вечная должница.
Марк собрался предложить ей другой день, но Мириам уже повесила трубку.
В следующую среду десять служащих салона по продаже подержанных автомобилей, располагавшегося в нью-йоркском районе Бруклин, устраивали во время перерыва проводы Ким Уэйд. Было шампанское, сдобные булочки с малиной, бесконечные объятия и поцелуи.
Ким стояла около своего стола, выслушивала напутствия сослуживцев, и чувствовала себя все более неуверенно. Она не могла взять в толк, для чего ей уезжать из Нью-Йорка. Вся ее жизнь прошла здесь. Здесь были друзья, работа. Здесь все ей знакомо.
— Не предполагал, что ты собираешься уезжать, — грустно сказал один из продавцов. — Когда же все это решилось?
— Всего две недели назад, Том.
— Бедняжка ты. Но почему в Колорадо, так далеко?
— Моя мачеха оттуда, у нее там родственники.
— Ну и что?
— А то, что теперь, когда отца нет, ее ничего здесь не держит, она хочет вернуться и предложила мне поехать с ней.
— И ты сразу согласилась?
Не то чтобы сразу. Были и вопросы, и споры, и долгие бессонные ночи. Но Ким не стала об этом говорить, только выразительно щелкнула пальцами.
Том недоверчиво покачал головой.
— Когда же вы убываете?
— В пятницу.
— В эту пятницу?!
— Угу. Мы уже все сложили.
— Но… вы уверены, что найдете работу? И где вы остановитесь?
— Эй, Том! — послышался прокуренный голос. — Там какой-то тип глаз не оторвет от красной «мазды».
Это была Шарлотта, их бухгалтерша и давняя приятельница Ким. Именно Шарлотта десять месяцев назад порекомендовала взять Ким на место уволившейся секретарши. Ким в то время служила официанткой, что было ненамного лучше, чем предшествовавшая этому работа на фабрике.
Том покорно вздохнул.
— Нам будет не хватать тебя.
Он ушел из комнаты последним. Все остальные уже вернулись к делам. Когда дверь за Томом закрылась, Шарлотта расчистила место на своем рабочем столе и уселась на него, ее черная мини-юбка задралась при этом до самого пупка.
— Спасибо, что выручила, — сказала Ким.
— Какие проблемы!.. Просто я сообразила, что тебе надоели расспросы. — Шарлотта прикурила и выпустила тоненькую струйку дыма. — Хотя у меня тоже есть что спросить.
Ким швырнула пластмассовый стаканчик в корзинку.
— Например?
— Например, зачем тебе все это?
— В смысле — переезд? Сама не знаю. Зачем, действительно, мне покидать Бруклин и отправляться на Запад, где воздух чище, преступность меньше, возможностей больше и где у меня будет семья?
Шарлотта посмотрела на Ким сквозь облако дыма.
— Ты называешь семьей ту старую суку, которая дала тебе пощечину, когда ты потеряла зарплату?
У Ким в груди все оборвалось.
— Шарлотта, с тех пор прошло шесть лет.
— Ну и что? Я ей этого не забуду. А ведь они с твоим отцом тогда только поженились, но ее и это не остановило. Разве ты не помнишь?
Конечно, Ким помнила. Ей тогда только что исполнилось шестнадцать, родной матери она никогда не видела, и ей так хотелось ходить с этой новой матерью по магазинам, говорить о косметике, мальчиках и тех изменениях в своем организме, которые она стеснялась обсуждать с отцом. Так хотелось…
Но на нее не обращали внимания. В новом браке отца ей просто не нашлось места. Она не была уже малюткой, с которой приятно поиграть, но не достигла еще и того возраста, когда можно будет ее сбагрить. Вспоминали о ней только в дни зарплаты.
Однако Ким не хотелось соглашаться с подругой. Шарлотте ведь мало нужно, чтобы она завелась и принялась обличать ее мачеху.
— Это исключение, — соврала Ким, тоже садясь на стол. — Мириам с тех пор пальцем меня не тронула.
— Но матерью Терезой она тоже не была, и, если хочешь знать, все ее теперешние заигрывания с тобой фальшивы насквозь. Между прочим, что-то она быстро пришла в себя после смерти твоего отца.
Ким понурилась. Длинные каштановые волосы упали ей на лицо. Ей совсем не хотелось вспоминать об этом. Шарлотта ведь права: Ким не успела еще оправиться от горя, а Мириам уже начала выпроваживать ее. Не пора ли Ким начать самостоятельную жизнь, интересовалась Мириам. Не хочется ли ей выйти замуж? Сама-то она в ее годы уже нашла себе мужа.
Ким решила сначала, что Мириам шутит. Да она еще ни с кем не встречается, какое там замужество! Но когда она отказалась съезжать, настойчивость Мириам стала просто неприличной. Они пререкались до бесконечности, и Мириам начала угрожать, что в один прекрасный день не пустит падчерицу в дом.
